Вадим Панов - Ночь Солнца Страница 17

– Номинас много кого недолюбливает, – хмыкнул Малкавиан.

– Я прошу воздержаться от шуток. – Бруджа чуть повысил голос. – Все мы знаем наши обстоятельства… Наши невесёлые обстоятельства, чтоб их Спящий обратно выдумал.

– Да уж…

– Позвал пустить слезу?

– А говорил: без шуток…

При упоминании «обстоятельств» кардиналы закивали головами. Кто-то с грустью, кто-то с усмешкой, но даже в улыбках таилась печаль.

Потому что солнце их родной планеты умирало.

Неспешно, но неотвратимо.

Предсказатели обещали несколько сотен спокойных лет, но кардиналы лучше других знали суть слова «непредсказуемость» и плохо переносили жизнь с иглами у незащищённой шеи. Солнце Укиты могло взорваться в любой момент. Через пять минут после разговора. Завтра. Через неделю…

И в этих обстоятельствах найденная Лигарами планета должна была стать спасением для семьи Масан – именно так её рассматривали обрадованные вампиры, – однако действия рыжей стервы вызывали у кардиналов подозрения. Ей не верили. И потому так быстро слетелись на зов Бруджи.

– Жизнь на новой планете трудна, масанам приходится изучать законы нового мира, учиться искать и находить пищу, разводить в новых условиях гаскаров, в общем, строить цивилизацию…

– Решил порадовать нас общеизвестными истинами? – не сдержался Малкавиан.

– Мы знаем о происходящем только из сладких речей Эстэль, – уточнил Бруджа. Совершенно не обидевшись на то, что его перебили. – Она расписывает тяготы жизни в новом мире и просит не мешать колонистам приводить его в порядок.

– А на самом деле там уже выстроены города?

Кардиналы сдержанно посмеялись.

– На самом деле я отправил в новый мир своего сына, – резанул Бруджа. – Отправил, разумеется, инкогнито. И вчера получил от него подробнейший отчёт.

И замолчал, умело выдерживая театральную паузу.

– Твой сын копал землю? – осведомился Луминар.

– Копал землю, дробил камень и валил лес, – серьёзно ответил Бруджа. – Мой сын делал всё, что делают рядовые колонисты. И при этом слушал и…

– Мы все посылали в новый мир соглядатаев, – качнул головой Носферату. – Там дико, но постепенно отстраивается…

– Ваши разведчики лгут! – громко произнёс Номинас.

– Что?

– Ты с ними встречался?

– Бруджа, а ведь я тебе поверил…

– И поверишь снова, когда я расскажу о своём мальчике, – одёрнул Робене Номинас. – У моего сына врождённый иммунитет к любому ментальному воздействию и, самое главное, к любому дурманящему зелью. Кто из ваших разведчиков может похвастать тем же?

Кардиналы притихли.

– Мой сын видел новую планету такой, какая она есть. И воспринимал её не так, как все остальные.

– А как её воспринимают остальные? – осторожно осведомился Носферату.

– Как планету Лигар, – ответил Бруджа. – В буквальном смысле – как планету Эстэль Лигар. Она там верховный судия, царица и богиня.

– Что за чушь?

– Извини, Номинас, но твоё заявление похоже на ложь.

– Или выдумку.

– Колонисты подчиняются нашим епископам.

– Колонисты подчиняются епископам, которых вы назначили, но последнее слово остаётся за Эстэль. Её слушают все. И все перед ней склоняются, даже ваши епископы. – Довольный произведённым эффектом, Бруджа снова помолчал, давая коллегам возможность обдумать свои слова, после чего продолжил: – Там нет страха будущего, междоусобиц и клановых войн. Колонисты строят единый мир – красивый и продуманный, но мир этот будет принадлежать Эстэль и её потомкам.

– Но почему?

– Ерунда!

– Мы бы знали!

– Вы когда-нибудь слышали о «лигарском эликсире»? – повысил голос Бруджа.

– Легенда!

– Враньё!

– Чушь!

– Мой сын рассказал, что раз в неделю колонисты устраивают день отдыха, и частью его обязательно становится общее застолье, во время которого в обязательном порядке поднимается тост за Эстэль.

– Все пьют, – хмыкнул Малкавиан.

– Колонисты пьют особый напиток, по рюмке в неделю. Это удивительное зелье придаёт силу, обостряет чувства, делает жизнь невероятно сладкой, но… – Номинас слегка развёл руками, – в качестве дополнения – приходит чувство глубокой любви к Эстэль Лигар. Колонисты обожают её. Готовы на всё ради неё. Колонисты – её рабы.

– И мы об этом не знаем? – недоверчиво протянул Носферату.

– Они не понимают, что попали в полную зависимость от Эстэль, – вздохнул Бруджа. – Они верят. Мой сын видел…

– Ты сгущаешь краски, – прищурился Малкавиан. – Когда мы придём туда – всё изменится.

– А кто сказал, что нам позволят прийти?

– То есть?

– Сын убеждён, что колонисты уже не наши подданные, они не примут наши приказы… И только Спящий знает, сколько наших ближайших слуг служат рыжей суке с тем же усердием.

– У тебя паранойя.

– Возможно, – не стал спорить Бруджа, – но я до сих пор жив.

Оспаривать это заявление никто не стал. Потому что почти все участники совещания пытались ликвидировать старого Номинаса, но паранойя его выручала.

Некоторое время кардиналы обдумывали услышанное, одни – молча, другие – перебрасываясь с коллегами короткими фразами, а затем слово взял Треми:

– Что предлагаешь?

На самом деле все знали, что надо делать, вопрос заключался в том – как?

– Наш мир умирает, – вздохнул Номинас. – И этот факт влияет и будет влиять на все наши решения, все наши споры. Нам нужна планета, которую обживает Эстэль, более того – мы не смогли бы освоить её без Эстэль и «Ночи Солнца» Лигаров. Она подарила семье Масан будущее, но мы обязаны сделать так, чтобы новый мир был столь же свободен, как наша Укита.

– И так же наполнен кровавыми междоусобицами?

– Лучше мы будем резать друг друга, чем дружно лизать пятки рыжей гадине. – Бруджа обвёл взглядом коллег и улыбнулся: – Именно это я предлагаю.

– Отрезать ей пятки? – криво усмехнулся Треми.

– Лучше – голову.

Хабаровский край, окрестности протоки Гольдинской

Жужжание на поляне перекрыло все остальные звуки, потому что мух слетелось огромное количество: куклы, которыми подменили тела археологов, начали разлагаться, и обрадованные насекомые набросились на неожиданный подарок, торопливо смешивая пир с воспроизводством.

Надежда обвела взглядом лагерь, после чего повернулась к Ивице и Деяне – обер-воевода Белослава приказала двум Дочерям Журавля обеспечить безопасность дознавателя – и распорядилась:

– Вы контролируете периметр. Внутрь не входить, не мешайте.

– Не в первый раз.

Дружинницы разошлись, медленно двигаясь вдоль опушки, а Надежда пошла через центр поляны, тщательно сканируя пространство и отделяя следы агентов Службы утилизации от тех, что мог оставить убийца.

Отпечатки ауры… Едва примятая трава, которая помнила наступившую на неё ногу… В идеале, конечно, можно попробовать призвать птиц, что находились поблизости во время нападения, но «тяжёлую» магию придётся оставить на потом…

Надежда надеялась на «яркие» следы, хотела узнать, что за таинственный «житель Тайного Города» появлялся на поляне, но он или они были слишком осторожны – тайга хранила только ауру челов. Тех, кто давил на спусковые крючки «калашниковых».

– Но вы не смогли бы убить Зореслава… Не смогли бы…

Был кто-то ещё.

Но кто?

Двадцать минут фата потратила на лагерь, но результата не достигла. Отдохнула, попила воды и перешла на соседнюю поляну, туда, где археологи вели раскопки. Сразу браться за сканирование не стала – решила отдохнуть, походила вокруг шурфов, осмотрела ящики с инструментом и коробки с образцами, приблизилась к яме, которую, если верить отпечаткам аур, разрабатывали последней, и заглянула вниз. И сразу же увидела в стене прямоугольную выемку.

Прямоугольную. Хотя ни одного кирпича в окрестностях не наблюдалось.

Фата спрыгнула вниз, внимательно, но не прикасаясь, осмотрела стенку ямы и стала медленно наполнять выемку «гелем-повторителем», дождалась, когда он затвердеет, и аккуратно извлекла слепок, больше всего напоминающий…

– Шкатулка?

Надежда поднялась наверх, осторожно нанесла на поверхность золотую краску, внимательно оглядела проступивший узор и прищурилась:

– Теперь я знаю, за чем ведётся охота… Но кто её ведёт?

Дальневосточный Государственный Гуманитарный Университет Хабаровск, улица Карла Маркса

Полуница добралась до ДГГУ на такси, внутрь прошла через центральный вход, предъявив охраннику ничем не отличающийся от настоящего значок хабаровского полицейского, узнала, как найти исторический факультет, и спокойно направилась к шестому корпусу.

Спокойно, несмотря на то, что внутри у молодой помощницы фаты Надежды наяривал радостные мелодии разухабистый оркестр: у неё первое серьёзное дело! Она не просто работает с настоящим дознавателем – она на полных правах участвует в расследовании! А не готовит кофе в полевых условиях.