Мечников. Клятва лекаря - Игорь Алмазов Страница 18

Он знает… Слишком уж быстро ответил Филипп Ловицкий на мой вопрос. Будто заучил эту фразу заранее. Возможно, Кораблёва и вызвали в Саратов из-за наших нововведений. Ну, это должно было произойти в любом случае. Есть вероятность, что переживать не о чем — Кораблёв донесёт ордену о правках, которые мы хотим внести в работу амбулатории, и те, посовещавшись, примут решение.

Но мне всё равно неясно, зачем сюда так срочно прислали Ловицкого. Неужто решили проконтролировать нашу работу изнутри?

— Филипп Артурович, Клавдия Решетова работает у нас в госпитале повитухой, — решил настоять я. — Её муж — самый старый лекарь в этом городе. Я очень уважаю Решетовых и хочу им помочь.

— Да помогайте, конечно, — пожал плечами Ловицкий. — Только во внерабочее время. Если ей действительно плохо, пусть Василий Ионович попросит, чтобы её принесли сюда — к нам.

— А вы понимаете, что Василий Ионович прямо сейчас работает и не может этим заняться? — произнёс я.

Эта ситуация начала меня злить.

— Слушайте, Алексей Александрович, я искренне не понимаю, чего вы от меня хотите, — вздохнул Ловицкий. — Почему Решетов сам тогда не поможет жене, раз он у вас самый опытный лекарь?

— Помогать родственникам и знакомым непросто. Эмоции застилают взгляд, вы же сами должны понимать, — объяснил я.

— Какие ещё эмоции? Это уже непрофессионализм! Не более того, — хмыкнул Ловицкий. — Всё, господин Мечников, приступайте к работе. У меня нет времени обсуждать эти глупости.

Интересно же обстоят дела в ордене лекарей. Почему они так строго относятся ко всем нововведениям? К чему этот дурацкий консерватизм? Ради чего? Чтобы прогресс стоял на месте?

Спорить с Ловицким бесполезно. Он, похоже, считает себя такой важной шишкой, что дальше собственного носа едва ли видит что-то ещё.

Однако я знаю, как надавить на его слабое место. Уж этот урок я усвоил. Такие люди очень падки на деньги.

— Ладно, Филипп Артурович, раз уж вы не хотите, чтобы амбулатория и орден получали хороший доход, — пожал плечами я. — Пойду сообщу Василию Ионовичу, чтобы лечил свою жену сам.

— Подождите, Мечников, — вздохнул Ловицкий, когда я уже приоткрыл дверь, чтобы покинуть кабинет. — Не держите меня за идиота. Я знаю, что это вы придумали это нововведение. И знаю, что оно уже практикуется в Хопёрской амбулатории больше недели. Но я всё посчитал. Это — не выгодно! Мы теряем деньги, когда отправляем лекарей чёрт знает куда.

— Интересно, сколько денег вы потеряете, когда не станет Клавдии Решетовой. Других повитух в Хопёрске нет, насколько мне известно, — заявил я. — По крайней мере, таких опытных, как она.

— Хорошо! — неожиданно улыбнулся он. — Вы меня убедили. Пойдёмте на вызов.

— В каком это смысле «пойдёмте»? — переспросил я.

— Я пойду с вами.

— У вас ведь было так много неотложных дел! — подметил я.

— Подождут, — отмахнулся Ловицкий. — Мне хочется взглянуть, как работает система вызовов, которую вы так трепетно защищаете. Только учтите, я уже всё просчитал. Чтобы амбулатория не теряла дохода, каждый вызов должен обслуживаться не более пятнадцати минут. Если управитесь, я, может быть, походатайствую, чтобы орден утвердил ваше нововведение.

Он бросил мне вызов. Думает, что я не смогу управиться. И сейчас я докажу ему обратное. Пятнадцати минут бывает мало, но большую часть пациентов можно осмотреть и за этот срок.

Мы с Ловицким спустились на первый этаж, где нас ожидал Решетов.

— Василий Ионович, мы идём смотреть вашу супругу, — произнёс Филипп, смерив старика своим надменным взглядом. — Плату за консультацию передадите мне позже.

Решетов даже потерял дар речи. Понимаю, как оскорбительно это было для опытного лекаря. Ведь он спасает жизни уже полвека, а ему на помощь коллеги идут с большой неохотой.

— Василий Ионович, не беспокойтесь, — прошептал старику я. — Я позабочусь о Клавдии. Только ключи от дома дайте и идите работать.

— Л-ладно, спасибо, Алексей Александрович, — ответил он и трясущимися руками передал мне ключи.

— Ну где вы там, Мечников? — спросил Ловицкий. — Не тратим времени. По моим подсчётам на путь нужно тратить не более семи минут, а на консультацию — пятнадцать.

Всё-то он рассчитал! Хотя в каком-то смысле это даже хорошо. Значит, орден хоть и не принял мою идею, но Ловицкий ей заинтересовался. Не стал бы он просто так высчитывать идеальное время.

В моём мире все эти расчёты были внесены в стандарты оказания медицинской помощи. Ох, как же я ненавидел этот документ! Хоть и был главным врачом, который обязан проверять, соответствует ли его организация всем стандартам.

Ну не могу я принять тот факт, что на каждого пациента должно выделяться строго определённое время. На практике так не бывает. Нельзя такую науку, как медицина, подогнать под стандарты. Может, сравнение и не очень адекватное, но, на мой взгляд, это так же абсурдно, как утверждать Шацкому, что его картина должна быть написана строго за пять суток и не часом больше!

Ловицкий шагал к дому Решетовых достаточно бодро. На самом деле, своим выходом вместе со мной, он меня приятно удивил. Может, лекарь он и заносчивый, но всё же не ленится понаблюдать за задумками своих коллег собственными глазами.

— Уже два года я слежу за работой в Хопёрске по отчётам Кораблёва и сталкиваюсь с такой аномалией впервые! — заявил он, когда мы завернули во двор.

— С какой аномалией, Филипп Артурович? — не понял я.

— С вами, Алексей Александрович, — усмехнулся он. — Ещё ни один лекарь отсюда не пытался предложить что-то новое. Такое впечатление, что вам работы мало.

Так, а вот это уже хотя бы отдалённо напоминает конструктивную беседу.

— Не в количестве работы дело, а в её качестве, — поделился своим мнением я. — Мне хочется, чтобы лекарскую помощь могли получить все люди. И те, кто болеют дома, и те, кто может прийти сам. И городские жители, и сельские.

— Ну и фантазёр вы, господин Мечников! — усмехнулся Ловицкий. — Неужели вы не понимаете, что это невозможно?

— Вот сейчас мы с вами и узнаем, возможно это или нет, — заключил я, и вставил ключ Решетова в замочную скважину.

Пожилые лекари жили в маленьком, но