Андрей Васильев - Отдел 15-К Страница 19

– Арлекин что ли? – уточнил Герман.

– А я знаю, как его зовут? – фыркнул Ржавый – Она мне про него, про дядьку этого, позавчера рассказала. А её с ним Ксюха познакомила, та, что тоже пропала.

– Была такая, верно, пропала – подтвердил Карась – Она не из этого подвала была.

– Ну да, Ксюха на «Сортировочной» гужевалась – Ржавый снова поежился – Марюта мне сказала, что дядька сильно добрый, обещал ей куклу такую подарить, если она снова придет.

– Педофил? – предположил Колька – Тогда это не наш профиль, это надо Петровке информацию сливать, да и все.

– Не надо никакой Петровки – нехорошо улыбнулся Карась – Мы с этим кучерявым сами поговорим о жизни и о судьбе. Наш вокзал, наше право.

– Ты дальше рассказывай, парень – попросил Ржавого Герман – Что было после? Ты же с Марютой пошел?

– Ясное дело – Ржавый почесал чумазую щеку – Не верю я, что за так куклы дарят, а дядьки… Они разные бывают.

– И? – настойчиво подтолкнул мальчику Герман.

– Дал он ей куклу – хмуро ответил Ржавый – И когда Марюта ее взяла, она как-то… Как неживая стала. Ну, я не знаю, как объяснить даже… Застыла на месте, кукла эта в руке у нее висит. А этот-то, в шляпе, пальцами щелкнул и пошел, а Марютка за ним.

– И? – Карась выбросил окурок – Что мы из тебя все клещами тянем?

– И все – Ржавый опустил голову.

– Врёшь – Герман взял мальчишку за плечо – Ты же пошел за ними?

– Пошел – под нос буркнул мальчишка – Подумал, что эту дуру выручать надо. Только вот не вышло. Там потом такое было…

– Я сейчас его удавлю! – взорвался Карась.

– Да не ори ты – Герман присел на корточки и указательным пальцем вздернул подбородок Ржавого вверх – Что там было?

– Домина там была огромная – наконец прорвало парня – Деревянная! Разноцветная! С факелами! Прямо на старых путях из ниоткуда взялась. Они на крыльцо поднялись, так дверь открылась сама, сама! Не было за ней никого, я же видел, шагах в десяти был. Этот-то Марюту в дом запихал, повернулся и на меня уставился. И как только заметил, я за старой цистерной спрятался? А он стоит, лыбится и кричит «Эй, бамбино, иди сюда. Я знаю, что ты здесь. Не надо бояться маэстро Джованни, он любит детей, он играет с ними в театр»

Ржавый снова замолчал.

– И чего? – Карась достал новую сигарету.

– Все – мальчика шмыгнул носом – Припустил я оттуда, как подорванный. А он мне вслед орет – «Если надумаешь – театр Джованни Малетто ждет тебя».

– А ты говоришь – педофил – хмыкнул Герман – Нет, Коляня, это наш клиент.

– Хрень какая-то – Карась был настроен скептично – Я шестую развилку знаю – какой там дом деревянный может быть, да еще и на путях?

– Есть многое на свете, друг Карась, о чем и Шекспир не ведал – Герман достал телефон – Стало быть, Ржавый, он тебя в гости звал?

– Звал – мальчишка обвел глазами трех мужчин и завизжал – Я туда больше не пойду! Не пойду!

– А ну цыть, мелкий – процедил Карась – Куда скажут – туда и пойдешь.

Телефон Германа издал трель, оперативник глянул на экран и усмехнулся –

– На ловца, как говорится – он нажал клавишу – Да, Вика.

Герман прильнул ухом к трубке телефона, время от времени качая головой, Карась же подошел к насупившемуся мальчишке.

– Не трухай, Ржавый, ничего с тобой там плохого не случится, я, Карась, тебе слово даю. Нас трое, у начальников пушки с собой наверняка, да и я… Кхм… Даже без ствола кое-чего стою. Ну, не быкуй, ты ж пацан, а не фуфло.

– Просто дядька этот – Ржавый обреченно вздохнул – Он неправильный. Ненастоящий он, но очень страшный. Голос ласковый вроде, но меня страх до костей пробрал.

– Если говорит – значит дышит. А если дышит – значит его можно заставить прекратить это делать – усмехнулся Карась, достал из кармана горсть карамелек и протянул их Ржавому – На вот грохотулек тебе, на родимый зубок. С ними жизнь повеселее будет.

– Прав малой – Герман закончил разговор и убрал телефон в карман – Радуйся Ржавый, с рефлексами у тебя все в порядке. Смылся ты вовремя и по уму.

– Что Вика сказала? – Колька облизал губы – Узнала она чего?

– Узнала – безмятежно ответил ему Герман – В восемнадцатом веке, когда еще никакого вокзала в помине не было, здесь много чего происходило. В том числе произошло три пожара, при этом погорельцем был один и тот же человек. Это был владелец театра, некий итальянец, имени которого история не сохранила. Но сдается мне, что звали его…

– Джованни Малетто – закончил за Германа Колька – А чего ж он три раза-то горел?

– Не знаю – развел руками Герман – Но вряд ли случайно. Народ в те времена на Москве был миролюбивый и богобоязненный, просто так «красного петуха» никому не подпускал, стало быть были очень веские на то причины. Например – колдовство.

– Хрень какая-то – Карась сплюнул – Колдовство, восемнадцатый век.

– Пошли к шестой развилке – скомандовал Герман – Там и посмотрим, что да как. Ржавый, ты оденься как-то, зима ведь?

– Так уже – вздохнул Ржавый и завернулся в свое драное пальтишко – Дядьки, может все-таки без меня?

Метель усиливалась, снег слепил Кольку, он время от времени мокрой перчаткой стирал с лица тающие снежинки, и именно поэтому прозевал тот момент, когда из пелены появился старик с узловатой палкой, спросивший у идущего впереди Карася –

– Сынок, не подскажешь, где я?

– Опа – Карась остановился и уставился на деда – Батя, ну ты даешь! Ты здесь откуда?

– Да вот, заплутал немного – ответил ему старик – До людей-то далеко?

Колька с удивлением смотрел на старца – он был одет совсем уж не по сезону, в какую-то дерюгу, к которой подходило древнее слово «армяк», шапки не было вовсе, а через плечо была перекинута сумка. Вдобавок у деда была длиннющая седая борода.

– До людей? – Карася, привычного ко всему, внешний вид старика, похоже, не смутил – Это тебе вооон туда надо, за тремя цистернами бери левее…

– А что ж вы мальчонку-то в такую погоду с собой таскаете? – внезапно перебил его старик – Ведь простынет.

– Надо, отец – Карась прекратил свои объяснения – Мало ли какие у людей дела?

Старик пожевал губами и неожиданно попросил –

– Давайте-ка я с вами пойду. Так оно понадежней будет.

– Ну, только не хватало – возмутился простотой деда Карась.

– Да ладно тебе – вступился за него Герман – А если старый в сугроб упадет и там господу душу отдаст? На нас грех будет.

– Господу душу? – дед дернулся, как будто засмеяться хотел или заплакать – Это да.

Карась посмотрел на это все, явно хотел возразить, но не стал, плюнул и пошел дальше.

Минут через десять он остановился, подождал остальных и вытянув руку, сказал –

– Вон стрелка, это шестая развилка. Малой, где дом видел?

– В-в-вон там – лязгая зубами то ли от страха, то ли от холода, ответил Ржавый и ткнул пальцем в круговорот снежинок.

– И? – Карась посмотрел на Германа, признавая за ним право руководить.

– Иди туда – Герман взял Ржавого за подбородок и поднял его лицо вверх, чтобы видеть глаза мальчишки – Ничего не бойся, мы рядом.

– Скверно-то как! – старик стукнул посохом по снегу – Стало быть, снова началось? А я-то прямо как почуял намедни.

– Дед, а ты кто? – Карась повернулся к старику, но ответа не получил, он уже шустро семенил по снегу за мальчишкой, который пошел вперед.

– Держимся шагах в десяти – негромко сказал Герман – Вон, по бокам от рельса кусты, по ним пошуршим. И без моей команды – даже не дышать.

Фигурка мальчика шла в снежную тьму, усилившийся ветер обвивал ее поземкой. Старик же и вовсе сгинул в этом мареве, как не было его.

Колька, пригнувшись, брел по кустам, прищурившись и давая себе зарок купить кепку с козырьком вместо вязаной шапочки.

Тем не менее, вспыхнувшие факелы он увидел сразу, как и его спутники. Яркий свет озарил пути, послышалась даже некая музыка, неживая, похожая на ту, что играли шарманки в старых фильмах. Услышал он и голос, громкий, веселый, живой.

– Бамбини, ты пришел! А я уж начал было думать, что твоя маленькая подружка останется без своего кавалера, а это так неправильно. У каждой девушки должен быть кавалер.

– Где Марюта? – ломко спросил Ржавый. Судя по голосу, мальчишка был на грани истерики.

– Она теперь моя актриса – немного пафосно ответил мужчина. Колька приподнял голову и увидел его. Он был совсем рядом с ним, шагах в десяти. Один прыжок, заломить руку и… Но без команды – нельзя.

В самом деле, итальянец был кудряв и длинноволос, ярко-красные губы выделялись на полноватом лице. Глаза, круглые, чуть навыкате, лучились смехом. В руке у него была кукла, пестрый арлекин в забавном раздвоенном колпаке.

– Ты молодец, что пришел. Моя труппа почти вся в сборе, не хватало только одного актера – продолжил итальянец. Он поднял арлекина вверх и потряс им перед лицом Ржавого – Что, Джузеппе, нам подходит этот мальчик?