Татьяна Коростышевская - Белладонна Страница 2

Белладонна поблагодарила джентльменов, мило улыбнувшись, отчего на ее щеках появились чудесные ямочки, и покинула кабинет.

Мистер Дикси проводил ее мечтательным взглядом:

– Очаровательная девушка. Даже жаль, что иномирянка.

– Да вы, оказывается, не только сноб, – хохотнул бидл. – Ну все, на сегодня свой долг перед ее величеством я исполнил, прошу меня больше не тревожить. Даже если в нашу контору явится весь Джаргамор в боевом порядке.

– Мистер Моубрей что-то знает о планете мисс Бонс?

– Кроме того, что система Лол уже больше тысячи лет поставляет лучших наемных бойцов во все уголки Империи? Почти ничего.

– Кажется, я что-то слышал… Не уверен.

– Когда в следующий раз нашу контору с проверочным визитом посетит мой дядюшка, спросите его. Старикану будет приятно вспомнить былое, он воевал с ними или против них. Впрочем, неважно.

Мистер Дикси подобострастно захихикал. «Дядюшка» был всего несколькими годами старше самого барона, но Фабиан Моубрей любил подшучивать над своими родственниками, а мистер Дикси, ощущающий таким образом причастность к блоссомской аристократии, всячески эти шутки поддерживал.

Должность бидла барон Моубрей получил в качестве наказания и надеялся, что озарять своим присутствием помещения агентства по работе с низшим персоналом будет недолго. Барон был молод, двадцати пяти лет от роду, хорош собой (породу, знаете ли, не спрячешь), не имел отбоя от хорошеньких мисс и очаровательных леди и наслаждался холостяцкой жизнью при полном попустительстве со стороны своей маменьки – леди Моубрей, пока…

Мистер Дикси в подробности посвящен не был, но история получилась вполне скандальная, и дядюшке барона – лорду Ярвуду, в прошлом году получившему от ее величества титул герцога Аргайл, – пришлось задействовать все свои знакомства, чтобы дело как-то замяли. Ходили слухи, что герцог даже был вынужден в чью-то пользу отказаться от министерской должности.

Теперь же он время от времени устраивал проверочные визиты в контору, убеждаясь, что ветреный племянник полон раскаяния и трудового задора. Моубрей все желаемое демонстрировал, но ровно на время визита. А сразу после – позевывая и отпуская шуточки разной степени пристойности, – запирался в своем кабинете, предоставляя подчиненным работать в меру собственного разумения.

Вот и сейчас за вспышкой возбуждения последовала апатия, и корректно придерживающий дверь кабинета мистер Дикси догадывался, что через несколько минут начальство уютно прикорнет в кожаном кресле со стаканчиком вишневого бренди в руке.

Белладонна спустилась по ступенькам конторы и огляделась по сторонам. По респектабельной улице неторопливо прогуливались респектабельные джентльмены, спешили по своим важным делам клерки, пожилая дама в кокетливой шляпке чинно поклонилась из экипажа, заметив кого-то знакомого, рослый полисмен, сидящий на лошади, осматривал патрулируемую территорию.

Девушка подошла к полисмену:

– Прошу простить, сэр… Меня привезли сюда в закрытой карете, и теперь я не представляю, куда идти.

– Капрал Хоккинс, мисс, – кивнул служитель закона, поправив на подбородке ремешок шлема.

– Я снимаю комнату в Даун-тауне.

– Что ж, мисс, вам следует продолжить движение на северо-запад. Через два квартала вы увидите вход в подземку.

Полисмен был образцовым блоссомцем – рыжеволосым и светлоглазым. Девушка благодарно улыбнулась:

– Ваша лошадь, сэр…

– Что с ней не так?

– У нее воспаление под правым передним копытом. Я понимаю, клонированные животные не являются такой уж большой ценностью, но, кажется, кобылку надо отвести к ветеринару.

Полисмен спрыгнул на землю:

– Еще утром с ней было все в порядке…

Он внимательно осмотрел своего скакуна. Девушка спокойно ждала.

– Кажется, вы правы, мисс. Большое спасибо. Позвольте мне немного проводить вас в знак признательности.

– Не возражаю, – улыбнулась собеседница. – Тем более что вряд ли смогу определить северо-западное направление без соответствующих приборов.

– Сюда, мисс.

Полисмен повел скакуна в поводу, искоса разглядывая неожиданную попутчицу. Уже через несколько минут он узнал, что девушку зовут Белла Бонс, а кобыле показаны холодные обертывания поврежденного копыта и полный покой.

– Но, думаю, ветеринар справится с этим гораздо лучше, капрал Хоккинс. Мы, кажется, пришли? – указала девушка на знак блоссомской подземки – красный круг, пересеченный синей линией.

– Джек, – поклонился капрал. – Джек Хоккинс, с вашего позволения. А какие медикаменты применяются в подобных случаях? – Молодой человек понизил голос чуть не до шепота: – Понимаете, моя Молли – она клонированная. И, если о ее болезни узнают, я просто получу другое животное.

– А Молли?

– От нее избавятся. Я хотел бы попробовать самостоятельно ей помочь.

Белла провела ладонью по грустной лошадиной морде:

– Для начала ее нужно расковать. Скорее всего, вы слишком много гоняли ее быстрым аллюром по брусчатке. А лекарства… Знаете, как нужно поступить? Отправляйтесь вечером в Даун-таун. Ваш допуск это позволит?

Капрал кивнул:

– В любое время на любой уровень.

– Вам нужно на четвертый. Разыщите слепого Пью – старого попрошайку. Его там все знают. Он поможет вам с лошадью.

– Он бывший ветеринар?

Белла тихонько рассмеялась:

– Его дразнят живодером, но на самом деле когда-то он был лучшим хирургом вашей столицы. Пью поможет.

– В Даун-тауне не очень жалуют полицейских.

– Так оставьте мундир дома, – улыбнулась девушка. – А чтобы старик не отказался с вами разговаривать, я кое-что для него передам.

Белла порылась в крошечной сумочке, висевшей у нее на запястье.

– У вас найдется клочок бумаги?

Капрал Хоккинс достал из нагрудного кармана полицейский блокнот:

– Сколько угодно.

Девушка оторвала верхний листок и, присев на корточки прямо под копыта лошади, принялась что-то рисовать.

– Вот. Это заставит старого пройдоху быть к вам внимательным, – протянула она полисмену сложенный вчетверо лист.

– Б-благодарю. – Губы молодого человека дрожали. – Могу ли я что-то сделать для вас, мисс Бонс?

Белла окинула его придирчивым взглядом:

– Пожалуй, можете. Сколько вам лет?

– Ус-словных двадцать семь, – растерянно ответил капрал.

– Вы старше меня! Прекрасно. Я попрошу вас несколько минут побыть моим исповедником.

– Я не понимаю…

– Джаргамор говорит, – настойчиво продолжала девушка, – если не знаешь, какой дорогой идти, спроси старцев. Я говорю их устами и слушаю их ушами. Повернитесь! Повернитесь ко мне спиной!

И Джек Хоккинс, двадцатисемилетний капрал блоссомской полиции, без возражений подчинился.

– Джаргамор, – сказала Белла в его спину, – дщерь твоя растеряна. Ты говорил, мужчина не может касаться тела дочери твоей без ее согласия. Ко мне прикоснулись. Ты говорил… – Девушка всхлипнула, капрал поборол в себе желание обернуться. – Мужчины семьи должны вступиться за мою честь, но семья далеко, а честь требует отмщения. Как должна поступить дщерь твоя? Отнять посягнувшую руку либо оставить пятно на тени своей? Нет, Джек, не оборачивайтесь. Еще минутку…

Белла заговорила на другом языке – быстром, текучем, состоящем, казалось, из одних гласных. Капрал Хоккинс почувствовал, что его тело слабеет, перед глазами стоял туман, а виски будто сдавило невидимым обручем.

– Все, Джек, спасибо за помощь! – раздался повеселевший голос за его спиной. – Можете обернуться.

Глаза девушки сияли. И капрал ответил ей улыбкой:

– Джаргамор вам помог?

– Я сделала выбор, это главное. Прощайте, и пусть ваша Молли будет здорова.

Проведя ладонью по морде лошади, девушка быстро пошла ко входу в подземку. Джек проводил ее взглядом и развернул лист бумаги, который все это время держал в руках. Там уверенными твердыми штрихами был нарисован человеческий череп со скрещенными костями под нижней челюстью. Капрал пожал плечами, сложил рисунок и осторожно спрятал его во внутренний карман мундира.

– Пойдем и мы, старушка. Надеюсь, мы с тобой еще побегаем по зеленой травке.

Молли, слегка прихрамывая, послушно пошла в поводу.

Даун-таун по строгой блоссомской классификации относился к сектору «Х» и являлся ареалом обитания всякого отребья, места которому на поверхности просто не оставалось. Современные технологии здесь не запрещались, и обитатели Даун-тауна и не думали скрывать врощенные чипы или биоконструкции, с которыми выход на поверхность им был заказан.

В пабе «Маленький пони» было по обычаю многолюдно, и капитану имперского почтовика Перси Форману пришлось попетлять между столиками, прежде чем он нашел свободное место.

– Пинту пива, мальчик, – приказал капитан роботу-официанту, взмахнув рукой, запястье которой заканчивалось острым титановым крюком.