Екатерина Бакулина - Невеста Черного Ворона Страница 2

– Тихо, тихо, – шепчет он. – Уже все.

– Отпусти! – я дергаюсь назад.

Он послушно отпускает. Поднимается на ноги, но предусмотрительно встает, загораживая окно.

– Ты так сильно боишься меня, Тиль?

– Я ненавижу тебя.

Он кивает.

Я отползаю назад, к стене, забиваюсь в угол. Слезы подступают, я не могу их сдержать. Как же так вышло? Как вышло, что мальчик, в которого я была влюблена всю свою жизнь, вдруг вырос, и я готова умереть, лишь бы он не прикасался ко мне. Он так изменился?

Я смотрю на него и не могу понять.

Он прислоняется спиной к стене, он глядит мне в глаза. Молчит.

По моим щекам бегут слезы.

– Ты убил моего брата, – говорю я.

Он кивает. Это глупо отрицать.

– Ты убил их обоих. И Оуэна. Его ты убил тоже? Ему ведь было всего двенадцать лет! Он был ребенком!

Он качает головой. Я вижу, как желваки движутся на его щеках.

– Нет. Я думал, ты мне веришь… – он поджимает губы.

– Ты лжешь. Хаддин видел это. Я не верю тебе… Как я могу верить? Ты захватил мой город, сжег его. Ты захватил замок. Ты отнял у меня все! Ты убийца!

– Да, – холодно говорит он. – Я убийца. Я убил твоего брата, Хаддина, честно, один на один. Я захватил и сжег город. Но Оуэна – нет…

Он смотрит мне в глаза, и в его глазах я вижу лед.

– Честно? – говорю я. – Слышала, ты неуязвим? Тебя невозможно убить? О какой честности ты говоришь тогда?! Что мог сделать Хаддин?

– Что он мог сделать? – Эрнан усмехается, так криво и зло. – Ты думаешь, у него было меньше шансов, чем у меня? Ты действительно не понимаешь? Хаддин… – он не договаривает, скрипит зубами, отворачивается. – Хватит, Тиль, – говорит он, и мне становится страшно. – Хватит, я устал. Мне плевать, что ты думаешь. Можешь думать все, что угодно. Но сейчас ты встанешь и пойдешь со мной. Ты нужна мне. И тебе придется смириться. Ты станешь моей женой и сядешь на трон рядом со мной. И сегодня вечером ты будешь сидеть рядом со мной на пиру в Небесном Чертоге и принимать поздравления. Вставай.

Я чувствую, как все тело холодеет, и ужас сжимается внутри.

– А если я не пойду?

– Если ты не пойдешь, Тиль… Луцилия, если ты не пойдешь по доброй воле, я велю заковать тебя в цепи. И потащу на пир в кандалах. И все равно будет так, как я сказал. У тебя нет выбора. Идем.

Он протягивает мне руку.

И я вижу, как его пальцы дрожат.

– Убийца! – истошно орал Хаддин. – Ты убил его! Ты убил!

Когда я прибежала, Нарина уже схватили. Тогда еще его звали Нарин, а не Эрнан, я и подумать не могла, кто он на самом деле.

Они с Хаддином стреляли во дворе из арбалета. Хаддин стрелял, а Нарин бегал за стрелами. Учебными, с тупым концом. Да и арбалет у них был почти игрушечным, легким, из которого никого нельзя убить даже с двадцати шагов. Я никогда не понимала этой забавы, тем более что Хаддин был уже взрослым, ему было шестнадцать.

Но сейчас у ног Нарина лежал настоящий боевой арбалет.

А там, в кустах на другой стороне двора… Оуэн? Я даже не сразу поняла, что случилось. Не сразу поверила.

– Убийца! – орал Хаддин.

Нарин молчал. Его держали за руки, он стоял совсем белый, не пытаясь вырываться, не пытаясь оправдываться.

– Оуэн! – я бросилась было к брату, но появился отец. Он схватил меня. Не пустил. Велел немедленно идти к себе.

Я никогда не могла спорить с отцом. Не могла ослушаться.

Даже сейчас.

Отец подошел к Оуэну сам, склонился над ним.

– Ты убил его! – рявкнул, словно грянул гром.

– Нет! – И тогда я впервые увидела ужас на лице Нарина, но смотрел он не на отца и даже не на мертвого Оуэна, а на меня. – Нет! Это не я! Не я сделал это, Тиль!

Я потеряла брата в тот день. Меня даже не пустили к нему. Я рыдала у себя в комнате и весь день потом. Отец сказал: «Нечего тебе на это смотреть», не позволил даже проститься. Я не могла понять – как же так.

Я потеряла брата.

И друга потеряла тоже.

Отец велел казнить Нарина следующим утром, еще до похорон. К нему, конечно, меня не пустили тоже. Я видела Нарина лишь издалека. Видела, как его вели к высокой скале над морем. Он шел, слегка прихрамывая, расправив плечи и высоко подняв голову. Он был совсем мальчишка тогда. Его связали, привязали к ногам камень и бросили со скалы.

Вот только тело так и не нашли. Одни говорили – его унесло течением, другие – утащили русалки. Отец был в ярости.

– Принеси воды ее высочеству, – велел Эрнан, – и новое платье. Помоги ей привести себя в порядок. Сегодня вечером нас ждет торжественный ужин.

Он привел меня в мою комнату, позвал дрожащую горничную.

Замок казался пустым, но все осталось на своих местах. Даже слуги – они попрятались, но стоило только позвать. Я так боялась, что люди Эрнана разграбят все, ведь это их добыча. Или это добыча Эрнана, а он не позволит тронуть свое? Я пока еще не понимала как будет, и что ждет нас.

Только сейчас, впервые, подумала о Маргед, жене Хаддина. Королеве… Она называла себя королевой, как только умер отец, но ведь Хаддин не успел надеть корону. Времени не было, вокруг враги, коронация так и не состоялась. Хаддин был принцем. А Маргед… он отослал ее куда-то, лишь только к городу подошли войска. Ее и маленького сына. Они спаслись? Их нашли? Я боялась подумать, что с ними будет, если найдут. Ведь если Хаддин мертв, то не я, а маленький Гаран будет наследником. Вряд ли Эрнан закроет на это глаза.

Глава 2

Вечером Эрнан сам зашел за мной.

Он тоже успел помыться, сбрить щетину. И теперь выглядел еще более уставшим и осунувшимся, эйфория победы схлынула. Он сменил окровавленные доспехи на простой черный дублет, какие носили северяне, с фамильным гербом: ворон на голубом фоне. Герб Лохленна. Эрнан король Лохленна по праву рождения и по праву, завоеванному собственным мечом. Но здесь он пока не король.

Он вошел, окинул меня придирчивым взглядом.

– Уже готова? Ты прекрасно выглядишь, Луцилия. Я рад.

И я со всего маху залепила ему пощечину. Эрнан только поморщился.

– Можешь не стараться, – сказал он. – Я ничего не чувствую, ты забыла? Ходят слухи, что я неуязвим. Так что если надумаешь воткнуть мне нож в спину, когда я сплю, то у тебя тоже ничего не выйдет.

– Неуязвим? – я протянула руку, коснулась его брови. – Тогда что это?

Бровь рассечена, и вокруг бордовый синяк, глубокая царапина на скуле. Там, в башне, он был настолько грязный, что я и не разглядела. На правой руке сбиты костяшки пальцев.

– Не трогай, принцесса, – сказал он. – Иначе я решу, что мне можно тоже.

Он провел пальцами по моей щеке, чуть приподнял подбородок. И мои щеки вспыхнули, я даже не сразу нашла что сказать. Смутилась.

– Или можно? – тихо спросил он, наклонился ко мне. Я почувствовала на лбу его дыхание.

– Нет.

Он кивнул. Отвернулся. Убрал руку.

– Эрнан, я еще… Я хочу спросить… Неужели ты правда заковал бы меня в кандалы?

– Правда, – холодно сказал он, искоса глянул на меня, вздохнул. – Не знаю, Луцилия, – добавил чуть теплее. – Думаю, я нашел бы и другой способ, попроще. Я бы взвалил тебя на плечо и потащил в Чертог. И ты бы никуда не делась.

– Я бы кричала и вырывалась.

– Да? – он повернулся ко мне и теперь смотрел прямо в глаза. – Ты визжала бы и брыкалась на виду у всех? Устроила бы истерику перед своими врагами? Я думал, принцесс учат держаться достойно, даже когда их ведут на казнь, – злость скользнула в его голосе и даже, кажется, толика презрения.

Потом он снова повернулся ко мне спиной и пошел по коридору, не оглядываясь. Не сомневаясь, что я пойду следом.

Меня словно окатили холодной водой. Стало так стыдно и обидно разом. Так плохо. Он прав, это действительно недостойно. Нужно помнить, кто я, даже если у меня все отняли. Даже если всем плевать.

Эрнан всегда помнил. Кому, как не ему, говорить о таких вещах.

Я пошла за ним.

Побежала, едва догнала. Эрнан шел быстро, я едва поспевала за ним, запыхалась, едва не упала, споткнувшись. Он успел поймать меня под руку. Потом пошел тише.

Я смотрела на него и никак не могла понять, что я чувствую. Я ненавижу его, но… Наверно, я до сих пор не могу поверить. Я смотрю на него и вижу таким, каким он был в детстве, добрым и чутким мальчиком. Сегодня в башне он спас мне жизнь. Он всегда был готов помочь мне. Он играл с Оуэном, он вырезал для него лошадок и драконов из дерева. Он собирал для меня вишню в саду…

Как бы там ни было, я всегда считала, что с Оуэном произошел несчастный случай. Нарин просто не мог причинить ему вред. Что-то случилось, стрела сорвалась. Не знаю, как это вышло, но он не хотел.

Да, его армия взяла город. Но это его армия, не он сам. Варвары, наемники, дикие лорды с равнин. Я понимала, что это он привел их, но все равно у меня в голове не укладывалось. Это не он.

И даже с Хаддином. Мне все казалось, Эрнан меня обманул. Хаддин жив. Я скоро увижу его. Он отрекся от трона, сейчас заперт где-нибудь в башне, а может, даже ему позволили уехать. Да, он отдал кольцо, как символ власти. Но он жив.