Юрий Иванович - Обладатель Страница 2

Познакомились они в полумраке пивбара, да и вообще в этот злачный район теперь уже не «господин» Загралов попал чуть ли не впервые в жизни. Так что вряд ли Егорыч и его молодой напарник по кличке Панфа его видели раньше. А судя по их пьяным разговорам и попыткам назвать его каким-то «Саньком», а потом и «Дарчем», они уже после первой порции водки стали путать новенького соседа со своими старыми товарищами по образу жизни и смыслу существования.

То есть описать его они не смогут, если те типы их обнаружат. Но очень хотелось верить, что не обнаружат… Хотя, если уж действовать по совести, то следовало разбудить мужиков, предупредить об опасности, и пусть бегут отсюда. Но пока разбудишь, пока растолкуешь… И не факт, что в ответ не понесётся громкая брань, а то и с рукоприкладством. А при своих физических данных Иван сомневался, что даже с Панфой справится. А Егорыч его вообще с одного удара вырубит.

Последние рассуждения окончательно решили всё и заставили Ивана живо перебирать ногами.

Он выбрался на улицу и поспешил прочь от страшного места. А перед глазами стояли недавно увиденные картины: падение трупа, неожиданно появившийся человек, потом ещё трое… Откуда они могли взяться? Этот взрыв… И голос… Голос человека, которому полминуты назад оторвало голову!

Не может такого быть? Конечно нет…

Но еще совсем недавно Загралов и о такой вот своей жизни бесправного бомжа заявил бы с полной уверенностью: не может быть! С ним – никогда!

И тем не менее…

Страх растворился в ночи, а мысли незаметно переключились на то, что случилось с ним в последний месяц. Память перетекла в иное время, когда он был полностью счастлив. Тогда он считал себя очень умным, рассудительным и дальновидным. Тогда он жил в уюте, покое и достатке, тогда он имел право брезговать струящимся в лицо дымом. Тогда он считал себя преуспевающим специалистом…

Глава первая

Биография

Обычно человек в тридцать два года уже полностью формируется как личность, определяется с профессией и довольно ясно видит, куда его приведёт выбранная в жизни дорога. Иван Фёдорович Загралов, как ему казалось уже лет десять, тоже сформировался, определился и видел. Чёткие моральные принципы, политика невмешательства, умение хорошо учиться и много помнить, неприхотливость и отсутствие желания добиваться власти обусловили его положение в обществе.

Это положение определялось так: крепкий середнячок. Или: инженерно-технический работник. По-другому: белый воротничок, который понимает, что место начальника отдела ему, в лучшем случае, дадут за два месяца до ухода на пенсию. Но никаких обид на окружающих Загралов не держал. Никакие карьерные амбиции не мешали ему спать. Никакая зависть не тревожила его, когда он смотрел на роскошный джип своего соседа. Никакое возбуждение его не терзало при виде очаровательной блондинки в дорогой шубе. Никакие желания не давили ему на мозг при редком наблюдении величественных особняков или роскошных вилл на берегу моря. Всё это ему казалось чем-то далёким, его совершенно не касающимся и поэтому недостойным внимания.

Ну, блондинка! Ну, грудастая и губастая! И что? Ничем не лучше сотен таких же девиц, которых можно отыскать на страницах модных журналов и на порнографических сайтах. А сколько на неё надо потратить сил, средств, энергии, чтобы убедиться в итоге короткой совместной жизни, что она тебя за скота последнего считает. Имелись десятки печальных примеров из жизни окружающего электората.

Что там дальше?.. Ну, джип, стоящий миллионы. А счастья с него? Если сосед бледнеет уже при виде околачивающегося рядом с его машиной мальчугана. А иные тревоги и заботы, связанные с наличием у тебя ну очень дорогостоящей машины? Их можно перечислять часами…

Ну, вилла на берегу тёплого моря. Правда, это уже как-то согревало… Но ещё в юности он узнал, какие огромные средства идут на содержание подобных домов. Какой смысл тратиться на бассейн, в котором хозяин не купается одиннадцать месяцев в году? Зачем тратить тысячи евро только на охрану виллы? Лучше уж за эти деньги каждый год совершать путешествия, видеть что-то новое.

Кто не копит – тому терять нечего! Кто не жадный – тому дышится легко! Кто не трясётся над своим златом – не чахнет в тоске и печали!

Три этих фразы довольно точно выражали кредо Ивана. А уж на хлеб с маслом, да ещё и на икорку (пусть только на красную), сил и ума заработать хватит. Всё остальное приходит с болью и переживаниями, а уходит без следа, но чаще всего со слезами. Так что стоит ли горбатиться и грызть ежедневно горло ближнему своему?

Вот господин Загралов и не грыз. А жил пусть и довольно скромно, но в своё удовольствие.

Конечно, многое ему в этом мире не нравилось. Очень многое. Список несправедливости, цинизма, подлости и жестокости получался очень и очень длинный. Но сознание уже давненько выработало иммунитет против многих пунктов, отторгая их подспудно от ежедневного существования простым вопросом: «А что я могу сделать?» На что чувство самосохранения сразу же чётко заявляло: «Ни-че-го!» Ведь любая конфликтная ситуация могла перерасти в крупные неприятности, а то и катастрофу. Любая ссора могла довести до драки. И любой инцидент мог завершиться летальным исходом. Жизнь стоила дороже всего остального. Ради возможности видеть мир и вольно дышать полной грудью не следовало впутываться в неприятности.

Но если человек не борется за справедливость, то наверняка у него и совесть отсутствует?

Нет, с совестью у Ивана Фёдоровича всё было в полном порядке. Но вот вмешиваться он ни во что не собирался, действуя по принципу: «глаза не видят, душа не болит». К примеру, если за углом слышится ругань, а то и звуки драки, то не стоит за тот угол заглядывать.

Вот господин Загралов никуда никогда и не заглядывал. В герои он не рвался…

Но так получилось, что потерял всё. Кроме жизни, естественно. Ну, и той одежды, в которой он передвигался по мокрому холодному мартовскому городу.

Ещё месяц назад у него была жена, работа, две квартиры и довольно приличная, по меркам среднего класса, машина. В одной, двухкомнатной, квартире он с супругой жил, вторая, трёхкомнатная, выгодно сдавалась внаём. Подобным образом неплохо существовали многие владельцы недвижимости в столице. Причём настолько неплохо, что могли откладывать и на чёрный день. Москвичи не гнушались подобным заработком, даже гордились им, совершенствовали его, холили, лелеяли и добавляли к нему новые красочные грани.

Вот одна из этих граней и сделала тридцатидвухлетнего Ивана Фёдоровича нищим и бесправным бомжом. Хотя… если смотреть правде в глаза, наверное, в любом случае его доля определилась бы подобным образом. Одно следствие вытекало из другого, а вдуматься и рассмотреть надвигавшуюся угрозу мешали некоторая наивность и принцип невмешательства.

Обе квартиры Загралова были на его имя. Одна ему досталась от деда по материнской линии, а вторую оставили ему родители, которые ещё десять лет назад уехали в сибирскую тайгу и жили где-то недалеко от Байкала. Втемяшилось им в голову, что именно там будет наилучшее место для выживания человека в условиях грядущих всепланетных катаклизмов.

Иван тогда заканчивал обучение в Бауманке и ехать никуда не собирался. По этому вопросу родители с ним и разругались настолько, что громогласно отреклись от собственного сына и в последние годы поддерживали отношения только краткими поздравлениями на Новый год и на день рождения. А самые худшие слова, сказанные отцом на прощание, звучали так:

«Ничего, ничего, ты ещё попросишь, чтобы мы тебя приютили! А мы ещё подумаем и на твоё поведение посмотрим!»

Ну как на такие речи молодому парню не обидеться?

Вот так и остался Иван почти сиротой при живых родителях. Может, и загрустил бы он да стал менять свои воззрения, но как раз на последнем курсе и встретилась ему та самая нежная, самая понимающая и самая любящая. Она была с периферии и в прежние годы совместной учёбы даже не смотрела в сторону довольно скромного, не хватавшего звёзд с неба парня. Всего два месяца они встречались, а после защиты дипломного проекта супруга переехала к нему жить и стала распоряжаться домашним хозяйством. О детях сразу сказала: «Вначале поживём пару лет для себя, а потом – сколько пожелаешь, столько и нарожаю».

Но как-то так сложилось, что дети все не появлялись. Наконец жена заявила, что у неё не всё в порядке со здоровьем, и зачастила по разным врачам и санаториям. Причём она ни дня не работала, несмотря на высшее образование. Более подозрительного мужчину такое насторожило бы, заставило хоть раз проверить если не саму необходимость лечения, то хотя бы места ежедневных многочасовых визитов.