Заброшенный шурф - Сергей Тарасов Страница 2

В одном месте крепь закончилась, и был мне виден ход в сторону — штрек. Он был почти не заваленным, и я его быстро очистил, чтобы направить туда мощный поток света от моего фонаря. Штрек тоже был с крепью, но не очень длинный — метра четыре, максимум пять. В самом его конце стояло несколько наполненных чем-то ведер. Поработав немного кайлом и лопатой, я залез в него и, светя фонарем, пригнувшись, пошел вперед. Добравшись до ведер, я посветил в одно фонарем. Оно было доверху насыпано небольшими, до пяти — шести сантиметров камнями, которые в свете моего фонаря светились разными цветами — розовыми, желтыми и зелеными.

Я взял пару таких камней в руку и стал их разглядывать. На первый взгляд это были обломки кристаллов желтого и розового цвета, у которых в глубине были какие-то включения — искорки, похожие немного на янтарь или на авантюрин. Ладно, интересная находка. Теперь мне надо было посмотреть на забой штрека.

Забой представлял собой монолитную горную породу, которая состояла из разных по цвету и размеру кристаллов, которые сверкали под мощным светом фонаря, как новогодние игрушки. Такой горной породы я в жизни не видел раньше. Я не стал ее долбить, а просто поднял довольно большой обломок этой красивой горной породы и вернулся к ведрам — кто-то, давным-давно наколотил этой породы, но так и не поднял ее на поверхность, а предоставил это мне.

В мой рюкзак вошло всего полведра, — около восьми килограммов этих кристаллов, и я собрался эту свою добычу поднять на поверхность и хорошенько ее изучить дома. Из штрека я выбрался в ствол шурфа, вытащил тяжелый рюкзак и посмотрел вверх. Вверху был голубой квадратик неба, который манил меня подняться. Все, что у меня было, я связал бечевкой, обвязал ею свою талию и полез по веревке наверх. Лезть было неудобно и тяжело — я обленился за зиму, потолстел и теперь проклинал оладьи, пироги и собственную слабость. Ругался я весь подъем, но, в конце — концов, выбрался на поверхность. Немного отдохнул на бревне, поднял лопату, кайло, фонарь и рюкзак.

Все я положил в нескольких метрах от устья шурфа, а потом убрал бревно и закидал шурф старыми ветками, травой и напоследок сунул в него несколько сухих сосновых стволов. Все это должно быть для меня гарантией, чтобы кроме меня никто бы не полез изучать этот старый, сухой замечательный шурф, и особенно, чтобы не провалился в него какой-нибудь грибник.

Через полчаса я уже нагруженный как ишак, подходил к своему дому. Заходить в дом я не стал — а отправился прямиком в огород, где было много воды — мне не терпелось отмыть свою добычу и выяснить, что она из себя представляет.

Опрокинув рюкзак над жестяной ванной, я вытряс туда все содержимое рюкзака, потом залил водой и стал по одному кристаллу доставать и складывать в таз. Они все были разными по цвету — желтые, розовые, зеленые, фиолетовые и различались только оттенками цветов. Но у всех были включения, которые сверкали на солнце. Такой красоты я никогда не видел, хотя закончил горный институт, и хорошо знал минералогию с кристаллографией. Они все были неизвестные минералы, и не только мне, а скорее всего всей нашей науке. Очень красивые, разноцветные, с многочисленными сверкающими включениями и очень твердые. Все они спокойно чертили кристалл хрусталя и сапфира, который я нашел в своем ящике, где хранились остатки от моей некогда большой коллекции.

Судя по обломкам кристаллов, они не принадлежали к кубической сингонии, а скорее к ромбической, — у некоторых кристаллов присутствали части призм, и пирамид. Так что это вряд ли были алмазы. Но они были лучше — и намного.

В мои руки попало настоящее сокровище — во-первых, это были совершенно неизвестные минералы, а во вторых, они были просто бесценные — таких не было ни у кого.

Я стоял над этой кучей сверкающих под солнцем разноцветными огнями кристаллов и думал — что мне с ними теперь делать. Но сразу на этот вопрос я не мог ответить, а отправился сначала на кухню — хорошенько пообедать и отметить компотом свою замечательную находку.

Утолив свой голод, я закурил трубку и стал размышлять, как мне распорядиться свалившим мне на голову богатством. Мне можно было продать кристаллы, которые я принес и до конца жизни не заботиться о деньгах. Но существовала реальная опасность, что меня просто заставят объяснить, где я это взял — государственные чиновники, или криминал. Ни с первыми, ни со вторыми я не собирался иметь дело, и мне надо было что-то придумать, чтобы жить в свое удовольствие и ни с кем не делиться. Это было непростое дело, но я придумал выход.

Найденные мною в старом шурфе кристаллы были так красивы, что из них можно было сделать женские украшения огромной стоимостью. Но единственное, что этому моему замечательному плану мешало, это их невероятная твердость. Их нельзя было распилить даже алмазной пилой, разбить на части и уничтожить каким-либо способом. Кроме того, мне не было известен их химический состав и это было плохо со всех точек зрения.

Будучи в своей прежней жизни геологом, я знал много лабораторий, где можно было определить их химический состав. Для этого существовало много видов анализов. Самый простой это спектральный анализ на сорок пять, или на двадцать элементов, и к тому же он был дешевым и быстрым. Кроме того, можно было определить количественное содержание элементов химическим анализом, или количественным спектральным анализом. Но это были самые дешевые анализы. Если бы их не хватило, то можно было обратиться в лабораторию академии наук Уральского отделения. Там у меня были хорошие знакомые.

И я взялся за дело. Дробить кристаллы я не мог, и тем более истирать их до 200 меш. Поэтому я нашел несколько маленьких кусочков и отдал их в лабораторию. Когда я получил результаты, то очень удивился. Кроме обычных элементов в кристаллах была органика, и ее было довольно много. Так что кристаллы по своему составу были сложными органическими окислами редкоземельных элементов. В земной коре это были единичными случаи.

С обработкой этих кристаллов была одна большая