Демоны могут смеяться - Григорий Семух Страница 2

— Ух! Программируемый взрыватель! — со знанием дела и как-то даже радостно отметил оператор, когда снаряд взорвался, пролетая аккурат между двумя группами защитников, превращая тех в кровавые ошметки, — кто-то из псов аристо сегодня не вернется к своим щенкам.

— Не любишь ты аристократов, да? Демоны! Смотри, — пилот указал рукой куда-то в сторону, и оператор, даже не разбираясь, что он там увидел, тут же развернул камеру.

Фокус дернулся, превращая картинку в сплошное мыло, мутную пелену, которую пересекали какие-то черные размытые полосы. Автоматика не справлялась и оператор перехватил кольцо фокусировки пальцами, быстро наведя резкость.

Алые небеса, окрашенные последними лучами заходящего солнца, пересекали дымные хвосты ракет реактивной артиллерии. Оператору доводилось работать в горячих точках и такие залпы он видел не раз. В считанные секунды ракеты добрались откуда-то из-за горизонта до театра боевых действий, развернувшегося прямо посреди городской улицы, и целый квартал окутался пламенем. Серия термобарических взрывов разметала и своих, и чужих, превратив лимузин в груду перекрученного, мятого железа, а его защитников в мелкие, хорошо прожаренные куски мяса, как, впрочем, и свою же пехоту. Кто-то пытался бить наверняка, не считаясь с потерями. Уцелели разве что пара танков, да транспортные вертолеты, вовремя успевшие набрать высоту и возможно защищенные хорошими магическими щитами.

С небоскребов осыпалось стекло, где-то поблизости выли сиренами полицейские автомобили, среди воя которых, можно было различить отдельную тональность сирен скорой помощи и пожарной службы. Транспортные вертолеты полосовали длинными очередями авиационных пушек облако дыма, затянувшее все вокруг, а танки, направив стволы примерно в ту сторону, где должен был находиться остов лимузина, посылали в густой дым снаряд за снарядом.

— Демоны их побери, чья это машина? В кого они лупят? — удивился оператор, все так же продолжающий снимать поле боя — боевикам, устроившим сущий ад посреди города, было явно не до крохотной мухи, какой, наверное, казался им гражданский легкомоторный вертолет.

Тяжеловозы, израсходовав запас пулеметных патронов, немного снизились, и пилоты, завалив корму и задрав носы, воздушными потоками своих чудовищного размера винтов, разгоняли затянувший поле боя дым. Наметанный взгляд оператора выцепил в мешанине бетона, стекла и металла, заваленный набок микроавтобус — судя по всему охраны. Мощный зум дорогущей камеры, которая стоила немногим меньше редакционного вертолета, приблизил измятый и изрешеченный борт буса, хитрая автоматика скользнула электронным взглядом по распахнутой задней двери, попыталась зацепиться зеленым прямоугольником анализатора за нечитаемый герб на измятом борту, но быстро бросила эту затею и остановилась на белой рамке регистрационного номера.

Подключенный ко всем базам данных редакции искусственный интеллект дорогой аппаратуры тут же бросился перебирать строчки многочисленных таблиц, и, спустя секунду, вывел перед глазами оператора нужные данные.

— Идиоты, им хана, — усмехнулся оператор. — Это был лимузин Спардейла.

Ошметки дымовой завесы разлетелись рваными клочьями, под напором воздушных потоков от лопастей винтов двух вертолетов, и уже готовый к чему-то интересному оператор, нащупал взглядом лежащий на боку лимузин, с которого слезла вся мишура, в виде обшивки, подвески и прочего, что делало его похожим на машину, явив миру цельнолитую бронированную капсулу.

— Сейчас начнется…

Он не ошибся. Толстая броня капсулы, которую не смогли пробить авиационные пушки и танковые снаряды, разорвалась как бумага, выпустив наружу человека, окруженного мерцанием духовного щита. Крошечная с такой высоты фигурка человека двинулась вперед, неторопливо, но как-то основательно, даже неумолимо.

По силовой броне тут же прилетели два танковых снаряда, но их совокупной мощи хватило лишь на то, чтобы слегка сбить того с шага. Еще мгновение, и на месте человеческой фигуры, появилась громадная тварь, которую можно было бы назвать медведем, если бы она не была размером с двухэтажный дом. Одним прыжком монстр преодолел разделяющие его и танки расстояние, принял прямо на грудь очередь из авиационной пушки, которую на одном из вертолетов, видимо успели перезарядить, или же не успели расстрелять боезапас, но казалось, даже не заметил свинцового шквала.

Огромная лапа обрушилась на танк. Тварь, в которую обратился Магнус Спардейл, обхватила тяжелую машину, отчего броня смялась словно фольга, и размахнувшись от души, запустила его в один из вертолетов. Окутавшись пламенем, две смятые в один ком боевые машины обрушились на землю, а оборотень, получив в голову очередь из авиационной пушки второго вертолета, встряхнул громадной башкой, видимо выражая недовольство, и белоснежная шерсть твари, начала покрываться стремительно вырастающими костяными бронеплитами.

Отрастив броню, от которой крупнокалиберные пули отскакивали словно резиновые, чудовище взмахнуло громадной лапой, и стало понятно, что в боевой форме магия Спардейла не покидала — на мгновение в воздухе словно проступили очертания громадной когтистой лапы, едва уловимые, боковым зрением, почти невидимые, и вертолет, распоротый четырьмя бороздами в которые мог бы пролезть человек, по диагонали, от хвоста до кабины, завалился на бок, теряя высоту, но все же не рухнул — живучая военная машина до последнего сопротивлялась.

Бронированный медведь в которого обратился Спардейл, метнулся в сторону, на ходу теряя тонны массы и превращаясь во что-то похожее на гигантскую пантеру, размером с автобус. Громадная кошка прыгнула, впилась когтями в бетон ближайшего небоскреба, в два прыжка оказалась на высоте двадцатого этажа и легко оттолкнувшись всеми четырьмя лапами от здания, одним прыжком преодолела расстояние, разделяющее ее и набравший высоту вертолет, вцепившись в него будто в пытавшуюся упорхнуть огромную птицу.

Громадные лапы за считанные секунды разорвали вертолет едва ли не на части — отломанный хвост улетел куда-то в сторону, скорострельная пушка заглохла — Спардейл вырвал турель из корпуса буквально «с мясом», и, убедившись, что боевая машина уже точно не удержится в воздухе, оттолкнулся всеми лапами от обреченной птички и приземлился на асфальт с высоты тридцати этажей.

Асфальт под тяжелыми лапами проломился — вместо изящной кошки, на земле снова стояла бронированная смесь медведя и гориллы. Прямо посередине груди твари вспух огненный шар — выстрелил последний уцелевший танк, но оборотень лишь покачнулся, отступив на полшага.

Прогремел взрыв. Вертолет, наконец, упал. Оторванный винт, размером с небольшое колесо обозрения, словно гигантский сюрикен просвистел вдоль улицы и вонзился в небоскреб, вспоров тому стеклянный бок и разрубив пару межэтажных перекрытий.

Последний оставшийся танк принимать бессмысленный бой не стал, с характерным свистом турбинный двигатель набрал обороты, и, юркая, несмотря на массу брони, боевая машина, рванула прочь от разъяренного метаморфа.

Оператор новостного канала, уже мысленно принимающий награду за такой шикарный