Прачечная, стирающая печали - Ким Джи Юн Страница 2

Господин Чан улыбнулся:

– Я пришлю вам название хороших пищевых добавок для коленей.

– О, спасибо, господин Чан!

– Не за что. Я рад, что еще могу быть кому-то полезен. Куда вы сейчас? В школу за внучкой?

– Да, уже пора.

– Нам с Чиндолем в ту же сторону. Мы могли бы сделать небольшой круг и проводить вас до школы.

– Нет, мне теперь туда нельзя…

– Вы же собирались забрать внучку?

– Внучка попросила меня не стоять у школы, – понизив голос, призналась госпожа Хун, потирая безымянный палец левой руки, на котором не хватало фаланги. – Она не хочет, чтобы друзья увидели, что у ее бабушки нет пальца… Я потеряла его еще давно, когда работала на швейной фабрике, пытаясь прокормить сына, ее отца. Что мне теперь остается? Я не хочу расстраивать внучку. Если так ей будет лучше, то так тому и быть.

Госпожа Хун горько улыбнулась и снова коснулась безымянного пальца. Порой она шутила о том, что хотела бы носить обручальное кольцо, однако можно было понять, что ей пришлось нелегко. Господин Чан поджал губы и неуверенно кивнул.

Господин Чан и Чиндоль направились в парк Ённамдон. Днем в Ённамдоне было не так многолюдно, как ночью, однако народу все равно гуляло немало. Весна еще не подошла к концу, однако было достаточно тепло, чтобы некоторые люди одевались по-летнему. Господин Чан пересекал небольшой пешеходный переход, ведущий в парк, когда его внимание привлекла девушка, выходившая из прачечной с кучей белья. В то время как большинство людей ходили с невыразительными лицами и с наушниками в ушах, неотрывно глядя в свои телефоны, эта девушка улыбалась так, словно на нее снизошло озарение. Господин Чан почувствовал непреодолимое желание заглянуть в прачечную, из которой вышла девушка. На вывеске аккуратным и вместе с тем милым шрифтом было написано: «Прачечная самообслуживания „Ённамдон Бингуль-Бингуль“»[1]. Каждая буква подсвечивалась теплыми желтыми галогенными лампами. Через большие витринные окна, которые заканчивались примерно на уровне пояса взрослого человека, хорошо просматривалось помещение, а нижняя часть фасада из серого кирпича гармонично сочеталась с рамами цвета слоновой кости, создавая атмосферу чистоты и уюта. Внутрь глубоко проникало весеннее солнце, освещая работающие большие стиральные машины. На деревянном столике у окна стояла кофемашина, а низкая книжная полка была заставлена книгами.

– В такой прачечной чувствуешь себя как в библиотеке или кафе. Мир действительно стал лучше, правда, Чиндоль?

Чиндоль в ответ повилял хвостом.

Вернувшись домой, господин Чан первым делом потрогал матрас, висевший на бельевой веревке. Он был еще чуточку влажным, но должен был совсем скоро высохнуть. Проблема заключалась в запахе. То ли моча была такой едкой, то ли старая стиральная машинка плохо справлялась, но запах не исчез. Господин Чан понюхал матрас и поморщился:

– Похоже, сегодня мне не на чем спать…

Знал Чиндоль об опасениях господина Чана или нет, но он лег перед клумбой с красными помидорами черри, греясь в лучах теплого солнца. В следующую секунду раздался звонок в дверь.

– Отец, это мы! Открывай!

Отворив ворота, господин Чан увидел своего сына и невестку. Невестка держала бумажный пакет из универсама, из которого торчали хвостики сушеного минтая.

– Молодцы, что приехали. Спасибо за хлопоты.

– Ну что ты, какие хлопоты. Бо́льшую часть работы делает машина, – сказал сын, кладя в карман ключ от порше с эмблемой в виде скачущей черной лошади.

Вместе с сыном и невесткой господин Чан провел простую поминальную службу по своей покойной супруге. Она скончалась неожиданно, поэтому у родных не было подходящего портрета для панихиды и они использовали паспортную фотографию, сделанную лет за двадцать до смерти. Панихида должна была закончиться до восьми часов, потому что сыну и невестке нужно было забрать ребенка из английской академии. Не успел тяжелый аромат благовоний рассеяться, как они поспешили убрать с поминального стола.

– Давненько я не видел Сучхана… – задумчиво сказал господин Чан, в его голосе проскользнули нотки разочарования и грусти.

– Не так уж и давно, – возразил сын. – Он приезжал к тебе на Лунный Новый год и совершил традиционный поклон сэбэ, помнишь?

Закончив мыть посуду, невестка пришла из кухни с подносом фруктов и села рядом с господином Чаном.

– Но ведь у вас есть Чиндоль. С ним вам не так одиноко, верно? К тому же днем вы ходите в центр для престарелых, наслаждаетесь солнышком и все такое, – заметила она, ловко нарезая грушу.

– Да, я рад, что у меня есть Чиндоль. Мы гуляем и осматриваем окрестности. Здесь появилось много интересных заведений.

– Интересных заведений? – переспросил сын.

– Да. Например, сегодня я видел прачечную, похожую на кафе. Внутри можно пить кофе и читать книги. В наши дни люди не могут без кофе. Куда ни пойдешь – везде есть кофе. Говорят, кофеин полезен, но он вызывает привыкание. Лучше пить ячменный или зеленый чай. Тебе бы тоже следовало пить чай вместо кофе на работе.

– Не беспокойтесь, отец. Я слежу за его здоровьем, – заверила невестка.

– Папа… – Сын нервно сглотнул, прежде чем продолжить. – Раз уж зашла речь о доме…

– Довольно. Больше ничего не говори.

– Ты даже не выслушал!

– Мне и не нужно. Это все та же старая история, да? Ты снова предлагаешь превратить дом в какое-нибудь заведение и сдать в аренду. А я должен переехать в какую-нибудь маленькую квартирку!

– Не сердись, просто послушай. Моя золовка, сценаристка, купила здание в этом районе и сдает его. Хорошо иметь стабильный источник дохода. Кроме того, этот район очень популярен, его даже прозвали «Ёнтральный парк», как парк в Нью-Йорке! Ты сказал, что в окрестностях появилось много интересных заведений. Другие люди пытаются заработать, вон даже прачечные открывают, но ты почему-то настаиваешь на том, чтобы одному жить в таком большом доме!

Невестка аккуратно нарезала грушу, положила ее на тарелку и легонько подтолкнула мужа локтем.

– В его словах есть смысл. Вам уже сложно содержать это место в одиночку, да и убираться здесь непросто. Я посмотрела расценки. Аренда коммерческой недвижимости пользуется в этом районе большим спросом. Доход от сдачи дома может превзойти ваши ожидания, отец. Этот вариант лучше, чем закрыть второй этаж.

– Я уже сказал и скажу еще раз: нет. Я не хочу, – твердо ответил господин Чан, однако его сын продолжал настаивать:

– Наш Сучхан поступил в частную школу Фэрмонт в округе Ориндж. Знаешь, сколько стоит обучение? По меньшей мере сто миллионов в год! Моя жена поедет с сыном. Ты хоть представляешь, сколько еще