Прятки в облаках - Тата Алатова Страница 2

Маша немедленно устыдилась. Больше всего на свете она боялась разочаровать кого-нибудь.

— Глебов тут ни при чем! — торопливо воскликнула она. — Я просто так взяла семейно-любовный курс… не из-за вздорностей в голове.

— Конечно-конечно, — покивал Дымов, но ехидство из его голоса никуда не делось, припряталось только. Ох, и боялась его Маша на первом курсе, да и сейчас робела по старой памяти. Преподаватель лингвистики словами пользовался как оружием, и умел быть удивительно . Наговоры у нее не получались поначалу, хоть тресни. Маша брала эту вершину трудолюбием, а не талантом.

— Ну нет у меня способностей в вашей области, — жалобно проговорила она, — Сергей Сергеич, я больше по точным наукам.

— Мой предмет базовый, основополагающий, Мария, — ответил он веско. — В начале всегда слово!

— Каждый преподаватель считает свой предмет главным, — заметила она нейтрально. Хоть и понимала уже: не отвертится. Не сможет твердо и решительно сказать «нет», характера не хватит.

— У вас ведь сейчас окно? — он, казалось, не слышал ее слов. — Пообедаем, и я дам вам темы докладов, еще не хватало продуть в этом году традиционному институту. Да ректор меня премии лишит.

Не лишит, хотела брякнуть Маша, но, конечно, прикусила язык. Все кругом знали, что Дымов крутит роман с их ректоршей, хотя куда безопаснее сунуть голову в пасть дракону. Алла Дмитриевна производила устрашающее впечатление, куда там зверюге Лаврову! Но красивая, тут не поспоришь. Даже скорее стильная: шпильки, узкие юбки, прическа такая сложная. Машинально пригладив простенький хвостик, Маша понуро кивнула.

— Сергей Сергеевич, а Аня Веселова же обычно первые места занимает, я-то что… — напомнила она на всякий случай.

— Веселова… — он тут же стал раздраженным, сердитым. — А Веселова у нас в академку ушла. Тоже, между прочим, сначала к Глебову бегала. Я бы этот любовно-семейный курс вообще запретил! Наслушаетесь сначала, а потом вся учеба побоку.

Ой, можно подумать, сам-то он захомутал ректоршу без помощи Глебова. Сколько Маша ни смотрела — ничего особенного в Дымове найти не могла. Умный, да, знает много, но разве за это любят?

Надо будет глянуть на сайте университета, сколько ему лет вообще. Что-то между тридцатью и сорока, но наверняка не скажешь: хорошие словесники на многое способны. Да и химики-биологи свой кусок гранита не зря грызут. Говорят, что старшекурсники за сущий пустяк согласны и форму носа тебе поменять, и цвет глаз хоть какой наколдовать. Маша тоже все думала: может, если она попросит хорошенько, и ее в красотку обратят? Пугало только, что результат непредсказуемый, да и папа расстроится. Он-то считал свою единственную дочь невозможно прекрасной.

Дымов не прерывал ее размышлений, сосредоточенно ел, а его взгляд так и шнырял по столовке, так и следил за всеми. Студенты мигом притихли, разумеется, — кому охота вслед за Андрюшей к декану топать. Вели себя паиньками, а мысленно поди костерили Машу на все лады. Это из-за нее преподаватель заявился на ученическую территорию, нарушил неписаное правило: студенты сами по себе, а преподы сами по себе тоже. Пересечения допустимы только в учебных помещениях, но не здесь.

— У меня на вас большие планы, Мария, — сообщил Дымов, когда тарелки опустели. Маша смиренно отнесла их на стол для грязной посуды — самообслуживание. Вернулась, хмуро посмотрела на него.

— Какие еще планы, — сказала почти испуганно. — Я по чертежке специализироваться собираюсь.

— Вот тоска смертная, — непедагогично поморщился Дымов и направился в коридор. Маша поспешила за ним, мысленно перебирая темы для докладов, к которым готовиться будет проще всего. Ну нет у нее времени еще и на конфу по лингве! И без того расписание под завязку.

Кабинет Дымова находился далеко — в самом конце третьего этажа. Для этого им нужно было спуститься на четыре лестничных пролета вниз, а потом преодолеть длиннющий коридор.

— Внимание! — раздался спокойный голос ректорши, который заполнил собой буквально все пространство. — У менталистов произошел сбой, чреватый стихийными выплесками фантазий в реальность. Правила поведения стандартные: при столкновении с чужой фантазией вам следует отвернуться и постараться покинуть помещение как можно скорее. Напоминаю, что все увиденное строго конфиденциально. За разглашение чужих фантазий предписано отчисление. Надеюсь на ваше благоразумие, дети мои. На благоразумие и тактичность.

— Благоразумие! Это у студентов-то, — фыркнул Дымов. — Оптимизм Аллы Дмитриевны совершенно противоречит здравому смыслу. Мой опыт подсказывает, что университет теперь еще полгода будет гудеть сплетнями и обсуждениями.

— А это часто бывает? — спросила Маша, которая прежде с таким явлением, как сбой у менталистов, ни разу не сталкивалась.

— Бывает, — неопределенно отозвался Дымов. — И чего только в таких случаях не увидишь! У людей в головах черт-те что творится.

— Так нельзя же смотреть, — растерялась Маша.

Он хмыкнул, отпирая свой кабинет:

— А вы всегда делаете только то, что разрешено, Рябова?

— Стараюсь, Сергей Сергеич, — ощущая себя занудой, призналась Маша. А она виновата, если предпочитает спокойную жизнь и старается избегать… ситуаций? Нет уж, неприятности ей совсем не нужны.

Дымов по-джентльменски распахнул перед ней дверь, приглашая даму вперед. Маша сделала шаг и обомлела.

Ткань реальности разорвалась прямо посреди кабинета. В образовавшейся дыре, как в телевизоре, показывали Машу Рябову. Она лежала на кровати, а чьи-то руки (мужские? женские? — не было четкости) снова и снова заносили нож над ее грудью. Лилась кровь, лезвие с силой входило в тело, жестоко кромсало его.

Пошатнувшись, Маша даже не поняла, что этот пронзительный визг принадлежит ей. Она не помнила, что ей нужно отвернуться, уйти. Не могла отвести глаз от своего мертвого лица, от развороченной груди, от кровавого месива.

Не поняла очевидного: кто-то в этом университете прямо сейчас мечтает жестоко разделаться с незаметной отличницей-зубрилкой.

Она просто орала до тех пор, пока не потеряла сознание.

Глава 02

Глава 02

Позже, ворочаясь без сна и бесконечно проигрывая эту неловкую сцену в голове, Маша поедом грызла себя за то, что заранее не позаботилась о том, чтобы научиться достойно падать в обмороки. Вышло у нее это до крайности нелепо: она просто начала заваливаться на бок, наткнулась плечом на стену, да и сползла по