Ржевский 4 - Семён Афанасьев Страница 20

— Я заметила, что ты всячески избегаешь бить женщин. Даже у себя на школьном дворе Егорычеву, хотя вот уж кому по яйцам надо было навернуть.

— Нет у неё яиц.

— Именно. А наподдать по ним надо, — констатировала такое очевидное азиатка. — Чего я хочу добиться от этой: она время от времени будет пытаться брать меня под ментальный контроль, как только начну её бить. Я, соответственно, буду пытаться это преодолевать. Если я проигрываю — ты останавливаешь поединок и я начинаю заново.

— Хренасе, аттракцион, — поёжился Ржевский. — В иных местах называется «яйца над пропастью». Ты не считаешь, что время не самое подходящее⁈ Молчу про место⁈

— Я панически боюсь контроля менталиста. Как оказалось. Раньше никогда не отрабатывала, по определению перед ними беззащитна. Так жить дальше нельзя.

Партнёр на мгновение задумался, потом резко просветлел лицом:

— Так давай я дома Мадину попрошу⁈ Она же нам по факту тоже родной человек⁈ Понемно-о-огу, раз за ра-азом?.. — он с надеждой потер руки.

— Это само собой, но спарринг против тонфа не заменяет спарринга против нунтяку, — спокойно пояснила Норимацу. — Менталисты разные, наивно надеяться, что рисунок с одним — панацея от остальных.

— Ты не сильно ли глубоко копаешь⁈

— Дим, честно. Наличие такого противника может стать для меня непреодолимой преградой, если в будущем не дай бог рядом не окажется тебя.

— Э-э-э.

— Пробелы в подготовке надо устранять сразу, как только ты их обнаруживаешь.

— Время не шибко подходящее, — повторил блондин, насупившись. — По содержанию не возражаю, но подобным образом трансформировать программу боевого выхода в, — он даже сходу не подобрал слова. — В не пойми что? В плане операции такого не было!

— А в жизни вообще почти всё возникает без плана, — пожала плечами японка. — Поможешь?

— Да куда я денусь, — обречённо махнул рукой потомок гусара.

— Не дуйся, — она улыбнулась. — Поставь себя на моё место.

— Это как?

— Представь, что ты на втором этаже Левого Берега встретил самую красивую тёлку в жизни. Слово за слово, она предложила тебе дать в ближайшем туалете либо в ближайшей переодевалке.

— О как. — Лицо товарища отразило нешуточный энтузиазм, возникший из ниоткуда.

— Ну. А сзади стоит Наджиб, которая действует на нервы и бормочет тебе, что дома нужно с какими-то бумагами работать. Портальная отчётность. — Шу мягко улыбнулась, потому что предполагала ответ.

— Вопросов нет! — уныние Ржевского резко перетекло в решительность. Он целеустремлённо поднялся со стола, о которой только что опирался задом. — Святое есть святое, тренируйся! Только давай какое-то ограничение по времени введём, а? — попросил он в последний момент. — Чтоб за твоим процессом самоподготовки эвакуацию безнадёжно не пробить?

— Всё равно лететь с помощью ранца, — Шу уже развязывала блондинку. — Вылетим через это окно, какая разница.

* * *

Как только сегодня закончатся все эти авралы, первым делом пойду общаться с Далиёй. А то что-то порыв души всё чаще над рационализмом верх берёт.

Наджиб говорит, аль-Футаим гораздо лучший психотерапевт, чем она сама, потому что принцесса глубже знает теорию.

Норимацу развязывает Решетникову, поясняя ей по-русски:

— Ржевский — слишком благородный рыцарь. Поэтому такие сволочи как ты регулярно выходят из воды сухими.

— Зачем тогда меня развязываешь?

Ух ты. А эта, в отличие от Мадины, по-японски через ментал уже на том уровне не сечёт — не уловила, о чём мы беседуем.

— Сейчас я буду тебя бить. Предупреждаю заранее: этим кулаком, — Шу подносит руку к носу собеседницы, — пару-тройку кирпичей я разбиваю. Попаду в тебя — отгадай, что будет. Особенно если по лицу.

— Зачем развязываешь? — Решетникова, косясь на меня, растирает запястья.

— Потому что я воин, а не палач, — серьёзно отвечает напарница. — У тебя есть шанс защититься — твой ментальный буст.

— Так может, не бей меня тогда? — секретарша из столицы что-то напряжённо просчитывает.

— Рада бы, но не могу: если оставить подлую змею типа тебя без наказания, ты будешь и дальше думать, что можешь творить зло безнаказанно. — Шу коротко въезжает по щеке блондинки открытой ладонью.

Неприятно, обидно — но это не боевая часть кулака. Поражающий эффект скорее на моральном уровне, не на физическом.

Пощёчина.

В глазах графини коротко сверкает ненависть, затем её кулак устремляется к животу Норимацу.

Странное зрелище. Большим идиотом я себя не чувствовал никогда в жизни.

Интересно, партнёрша по бизнесу сейчас мною нахально проманипулировала? Или это действительно очень важный элемент её подготовки? И использовать шанс на такую тренировку следует при каждом удобном случае?

Шу на чистом автомате ставит блок (удачно), затем копирует меня: стремительный встречный шаг, её лоб бьёт менталистку.

БАМ-М, даже гул по закрытому помещению. Охота своё лицо накрыть ладонью.

Елена Вячеславовна падает на задницу (нос, похоже, сломан). Какое-то время она растеряна, но не более доли секунды.

В следующее мгновение напарница спотыкается и застывает на месте, черты её лица искажаются, в глазах появляется горечь.

Мимика же блондинки транслирует торжество и презрительную снисходительность:

— Тварь! — Обладательница больших, но дряблых сисек поднимается на ноги. — Сейчас я…

— СНЯТЬ ВОЗДЕЙСТВИЕ! — гаркаю ей в ухо со своей стороны.

Обе представительницы прекрасного пола подпрыгивают (Шу тоже, несмотря на чужой ментальный контроль).

Ха, значит, могу ещё что-то командирским голосом.

Молочные железы обеих дам вслед за хозяйками колышутся вверх-вниз. Красиво, всю жизнь бы смотрел.

— ТЫ…! — Решетникова с ненавистью смотрит на меня, словно вынырнув из-под воды в открытом океане.

Затем, видимо, спохватывается: доходит, в каких обстоятельствах пребывает и что лучше не будить лихо, пока оно тихо.

Тяжёлое упражнение выбрала себе Норимацу, скажем прямо. Для меня в том числе (если не в первую очередь), но приходится повторять раз за разом.

* * *

Через какое-то время до блондинки доходит:

— Да ты же на мне тренируешься! ТВА-А-АРЬ! — черты её лица снова искажаются, она срывается вперёд в таком броске, что, кажется, порвутся сухожилия.

Зря. Гнев в таком бою — первая дорога на тот свет. Ну или, с поправкой на реалии, к безоговорочному поражению.

БАМ-М. Не знаю, что на этот раз ломает секретарше лоб японки, но вид Решетникова имеет такой, как будто под эльфийский броневик попала.

— ТВАРЬ! — по лицу менталистки, оставшейся на полу, видно, что она позабыла про кулаки и сейчас вовсю выкладывается на своём профессиональном поприще.

Шу снова бессильно замирает. Застывает как памятник, около секунды стоит.

Зачем её лицо неожиданно разглаживается. В глазах появляется умиротворённость, она отмирает, делает шаг вперёд и отпускает сопернице щелбан:

— Да. Это была моя тренировка.

— КАК⁈ — секретарша таращится на японку, как на привидение. — У тебя же его блоков нет! — она тычет в мою сторону пальцем.

— Был старый рецепт, я о нём забыла, — Норимацу переходит на японский, игнорируя противницу и обращаясь ко мне.

В её глазах горят веселье и мудрость одновременно.

— Что за рецепт? — интересуюсь живо, поскольку настроение резко идёт вверх.

Параллельно вдеваю руки в ранец, на дополнительную обвязку закрепляю блок, который отсюда забираю для изучения.

— Дзен, — коротко отвечает непонятным словом напарница, прижимаясь ко мне вплотную и пристёгивая саму себя ремнями и карабинами.

— Чего? — то ли не расслышал, то ли понятия не знаю.

— Чань по-китайски.

— Не слыхал. Что это?

— Потом объясню, полетели. Если коротко, для её ментальных захватов я стала скользким намасленым шаром — она меня удержать не может.

— Эй! Ржевский, хочешь меня как женщину⁈ ЗАМЕР, НЕ ДВИГАТЬСЯ, ВЫПОЛНЯТЬ КОМАНДЫ! — Елена Вячеславовна совсем в разнос пошла, хотя на её работе проигрывать стоило бы уметь. — ЗАДЕРЖИ УЗКОГЛАЗУЮ И ПЕРЕДАЙ МОИМ ЛЮДЯМ! САМ МОЖЕШЬ ИДТИ ПОТОМ! НАГРАЖУ, В РУКАХ НЕ УНЕСЁШЬ!

Я на мгновение замираю: с одной стороны, надо бы ей честно кое-что объяснить. Напоследок.

С другой стороны, момент для абстрактных словоблудий не самый