Академия Меча и Чар 1 - Кира Тигрис Страница 22

Здоровяк попробовал пошевелить правой рукой и тут же взвыл от боли – она была безнадежно сломана. Тогда он приподнял здоровую левую руку и медленно потянулся ею к двери, возле которой лежал Виктор. Все что нужно – это как можно легче ее открыть, и Златоновский просто выскользнет из качающейся машины. Тогда автомобиль приобретет большую устойчивость и прекратит качаться. Начальников у Давида может быть много, а вот жизнь-то всего одна!

Над машиной все это время кружила обеспокоенная серая «недо-чайка», как обозвал ее Цезарь. Чуть выше нее за всем происходящим с интересом наблюдал Демон, на этом моменте он решил вмешаться в ситуацию и прибрежный ветер послушно донес его шепот прямо в ухо Златоновскому:

– Виктор! Ты уходишь! И ничего не сможешь взять с собой из этого мира. Ни золото, ни валюту! Очнись, или будет слишком поздно…

Глава 12. Естественный отбор

Виктор

Бледный худой мальчишка с блестящими ярко-серыми глазами с презрением смотрел на себя в зеркало, пытаясь пригладить непослушные светлые волосы. Сжав и без того тонкие губы в бесцветную линию, он пытался не замечать ни своей поношенной рубашки, ни голода, ни недосыпания. Позади него на темной обветшалой стене приюта висел старый календарь, торжественно объявляя далекий-предалекий 1970 год. Затем, словно во сне, цифры понеслись вверх 1973…1975…1987… Лицо мальчика тоже стало меняться – еще более вытянулось, побледнело, глаза постепенно гасли – становились жестче и темнее. Часто они были красными от слез, щеки – грязные от работы, а губы – разбитые в драке.

1992…1997… Теперь в зеркало смотрелся молодой сероглазый юноша с уставшими от работы глазами. Одет он был в дешевый рабочий костюм офисного клерка, за его спиной виднелся пузатый монитор. Первое место работы…

Летели года, офис становился светлее и просторней, галстуки – элегантней, костюмы – дороже. На левой руке под наглаженной белоснежной манжетой мелькнули массивные золотые часы. Но улыбка, словно застывшая пластиковая маска, была фальшивой, а взгляд пронизывал насквозь, будто жесткие рентгеновские лучи.

– Виктор Златоновский – самый молодой руководитель!

– Виктор купил компанию разорившихся конкурентов!

– Златоновский объявлен самым богатым человеком в городе!

Гласили заголовки газет, следуя друг за другом. Его доходы росли так быстро, что, казалось, он сам потерял им счет. Сильный, беспощадный, расчетливый и успешный. Виктор не отдаст свой бизнес никому – даже родному сыну придется очень постараться, чтобы его «забрать». Ради карьеры Виктор пожертвовал всем – друзьями, собственными волосами, семьей…

Но, вдруг, что-то пошло не так. Его новенький костюм любимого металлического цвета потускнел, стал рассыпаться и на глазах превратился в пыль. Виктор в панике взглянул на свои руки и приблизился к зеркалу. Следом по швам затрещала белоснежная рубашка, тонкий лен высочайшего качества обернулся серым песком. С негромкими хлопками дорогие алмазные запонки превратились в дым

– Что? Что происходит?! – в панике прохрипел он себе под нос, с ужасом глядя, как в противоположном конце комнаты скрипнула дверца его массивного сейфа, внутри вместо блестящих слитков золота лежали дымящиеся угли. Будто минуту назад кто-то сжег все его состояние дотла.

– Но так не бывает! Горят акции, биржи! Золото никогда не горит! – бурчал себе под нос Виктор, его лысина опять блестела от холодного пота, голова раскалывалась на части от волнения и усталости. В висках, словно мощные волны прибоя, колотил оглушительно громкий пульс. Он все еще смотрел на себя в зеркало, пытаясь найти в нем ответы на бесконечные вопросы. Рубашка растаяла, оставив своего полуголого хозяина наедине со своими шрамами – от пуль конкурентов, от трех аварий, от ожога…

Роскошный кабинет, полностью отделанный красным деревом, заходил из стороны в сторону, словно началось землетрясение, с потолка посыпалась побелка.

– Мир рушится? – спросил Виктор у своего, как ни странно, улыбающегося отражения в зеркале. Однако, на его бледной шее тоже с негромким хлопком в дым превратилась золотая цепочка, следом за ней «испарились» и дорогие часы. – Что это?!

– Виктор! Ты уходишь! И ничего не сможешь взять с собой из этого мира. Ни золото, ни валюту! Очнись, или будет слишком поздно, – ответило ему собственное отражение, протягивая вперед руку открытой ладонью вверх, – идем со мной, пока еще есть время.

Виктору, у которого пол уходил из-под ног, а штаны дорогого костюма грозились вот-вот превратиться в прах, ничего не оставалось, как судорожно схватиться за протянутую руку собственного отражения. В этот момент глаза у Златоновского, тот что стоял и невозмутимо улыбался в зеркале, из серых превратились в миндалевидные черные, будто бездна. Он запрокинул лысую голову назад, ровную и гладкую, как бильярдный шар, и громко противно засмеялся, словно скрежет металла о камни…

Глава 13. Первый пункт договора

Кот Цезарь

Давид дотянулся до дверной ручки и нажал ее большим окровавленным пальцем – с легким привычным щелчком механизм открылся.

«Он сейчас выбросит вон нашего лысого! Прямо в море! – рычал я про себя, нервно дергая хвостом из стороны в сторону, и снова уставился на неподвижную хозяйку, – интересно, что сложнее в мире двуногих – найти нового хорошего мужа или хорошего водителя? Мр-рр?»

Я уже готов был прыгнуть на капот и заехать собственной правой лапой прямо по несчастной лысине хозяина, дабы тот очнулся. Но меня нагло опередили…

Серая «недочайка» наворачивала круги над нашими больными головами все ниже и ниже, торжественно сообщая каждый раз: «Это последний! И я – в гнездо!»

Однако, перед долгим полетом домой, нахальная недочайка решила резко сбросить балласт и смачно «наложила» прямо на лысину Златоновского. Тот, на ее счастье, находился в бессознательном состоянии и не смог ничего сделать подобного в ответ. Он очнулся и, тяжело дыша, уставился сначала на протянутую к открытой двери руку Давида, а затем и на самого водителя. Виктор «застукал» его в нужный момент – потребовалось всего пару ударов сердца, чтобы понять, что происходит. А между тем наш обреченный автомобиль миллиметр за миллиметром все сильнее и сильнее кренился на бок, грозясь вот-вот «высыпать» всех своих пассажиров в море. Дорогому «авто» было все-равно, каков их годовой доход и какие у них банковские счета – все-равно все одинаково некрасиво полетят в море.

– Я… только хотел закрыть дверь, – пробурчал Давид, оправдываясь, его голос, хриплый и дрожащий, был едва слышен из-за шума волн. Некогда бесстрашный широкоплечий здоровяк теперь жался в кресле с видом испуганного подростка,