Амброзия - Дикий Носок Страница 23

Доложившись, девица смерила Григория Федоровича таким подозрительным взглядом, словно все зачитанное было преступлением, и села.

«Так, так, Григорий Федорович,» – поднялся с места лидер свежеучрежденного движения, заложил руки за спину и задумчиво двинулся вокруг подследственного. – «Шесть лет занимаете должность главного инженера. Целых шесть лет.» Он многозначительно поднял палец, привлекая внимание к этому факту и продолжил: «И так плохо справляетесь со своими обязанностями. Ну, допустим, отсутствие электричества – это не Ваша недоработка. Поскольку оно отсутствует во всем городе. Но отсутствие на рабочих местах дворников, полный бардак на площадках для мусорных баков и не вывоз мусора в течении нескольких дней – Ваша и только Ваша вина.» Стальной палец уперся Григорию Федоровичу в грудь: «Также, как и полное игнорирование многочисленных жалоб граждан по этому поводу.»

«Во, во,» – неожиданно поддакнула привлеченная необычностью происходящего пенсионерка. В одной руке недавно воскресшая Алевтина Ивановна держала розовый трехколесный велосипед, а другой сжимала ладошку четырехлетней внучки Виктории. – «Он вообще на работе не показывается, ирод. И не достучишься в кабинет.»

Привлеченная назревающим скандалом, вокруг начала собираться публика. Григорий Федорович неожиданно будто очнулся. Что он тут делает? Зачем вообще пришел? Кто все эти люди? И на каком, спрашивается, основании? Собираясь задать все эти животрепещущие вопросы, он встрепенулся, расправил плечи и только набрал воздуха в легкие, как на плечи ему легли две тяжелые руки. Главный инженер немедленно стушевался и завял, как непроданный вовремя тюльпан. Про дюжих ребят то он совсем позабыл. Поэтому в свое оправдание только и смог проблеять: «Мусор вывозим тоже не мы. Это централизованно делается. Специальной организацией. А у них бензина нет, как и везде.»

«Вы на других не сваливайте, товарищ главный инженер,» – под одобрительный гул толпы парировал Петр Альбертович. – «Где дворники?»

«Так не вышли. Болеют, вроде.»

«Что, все разом?»

Григорий Федорович пожал плечами.

«Так если Вы не в состоянии организовать работу, то делайте ее сами. Да, да, товарищ Осьмушкин. Уборка мусора – дело несложное. Вот и ребята подтвердят. Правда же?» – обратился полковник к сгрудившимся футболистам в потных футболках. – «Школьники регулярно убирают территорию вокруг школы. Чем Вы хуже, товарищ Осьмушкин? Так что давайте, приступайте.»

И замолчал, выжидательно глядя на жертву. А до Григория никак не доходило, чего же от него хотят. Неужели?

«Что? Мусор что-ли собирать?» – недоверчиво спросил он, глупо озираясь вокруг. Толпа вокруг одобрительно загудела.

«Конечно,» – подтвердил Петр Альбертович. – «Приступайте, товарищ Осьмушкин.»

Григорий Федорович неловко сделал два шага вперед, у подножия трибуны подобрал смятую коробочку от сока и заозирался вокруг в поисках урны. На помощь ему пришел Петр Альбертович, протянув вынутый из кармана аккуратно сложенный, большой черный пакет для мусора: «Смелее, товарищ Осьмушкин. Смелее.»

«Товарищи, давайте подключимся и поможем Григорию Федоровичу. Один, как известно, в поле не воин,» – обратился он к собравшимся. И вроде говорил негромко, да и полномочиями не обладал, но толпа замерла. – «Ксения снабдит всех прочными пакетами для мусора. Активнее, товарищи. Активнее. Дело то общественное. И Вы, ребятки подключайтесь,» – поманил он футболистов.

Призыв полковника возымел на собравшихся неожиданное действие. Вместо того, чтобы сделать вид, будто их это не касается и шустро разбежаться по своим делам молодые мамочки с колясками, обремененные внуками бабушки и безалаберные школьники споро разобрали объемные пакеты у девушки и разбрелись вокруг школы.

Алевтина Ивановна, донельзя удивленная сама собой, оставила розовый велосипед на дорожке и начала шарить в кустах у окружающего школьный стадион забора, выуживая оттуда то фантик, то обертку от мороженого, то смятую пивную банку. Внучку Викторию она по-прежнему держала за руку. Как-то мгновенно позабылись и стали неважны планы пожарить картошку с луком на ужин и довязать розовые носочки для внучки, начатые еще до мнимой кончины на прошлой неделе. И так завязла она в этой работе, так увлеклась, что оторваться не могла до самой темноты, когда уж не только мусора, но и кустов видно не стало. Аккуратно завязанные тесемками мешки общим числом двенадцать альтруисты составили на ближайшей мусорной площадке. И выслушав в темноте уже напутственно-благодарственную речь своего предводителя (Алевтина Ивановна могла бы поклясться, что глаза у него при этом горели желтым, ровно у кота, а может это был отблеск от света загоревшихся вдруг фонарей) разошлись по домам с чувством глубокого удовлетворения.

***

В полиции Василий провел без малого сутки. Шутка ли, обвинение в убийстве жены. В таких случаях муж, как водится, первый подозреваемый. А если он еще и тело нашел, то совсем пиши пропало.

Нет, тело он нашел далеко не сразу. Когда явился позавчера домой темно уже было. Он позвал жену, та не откликнулся. И облегченно вздохнувший Василий, надеясь, что благоверная умотала на дачу, пошел к себе спать. Витающий по квартире запашок его не насторожил. Небось, Люська в воспитательных целях не стала выносить мусорное ведро, ему оставила, а то и завоняло. Лето ж – все тухнет.

Что стухла сама Люся, он понял только утром. Сначала увидел заржавевшие потеки крови в ванной комнате, потом услыхал гудение роя зеленых мух в комнате супружницы, а уж потом заглянул к ней сам. Лучше б не заглядывал. Чувствовал Василий, что этого зрелища ему не вытравить из памяти даже четвертью самогона.

Люся, сложившись пополам так, как люди вовсе не складываются, притулилась на кровати, покрытая заскорузлой коркой крови и суетливо копошащимися мухами. Белое с синеватым отливом ее лицо укоризненно смотрело на Васю тусклыми глазами снулой рыбины. Язык вывалился из раскрытого рта. Нарядное покрывало на кровати, впитавшее в себя большую часть крови, покорежилось и застыло ломкими волнами.

Склонностью к обморокам Василий никогда не отличался. Но, пожалуй, впервые в жизни ему стало дурно так, что он привалился к дверному косяку, а потом и сел прямо на пол в коридоре. Даже дверь не притворил. О том, чтобы подойти к жене и речи быть не могло. Василия отчего то обуял ужас. На четвереньках добравшись до входной двери (ноги не держали совсем), он вывалился на лестничную площадку и, не озаботившись закрыть входную дверь, пополз вниз.

До полиции бедолага добрался часа через полтора. Пешком. А почти через сутки. Довольно оперативно по нынешним временам. А все благодаря свидетельствам бармена и прочих работников ночного