Алхимик - Роман Романович Страница 24

— Нет.

— Что, дядька не даёт? Он же вроде нормально поднимает… Да и тётка тоже.

— Мне деньги не нужны.

— Да ты чё! Деньги всегда нужны! — наставительно-разочарованно высказался Гриша.

— Худой, а Худой, — заговорил Петя. — А твоя тётка, она кто?

— Человек.

Что за странный вопрос, блин?

— Да я не про это, — замахал руками парень. — Она одарённая, да?

— Бред! — тут же вмешался Гриша. — Что одаренной делать в нашей глуши?

— Так одаренная, да? — Петя смотрел на меня, не слушая своего «лидера».

— Кто тебе это сказал? — постарался я сделать максимально скептическое выражение лица.

— А такое не утаишь!

Ольга и правда была одаренной. Но это такой дар, специфический. Вроде как круто, если врачевать можешь. С другой стороны, слишком заметно, если ты сбежал с войны. Поэтому женщина предпочитала это не то чтобы скрывать, но, скажем так, не афишировать. О чем и мне говорила, чтобы я в школе не разболтал.

Разговор прервал Саня, который вышел из магазина с черным пакетом. По виду там находились бутылки и ещё что-то небольшое и квадрантное.

— Ходу, пацаны, — шикнул он на нас, запихивая пакет во вместительный рюкзак. — Эй, Художник, ты скидываться будешь?

— Скидываться? На что?

— Да что ты тупишь? — закатил глаза Гриша. — Как маленький.

— Так, может, он не пробовал никогда, — засмеялся Саня.

— Да ну. Сразу видно, что Худой чёткий пацан. Да и дядька у него вояка же.

Кажется, секретность у Гвоздевых ни к черту.

Странность разговора прояснилась, когда парни пересекли двор, потом ещё один, и мы оказались среди заброшенных домов, но не остановились, а пошли дальше, в глубь мертвой части города.

— Видел это место? — спросил Гриша.

— Город загнивает, — добавил Петя таким тоном, словно ему сто лет, и он видел смерть во всех её проявлениях. — Это моя мамка так говорит. Хоть бы она не спалила…

— Да не дрейфь. Успеем отойти до вечера.

— Вы что задумали? — стал я подозревать, что парни вовсе не гулять собрались.

Когда они звали с собой, максимум, что я представлял, — это разговоры о школьницах, уроках и обсуждение учителей. Нет, серьезно, о чем ещё школьники могут болтать на прогулке? Но, кажется, в этом мире у ребят были заведены совсем другие порядки.

Ответ на свой вопрос я получил, когда парни наконец-то остановились в окружении старых домов, смотрящих на нас пустыми глазницами. Здесь нашлась лавочка, на которую они и уселись. Вокруг валялись бычки от сигарет, пластмассовые стаканчики и несколько бутылок. Да и запах стоял такой… Кажется, это место часто использовали вместо туалета.

— Ну, давай уже, — поторапливал Гриша Саню, который достал из рюкзака пакет, а из него две бутылки пива. — Разливай. Мне брат рассказывал, что, если сначала затянуться, а потом накатить, эффект сильнее будет. Проверим?

— Конечно, — согласились парни.

Ещё Саня достал четыре пластиковых стаканчика. Таких же, как и те, что здесь валялись сломанными и использованными. Следом вынул две пачки сигарет, быстро вскрыл одну и протянул Грише. Тот вытащил белый столбик, достал зажигалку, чиркнул, и по моим ноздрям резанул едкий дым. Парень закашлялся, но не остановился. Остальные повторяли за ним. Я не успел как-то отреагировать. Один из стаканчиков впихнули мне в руки, а через минуту он уже был заполнен пивом. Саня наливал спешно, отчего жидкость вспенилась и часть попала мне на руку.

— Курить будешь? — поинтересовался Гриша, смотря на меня с превосходством.

— Нет, — ответил я четко, пытаясь унять поднимающуюся внутри дрожь.

— Ну ёпт, художник, нормально же общались… Чё ты как мамкин сынок, давай с нами, будь настоящим пацаном. — Гриша попытался на меня надавить. После пламенной речи он крепко затянулся, но снова закашлялся. У парня брызнули слезы, и он поспешил выпить пива, чтобы сбить кашель. Когда он пришёл в себя, глаза его были красны.

— Да, Худой, давай с нами. Пиво-то отличное. Бородач мне его по блату продал.

Бородач, значит… Продавец из того магазинчика. Который продает пиво детям.

Гриша внимательно смотрел на меня и усмехался. Остальные мальчики делали робкие затяжки, боясь тоже закашляться, не забывая при этом чередовать с пивом.

— Хорошо пошло, — заявил Петя и рыгнул, пытаясь казаться крутым.

Гриша, смотря на меня, усмехнулся особо гадко и послал окурок вдаль. Тот упал мне под ноги, прямо на землю. Рядом к таким же окуркам, которые бросили здесь до него.

Держись, главное, держись, это всего лишь дети.

Я перевернул руку со стаканом и вылил пиво в кусты.

— Ты что творишь?! — возмутились хором пацаны. — Ты знаешь, сколько оно стоило?!

— Цикл разрушения.

— Чё, бля?! — вскочил с лавки Гриша. — Чё ты несешь, придурок?!

— Я не буду пить эту дрянь.

— Он совсем спятил, — затрясся Гриша от злости. — Держи стакан! Ща я этому придурку!

Когда Гриша передал остатки пива и шагнул ко мне, я узнал две вещи. Первая: я быстрее его. Вторая: я сильнее его. Кулак я поймал у себя перед лицом. Сжав и вывернув, добился того, что Гриша вскрикнул от боли и упал на колено.

— Отпусти, сука! Отпусти! — закричал он.

Ну, если ты так просишь… Я толкнул парня и отпустил. Он плюхнулся на спину, прямо на свой ещё тлеющий окурок.

— Ты чего, Худой? — смотрели на меня ошарашенно Петя с Саней.

— Вы идиоты, если думаете, что сигары и бухло делают вас крутыми.

Не желая больше здесь оставаться, я развернулся и отправился прочь. Стаканчик, который так и держал в руке, выкинул в ближайшую урну, когда вышел к жилому двору.

Как же меня это разозлило…

Падение всегда начинается с малого. Сначала ты гадишь мелко, потом крупно. Чуть позже гадят все. Мой мир когда-то тоже был цветущим. Но в какой-то момент цикл разрушения набрал обороты, и зло победило. Один из постулатов алхимии утверждает — всё циклично. И если циклы разрушения набирают силу, итог закономерен.

Больше всего на свете здесь и сейчас мне хотелось накричать на парней. Заставить их силой вылить пиво, убрать за собой, а потом подмести весь двор. Но я не был уверен, что от этого станет лучше. Эти щенки в ответ на насилие лишь озлобятся. Так падение всегда и начинается. Один бьет, второй отвечает, и тогда уже нельзя остановиться.

Знали бы эти дурни, как разозлили меня. Надеюсь, успею взять эмоции под контроль, пока иду домой.

* * *

Не получилось. Вернулся я, думая, что успокоился, но стоило Ольге войти в дом, как она вмиг считала мои эмоции. Но сама подходить не стала. Для этого у неё имелся муж. Отчасти это