Картинки из жизни высшего общества - Валерий Анатольевич Голиков Страница 27

Отразилось на Андрюшином мировоззрение».

— Возьмёшь меня с собою?

Я подумал:

«День обещает быть добрым.

Дел я себе никаких не наметил,

Проедусь с Андреем.

Хотя я на Красной площади был, уже, дважды

Но третий раз не помешает.

Тем более что я купил себе фотоаппарат.

Мыльницу,

По щёлкаемся, по фотографируемся».

— Поехали дядя, Валера.

Вдвоём веселее.

Вообще-то, у нас в общаге,

Не принято, было, так друг к другу обращаться.

У нас царит сплошная демократия.

Только по именам.

Поэтому любой пацан

Мог мужику, к примеру,

Так сказать:

— Иван,

Ты что оху…л? ёп твою мать!

А Ивану лет так… за пятьдесят.

И это, здесь, считается нормой.

Никакого уважения и почтения к возрасту.

А Иван и не думает обижаться,

Что с ним так разговаривают.

Так, уж, устроена жизнь в этой вселенной.

Общага, добавить больше нечего.

Конечно, были моменты

Когда кто-то кому-то хотел показать своё уважение.

Тогда, в момент обращения,

Он просто с теплотой в голосе,

Называя того Юрой или Колей.

Или по отчеству: Иваныч или Николаич

И этого было достаточно.

Вот такое здесь общество,

Дорогой мой читатель.

И если ты человек интеллигентный

И тебя родители воспитали правильно…

То… жить тебе здесь было бы «несладко».

Потому что здесь, на каждом шагу,

По любому обстоятельству:

— Пошёл на х…й!

— Сам пошёл на х…й!

Ну, и так далее,

В том же репертуаре.

А Андрюха вдруг назвал меня «дядей».

Я тут же подумал: «На х…й, на х…й.

Таких родственников мне не надо».

Доехали на метро, без приключений.

Ни бомжей, ни пьяных в вагоне не было.

Хотя… была одна ситуация,

От которой, чуть, не поседел я.

Которая заставила меня понервничать

И пересмотреть мои жизненные ценности.

На очередной станции

Некая пара в вагон проталкивается.

Проталкивается потому что вагон забит «под завязку».

Понятное дело: воскресение

И народ хочет с пользой провести свободное время.

Одни ищут развлечения:

В театр, цирк едут.

Кто детей везёт в зоопарк,

Чтобы показать им приматов там.

Типа:

«Вот смотрите Юля и Серёжа,

Это наши прямые родственники».

Кто в гости едет,

Кто на лечение.

Потому что в рабочее время

Начальник, сволочь,

Отпускать к врачу не хочет.

Я стою у задних дверей вагона,

По этому маршруту они сейчас не работают.

И вот возле меня возникает некая пара

Из товарищей кавказкой национальности.

Он и она.

Похоже, что муж и жена.

Невысокого росточка,

Щупленькие,

С какими-то баулами.

И у мужика и у бабы

По два баула на каждого.

Я как увидел эти баулы

Так тут же стал проклинать Андрюху.

И себя заодно…

«Вот сейчас как рванёт!

Как их вообще пустили в метро?

Что там в них:

Чебуреки, сушёная вобла или взрывчатка?

Эх, Валера… прощай жизнь молодая.

Куда, бля…ь, смотрит милиция,

Куда смотрит ФСБ?

А ведь как хорошо начинался день.

И что тебе, Валера, в общаге не сиделось?

Сейчас бы пил кофе и читал газеты.

А всё Андрюха,

Сука.

Вот сейчас эти четыре баула

Как рванут…

И на молекулы разнесут

Моё тело.

Прощай жена, прощайте дети,

Прощай ипотека…

Даже тем, кто в других вагонах,

Тоже “не сладко” придётся».

А по этой паре видно,

Что решение своё они уже приняли:

Стать шахидами.

И конечно же не сегодня.

Вон мужик успел отрастить себе бороду…

А у бабы рожа не намазана косметикой,

Наверное,

У них так положено.

У нас тоже баб в гроб положат не намалёванными.

И оба одеты в чёрное,

В погребальное.

И как водится, уже поклялись на Коране,

Сделать всё как надо.

Чтоб потом в Раю получить благодарность

От своего Аллаха.

Конечно же баба

Попросит лучшей французской косметики.

А мужик гарем из девственниц.

А их командиры им всё это подтвердили,

Что именно всё так и будет:

“Всё, что не попросите — всё от Аллаха получите!

Только вы, уж, поднатужьтесь,

Все страхи и сомнения из голов своих выкиньте.

И сделайте всё, как вас учили”.

И вот уже маячка на мне стала влажная…

И к телу прилипает.

Ведь в Москве уже такие взрывы были,

А сколько их было по России?

И вот сейчас ещё один!

Может быть уже через секунду!

Ну, Андрюха, ну, Андрюха.

На х…й я тебя послушал,

Твою речь долбоёбс…ую,

Про парад, про “святое место”.

Эх, Валера, Валера…

А потом думаю:

“Надо поднимать общественность

И скрутить шахидов этих.

А потом обезвредить взрывчатку.

Я про такое видел в фильмах уже не однажды”».

Набрал побольше воздуха в лёгкие,

Чтобы, значит, крикнут погромче:

— Москвичи, гости столицы, товарищи,

А ну крутите этих гадов!..

И вдруг… остановка,

Какое счастье.

Объявили нашу станцию

И как только открылись двери

Я рванул с такою энергией!

Что на перроне был самым первым.

И даже не почувствовал, как расталкивал людей,

А нас в вагоне было, как в бочке сельдей.

Прошёл сквозь народ, как горячий нож сквозь масло.

Сработал на всю катушку мой инстинкт выживания.

А потом побежал к эскалатору,

А по эскалатору бежал, на верх, не оглядываясь.

И только когда оказался наверху…

Перевёл дух.

Через пару минут появился Андрюха

И на меня уставился тупо:

— Ты чё так рванул?

— Воздуху мне надо было дыхнуть.

Что-то сердечко зашалило.

— Отпустило?

— Да, всё в порядке.

Ну, что, погнали?

— Погнали.

И отправились мы к пункту назначения.

А я всё ещё находился под впечатлением

Той пары с их баулами.

Шёл и думал:

«Почему их в метро пропустили?

Где у милиции бдительность?

Если им такие грузы возить надо?

Пусть такси нанимают.

Надо будет написать в газету или Лужкову.

А то я смотрю: всем всё по х…ю».

Дошли до Красной площади.

Ни добавить, ни убавить: сердце Родины.

Прошлись по ней пару раз, туда-сюда,

Красота!

Посмотрели и на стены и на Куранты,

А больше там и нет достопримечательностей,

На внешнем контуре.

Ведь всё самое интересное за стеною.

Но чтоб за стеной оказаться

Надо купить билет в кассе.

А там очередь до Марса.

Со всего света люди в Москву едут

Чтобы посмотреть на Кремль

И послушать о нём лекции.

Я уже во второй раз, когда здесь был,

Так решил:

Вот обязательно, в следующий раз,

Приеду сюда с самого утра.

Чтобы в кассу очередь занять.

И может быть уже к обеду

Буду гулять по палатам и слушать лекции.

И вот опять… вышло не как задумывалось.

Ну да ладно, в следующий