Серега и мясорубка - Юрий Ра Страница 27

Военный изо всех сил старался не напугать хозяев дома, вот только он не замечал кровавые следы, оставляемые его ботинками. Хороший парень, молодой и такой… ясный. И в плане мыслей, легко читаемых на его лице, и в плане души — добрый юноша.

— Короче, хозяева, — боец сделал паузу, — я там у вас напачкал. По-другому не получалось. Сколько тех украинцев было? — Вот это слово «было» прямо бальзамом пролилось на сердце избитого хозяина.

— Пятеро всего. А к ночи они большую группу ждали.

— Что пятеро, то хорошо, сходится количество. А вот насчет большой группы, мне и этих многовато было.

— Парень, ты их что, всех это самое?

— Нет, двое в сарайке лежат, где лопаты. Принимаю решение: пока ничего не трогайте. То есть трогайте, что хотите, кроме мертвяков и их снаряги. Я по-бырому за своими, вернемся и всё будет хорошо. К вам врага больше не пустим. — Серёга и сам не заметил, что сказал «не пустим» в первом лице, словно он один из тех, кто не пустит.

— А если их товарищи придут?

— Ну возьмите один ствол на всякий случай. Пользоваться умеете? Только в нас садить не начните. — Не знакомый с реалиями оборота оружия в зоне боевых действий, не будучи облеченным никакой властью, помимо власти оружия, Серёга легко и свободно обращался со смертоносными предметами, исходя из принципов целесообразности. — Всё, я побежал!

В бронежилете и шлеме бежать было не так удобно. И это при том, что он уже побегал и поползал во время тренировочных матчей с другими безоглядными любителями в своей «Мясорубке» перед её так и не состоявшимся открытием. Еще и магазины в разгрузке добавляют веса, и автоматов два — Соболя и трофейный. Соболь ругаться будет, ему теперь чистить. А чего он бежит так, всё же уже закончилось! На этой мысли герой чуть не споткнулся, зато пошёл шагом. Ну сэкономит пять минут, и что? Нет смысла добавлять, что сначала бежал, а потом шёл Серёга под невидимостью, это уже вошло в привычку. Даже мы начали беспокоиться его такому рвению. Прокачивает скилл постоянно — это здорово, но так ведь можно нечаянно и при посторонних в невидимость уйти. Во скандал будет! Человек-невидимка среди нас! Его ж с белого света сживут, на опыты всего распустят.

Но нет, перед точкой встречи Серёга дисциплинированно прошелся по местности, проверяя обстановку, потом вышел из инвиза и как ни в чём не бывало направился к поджидающим его людям. Люди увидели и охренели. Пока их товарищ ходил на разведку, он успел где-то разжиться вторым автоматом в крутом обвесе, то есть с коллиматором и тактической рукоятью на цевье. Плюсом к оружию был НАТОвский бронежилет, комплектный к нему шлем и разгрузка, набитая магазинами.

— Ты что, всё с трупа снял? А если бы под ним мина была! — С пол-оборота, как хорошая иномарка, завелся Соболь. — Еще и мой автомат украл! Сука, а если бы тебя убило где, я бы как отписывался за утерю оружия! Ты вообще кто!

— Погодь, не ори. — огромная лопатообразная ладонь Кирилла вежливо прикрыла рот Соболя. Да что там, почти всё лицо накрыла. Вторая рука придерживала его за плечо, чтоб не дрыгался. — Рассказывай, Серёга, что случилось?

Оборотень был человеком опытным и знал своего друга как облупленного. Серёгина способность находить приключения, а потом устраивать этим самым приключениям весёлую жизнь, не была для него тайной. А еще Струков знал Серегину любовь к трофеям и ништякам. Да чего там, этот хмырь, по его словам, даже в чешском музее ухитрился какую-то серебряную вазу затрофеить от имени своего прадеда, не дошедшего до Берлина. Такого пусти в Берлин — вся Европа вздрогнет.

— Короче, ты прав был, Соболь, что на измену подсел. Их целая диверсионно-разведывательная группа захватила, аж пять бойцов. Падлы, резкие такие все.

— И чего? — Кирилл озвучил общее с Соболем непонимание ситуации.

— Чего-чего, нормально там всё. Вот, прибарахлился, — Серёга поднял над собой трофейный автомат и помахал над головой. — Я не знаю, как у вас принято. И это, Кирюха, отпусти человека, он же у тебя слова сказать не может, дышит не знаю каким местом!

— Ой. Дыши, Соболь, высказывайся.

И боец высказался, минуты на две задвинул ненормативную речь, обильно пересыпанную междометиями и расцвеченную жестами. Жесты, впрочем, были осторожные, бывалый воин уже понял, в какую компанию попал. Эти волонтёры, они не как другие. Эти вообще не заморачиваются политесами, похоже. Если эти головорезы волонтеры, то он актриса народного татарского театра. Почему именно татарского? А мы почем знаем?

— Стоп базар! — Кирилл взял беседу в свои крепкие руки. — Нормально скажи, эти пятеро украинских военнослужащих сейчас где?

— Двое в сарае, трое в доме. Если хозяева не вытащили. Но я запретил тела трогать на всякий случай. — Начало проясняться. Серёга хоть и помело, но ежели говорит про тела, значит они или в отключке, или всё.

— Ага. А в каком они состоянии? — Спокойно и деловито Кирилл продолжал опрос. Зачем накалять ситуацию. Друг спокоен, значит всё пучком. Или Серега не осознаёт глубину задницы — тоже возможный вариант.

— В сарае которые, скорее всего живы, я их связал. А в доме да, которые в доме, те наглухо. Пригодился автомат, Соболь. Можно было, конечно, и из этого, но твоим как-то привычнее. Коллиматор этот еще… я ж его не пристреливал.

— Трупы обыскивал? — Подключился Соболь. — Они точно двухсотые? А то, вдруг тебе только показалось?

— Да ну, весь магазин в упор. Кровянка, все дела. Бр-р-р! Неприятное зрелище.

— Сблеванул?

— Чойта? Небось с отцом на охоту пацаном начал ходить. У него хрен блевнёшь. Дальше что делать будем? Какие варианты? — И оба посмотрели на местного, то есть на штурмовика.

— Варианты? Или ехать на хутор и смотреть, как чего, или гнать в роту и докладывать. Я даже не знаю.

— Тогда давайте на хутор! — Решил Струков. — Я за руль, вы с оружием. Раз ты, Серёга, с ним так сжился. Только отдай Соболю уже его автомат.

Серёга вернул автомат с полным магазином хозяину, отдал запасной. Оба они в теперь были