Видишь Суслика? - Фил Шрайбер Страница 28

- Говори: «Дядя, прости засранца», и я тебя отпущу.

Краем глаза Суслик видел, что на них смотрит тренер. С легким интересом и даже одобрением. Значит, остальная гвардия вмешиваться не станет.

- Иди в жопу! – прохрипел Хироки.

- Ты сам это выбрал. – Вал громко шлепнул его по заднице – тебе так привычно? Ты не стесняйся, все ведь понимают.

- Коросу, дзэтай коросу!

- Боюсь-боюсь! Говори давай!

- Слезь…

- А ты скажи! Не держи в себе!

Вал опасался, что тренер вот-вот вмешается. Безумно хотелось дожать придурка. Он чуть сильнее заломил руки парня.

- Прости… – с ненавистью прошипел кадет.

Вал не стал переходить границы. Он встал с поверженной жертвы и стремительно отпрыгнул в сторону. Поймал на себе очень внимательный взгляд Хорька.

Хироки хотел снова броситься на врага, но Сёго остановил приятеля и увел свою группу из зала.

«Раз я в его команде, ему выгодно, чтобы Суслик-сан стал достойным воином».

Хомячок не был в восторге от честолюбивых устремлений друга. Тем более, что Вал заставлял его участвовать в тренировках. Первые пару дней у Джунгарика после интенсивных занятий ни на что больше не оставалось сил. А ведь он считал, что день без пакости прожит зазря.

Постепенно юный Минамото привык к повышенной нагрузке и снова стал просыпаться на рассвете, что позволяло вернуться к любимому делу.

Ведь благодаря недавнему визиту в город у него был целый арсенал для развлечений.

Самым сложным днем для кадетов была пятница: крайний срок сдачи письменных долгов за неделю, поэтому многие после отбоя при свете фонариков доделывали эссе, переводы, проекты и прочее бумагомарание. И потому утренний подъем был особенно сложным. Большинство кадетов выполняли привычные действия с закрытыми глазами, а по-настоящему просыпались только ко второй паре.

Джунгарик же, свежий, как весенняя роза, с первыми лучами солнца отправился к соседям. Он ловко перебрался на балкон Хорька. Все спали. На тумбочках валялись учебники и тетради. Синдзи в какой-то момент подумал, а не упереть ли пару работ, но решил, что это будет подлостью.

Он пробрался в санузел, поднял стульчак и аккуратно натянул пищевую пленку. Потом отвинтил лейку душа и положил туда пару таблеток прессованной краски.

«Помойтесь, красавчики» – ухмыльнулся он.

Особые надежды он возлагал на новый цвет Накагава Сюя, который, по слухам, осветлял волосы. К нему пигмент должен был прицепиться на ура. А потому Синдзи достал из кармана быстросохнущий лак для ногтей и накрасил моднику ногти. Сама судьба была на стороне насмешника. Здоровяк спал на спине, сложив руки на широкой груди.

Джунгарик усмехнулся и направился к выходу. Задержался на пару минут в прихожей: шнурки ботинок сплелись, как наушники в кармане, после чего тихонько отворил дверь и покинул счастливцев.

Тем утром четверо кадетов-выпускников не явились на зарядку и опоздали на завтрак. Получили строгий выговор от курсового батьки, который терпеть не мог всяких объяснений и оправданий.

- Я вам не нянька в детском саду! Следите за вещами – ответил он на жалобы Хорька, что кто-то связал им всю обувь. Про унитаз Сёго рассказывать не стал, тем более что в ловушку попался не он, а неудачник Сюя. «Ладно, разберемся! Держись, мелкий засранец!» Кагосима понимал, что Минамото лучше не трогать, себе дороже, но злость можно было выместить на Фудзивара. Заодно и посмотреть, насколько изменился этот нытик.

Кадеты уже расходились по классам, когда на глаза замначальника попался Накагава, чьи волосы приобрели необычный для подобного заведения бледно-фиалковый оттенок.

- Это что за гомосятина?! – заорал господин Ниёнаго на весь зал. Все присутствующие с искренним интересом уставилась на кадета с нетрадиционным цветом волос. Тут взгляд полковника зацепился за сиреневые ногти кадета.

- Что?! Эт-то ш-што?! – лицо офицера стало пунцовым. Казалось, его сейчас хватит удар. Сюя испуганно посмотрел на свои руки, беспомощно зашлепал губами. В спешке уборки санузла и попытке отмыть с головы и тела краску, которая почему-то полилась из душа, ему было совсем не до ногтей.

- Кадет Накагава! Встать! За мной шагом марш! – жестко сказал замначальника и отправился в свой кабинет. Остальных разогнали на занятия.

Накагава явился в класс только ко второй паре. Бритый наголо. Лак с ногтей был, разумеется, стерт. Сюя никому не рассказал, что был позорно выпорот ремнем в кабинете полковника, «чтобы знал, что тут вам не Европа, а жопа не для глупостей».

После пар до обеда оставалось около часа, и Суслик направился в клубную комнату. Заседания поэтического клуба проходили нечасто, да и активных участников было всего около десятка по всей школе. Иногда залетали на огонек еще два-три кадета, пытавшиеся исправить плачевные оценки, выставленные кафедрой словесности, которая покровительствовала поэтам. Тем не менее, весь малый читальный зал был в распоряжении клуба. Раньше только Хомячок использовал это помещение с пользой: хранил там свои запасы запрещённых уставом штуковин для розыгрышей и прочих «безобидных» шуток. Теперь же Суслик решил воспользоваться читальным залом как оперативной базой для наступления на библиотекаршу.

Обычно в клубный час помещение было пустым, но сегодня несколько кадетов удостоили читальню своим присутствием.

Четверо очень сердитых юношей вышли из-за стеллажей и окружили Суслика. Хорёк и его друзья не стали ничего объяснять, но злобный взгляд получившего выволочку Сюя давал понять, что Фудзивара Кадзуо снова назначен виновным во всех бедах банды.

Сюя напрыгнул первым, а Суслик рванул ему на встречу. Но вместо того, чтобы ударить врага,