Скверная жизнь дракона. Книга четвертая - Александр Костенко Страница 28

Когда между деревьев замаячили два силуэта, я уже порядком устал караулить вечно ёрзающего авантюриста. Он всё время пытался выкроить момент, чтобы дёрнуться в сторону.

— Ну и как всё это расхлёбывать, а? — негодовал Нот, смотря на приятеля.

— Да, понимаешь, он зверь какой-то. Я даже не понял, как он меня нашёл.

— Хреново, Галис. Хреново, — гнусавым голосом протянул Нот и глянул сначала на меня, потом через плечо на ксата. Налдас стоял на расстоянии вытянутого посоха и, судя по гордой стойке, был готов в любую секунду бросится на авантюриста.

— Прошу вас, бросьте ваше оружие, — Налдас приблизился на шаг и настойчиво стукнул посохом об землю. Нот в ответ молча заиграл желваками.

— Налдас, что нам выгодно: обязать их клятвой, или убить?

— Да мы же договорились⁈

— За языком следи, ксат, — Нот потянулся к оружию.

— Я прошу вас следить за собой, — Налдас сделал ещё шаг и при желании мог одним ударом снести авантюристу голову.

— Ну так что? — я покрепче сжал посох.

— Самый простой способ — убийство. К сожалению, после этого придётся пресечь кривотолки в лагере. Во всём лагере, — голос ксата сквозил ледяным холодом, и Нот невольно поёжился. — После, когда придём в город, нам придётся свидетельствовать перед гильдией свободных торговцев о пропаже каравана и его охраны. Для этого нас поведут…

Ксат внезапно замер, крепко сжал посох и яростно вбуравился взглядом в затылок Нота. Морщины на скулах увеличились, словно наполнились водой, а костяшки кулаков побелели.

— Прошу меня простить. К сожалению, я не учёл некоторые обстоятельства. Убийство авантюристов не самый простой способ. Нам выгодней обязать их клятвой.

— Забыл про церковь? — Нот ехидно улыбнулся.

— Не только. Церковь не столь важна.

— Значит, проще и выгодней клятвой? — Налдас кивнул, а я обратился к Ноту: — Зачем Шолан приказал следить за нами?

— Тебе всё расскажи, — попытался съехидничать авантюрист, но осёкся и посмотрел на Галиса. — Ты им рассказал?

— Прости, Нот, у меня не было выбора.

— Госока! Ты хоть понимаешь, что… Да, мы следили за вами по приказу Шолана. И твой дружок прав, когда говорит о проблемах. Во всех гильдиях знают, кого мы сопровождаем. Так что ты проиграл, дракон.

Где-то рядом взмахнула крыльями птица. Звук хлопка ещё не успел закончиться, а ксат уже стоял за спиной авантюриста, прижимая кинжал к его шее. Всё произошло настолько быстро, что Нот не успел среагировать и испугаться.

— Налдас, — я устало выдохнул, продолжая разыгрывать спектакль. — Я же тебя просил не реагировать так бурно каждый раз, когда упоминают древнейших. Оставь его, оставь.

— Невозможно такое терпеть, послушайте. Сколько…

— Налдас! — от моего окрика ксат почти незаметно дёрнулся, а вот авантюристы едва не подскочили на месте. Хотя Галис говорил, что у Нота достижение с невосприимчивостью к магии разума.

— Брось его, Налдас. Иди сюда, посветить немного надо.

Ксат нехотя медленно убрал кинжал и направился ко мне, явно думая про себя, что я не понимаю происходящего. Нот цокнул языком и посмотрел на нас напыщенным высокомерным взглядом, предчувствуя победу.

— Мы ошиблись Нот, — затюканным голосом отозвался Галис.

— Что значит, ошиблись?

— Он… Он просто ксат.

— Это он тебе сказал?

— Так сказала скверна, — я ответил вместо Галиса, свободной рукой взявшись за воротник куртки. Стоящий рядом Налдас закончил читать заклинание «Огонька». В тусклом свете шрамы на моей коже блеснули тёмно-фиолетовым. Нот невольно отшатнулся.

— Его скверна не берёт, да я сам видел, — продолжал Галис.

— Что видел?

— Он вышел из той гнилой рощи, без оберегов. Сам.

— Вы все сильно ошиблись, приняв моё проклятье за что-то иное. Скажи, ты видел разумных, родившихся от скверны? — Нот коротко ответил, что видел одного такого очень давно. — Я как они. Но они проиграли битву со скверной. Я же выиграл. И подчинил её себе.

— В соответствии четвёртого пункта договора между моей расой, Всеобщей Церковью и империей Талкая я, Нишар’Нудалкас…

— И я, Лик’Тулкис, — я вовремя сориентировался. Налдас не подал вида, но тембр голоса едва уловимо колыхнулся от удовольствия.

—… объявляем вас двоих клятвоотступниками, разрушившими заключённый договор. Посчитав одного из нас древнейшим разумным, вы осквернили Первобогов и оскорбили их. В соответствии с четвёртым пунктом договора, мы оставляем за собой право немедленного наказания: смерть, или вечная клятва души. Ваш выбор?

— Что за клятва? — Нот видел Налдаса в битве и выглядел сейчас как человек, которого подвесят на рее.

— Молчание, — ответил ксат. — Всё, что сегодня произошло между нами, и что вы услышали и увидели про Лик’Тулкиса, вы вдвоём никому, никогда, никаким образом и никаким способом не передадите и не расскажите. Лишь сообщите в гильдии, что ошиблись и поплатились за свою ошибку.

— Иначе смерть?

— Совершенно верно.

— К чему такая осторожность? — Нот положил руки на пояс рядом с ножнами.

— Когда-нибудь вы слышали про разумного, способного без оберегов войти в скверное место?

— Нет… — начальник охраны перевёл на меня испуганный взгляд. — Ты можешь?

— Ваш выбор? — Налдас перехватил посох, готовясь в любой момент снести Галису голову.

Авантюрист молчал, бегающим взглядом рыская по округе и стараясь удрать от опасности. Прошла секунда, потом ещё одна. Сплюнув, Нот крепко выругался и бросил оружие на землю. Ксат первым делом убрал в сторону перевязь с мечом и кинжалом авантюриста. Убедившись в моей безопасности — Налдас достал из рюкзака небольшую статуэтку какого-то мужика. Он стоял, одной рукой упираясь на ствол дерева, а в другой сжимал короткое копьё.

Авантюристы неохотно приблизились к ксату, стараясь отсрочить неизбежное, но всё же укололи пальца шилом. Дальше всё произошло как в банке, с той лишь разницей, что клялись ксату. Да и тот сперва произнёс слова клятвы, чтобы авантюристы не смогли извернуться. Налдас с помощью клятвы не только навсегда заткнул авантюристов, но ещё и меня подстраховал. Теперь эти двое обязаны не вредить мне, никому в этом не помогать и при обнаружении угрозы моей жизни — если не ликвидировать её, то помешать всеми доступными способами. Нот и Галис сильно возмутились такому повороту событий, даже обозвали Налдаса явно нецензурными словами. Но согласились: выбор у них был довольно прозаичным.

— Ей, Нот, — я позвал авантюриста, когда эти двое с недовольными лицами надевать обратно оружие, а ксат посматривал на них довольным взглядом.

— Чего тебе?

— Посмотри сначала на это, — я поднял с земли и развернул один из рулетов кожи скверного кабана.

— Ты добыл двух кракчатов? В одиночку? — в отличие от изумлённого Нота, Галис лишь огорчённо закивал головой.

— Если под кракчатом ты подразумеваешь скверного кабана, то да. Двух. А теперь посмотри на это.

Тусклый свет от «Огонька» Налдаса осветил внутреннюю поверхность моего плаща, сделанного из этих самых кракчатов. Нот посмотрел на меня как на нечто, что в принципе не может существовать, грустно вздохнул, и пошёл в лагерь. Вслед за ним поплёлся Галис.

— Прошу вас, до утра осталось не так много, но мы ещё успеем поспать, — Налдас жестом пригласил меня идти к лагерю.

— Думаешь, после сегодняшнего у нас есть право на сон?

— Более чем. Не волнуйтесь, контракт гильдии свободных торговцев всё ещё в силе.

В лагере, судя по лёгкому храпу — нашего отсутствия не заметили. Лишь дозорный удивился нашему появлению одной группой, но заметил свёртки кожи на моём плече и ехидно усмехнулся.

Оставалось дело за малым: наконец-то доехать до Кратира, а в дорогое заниматься кожаным ремнём и пытаться открыть «Щит маны».

Глава 2

— Долго ещё ждать? — спросил я у Нота, только что вернувшегося от городских ворот.

С момента клятвы прошло три дня, за это время Нот с Галисом немного изменились. По началу они сильно недолюбливали нас, но с каждым днём это чувство притуплялось. А вчера начальник охраны даже пошутил в нашем присутствии о своём солдатском прошлом.

— Возможно, до завтра, — нутон со сплющенным носом подозвал к нашей повозке других авантюристов. — Неделю назад обвалилась местная тюрьма. Нас не впустят, пока не подготовят новое место.

— Что значит «нас»? — возмутился один из авантюристов. — Дали бы охрану и сторожили бы остроухих за городом. Мы-то тут причём?

— Да наши они пленники