Ложная сказка - Мира Форст Страница 28

У Фархада тряслись руки. Выглядел он в эти минуты слегка сумасшедшим. Волнение Батыра выдавали нервно бьющиеся жилки на висках.

– Б-Батыр, – неожиданно проявилось позабытое с детских лет заикание. – Чт-т-то бу-бу-дем дел-л –лать?

– Найденный клад положено сдать, – неуверенно произнес Батыр. Кажется, он не был готов расстаться с таким сокровищем. Отдать наследие шумеров? – зачарованно глядел картограф на золотую рыбку.

– А может, – справился Фархад с голосом, – не будем отдавать? Сокровища Тамерлана ищут все, кому не лень. Так пусть дальше ищут. Там же много было. Найдут еще чего-нибудь.

– Думаешь? – мысленно уже согласился Батыр не отдавать, но боялся, что на попятный пойдет Фархад. Надо было заручиться его твердым словом. Если уж молчать, так вместе.

– Время сейчас неспокойное. Про революционеров слышал? И кайзер, говорят, к войне готовится. Мы клад отдадим, а сокровища и сгинут. Так нам и скажут, когда мы свою положенную долю запросим.

– Делим на две части? – заплясал азарт во взгляде Батыра.

– Делим, – протянул правую руку Фархад для скрепления сделки.

– Твои месяцы с января по июнь. Мои – июль-декабрь, – предложил Батыр вариант деления.

– Согласен. Но, если ты не возражаешь, я Деву себе заберу в обмен на любой другой амулет. Все мои дочери под этим зодиаком родились, – пояснил Фархад свою просьбу.

Батыр не возражал. Его устроил амулет Рыбы.

– А где же хранить станем? – спохватился Фархад. – В обсерватории оставлять нельзя. У меня дом полон людей. Да и полицеймейстер в соседях. Я планировал после выполнения заказа в Сухуми податься. У зятя там дом большой. Хотим с женой к старшей дочери перебраться. Только тогда и смогу свою часть сокровищ забрать.

– Можешь временно у меня оставить. В мою мастерскую с инструментами родне запрещено заходить. Там надежный схорон будет.

Фархад, конечно, проявил недоверие. Устоит ли дружба перед соблазном завладеть всеми сокровищами?

– Я твою долю не заберу, – правильно истолковал Батыр сомнения художника.

Всю последующую неделю Фархад наведывался к Батыру, удостовериться, что бесценная находка не исчезла. Он так дергался, что в конечном итоге сам все и испортил.

Живописец из-за страха разоблачения принялся обходить стороной своего соседа полицеймейстера Урмана. Если встречи избегнуть не удавалось, Фархад изображал на лице слишком широкую улыбку.

Такое нетипичное поведение давнего знакомого насторожило опытного жандарма, и Урман зачастил к соседу в гости.

– Батыр, что делать? – переживал Фархад. – Урман так смотрит на меня, так смотрит. Боюсь, догадается.

– Как он может догадаться? Веди себя естественно, и никто ничего не узнает, – советовал Батыр.

Но у Фархада не получалось естественно, и Урман велел своим подчиненным провести в доме соседа обыск.

– Он думал, я подпольно опиумом торгую, – нервно смеялся художник.

– Так ведь теперь и ко мне с обыском могут прийти, – справедливо забеспокоился Батыр. – Все знают о нашей дружбе. Твой полицеймейстер может решить, что опий у меня хранится. Начнут искать одно, а наткнутся на сокровища.

– Надо перепрятать амулеты, – предложил Фархад. – Каждую фигурку в разное место.

– И где мы их спрячем? – соглашался Батыр с тем, что перепрятать необходимо и как можно быстрее.

– Есть идея. Сады Тамерлана.

– У нас двенадцать амулетов. А садов десять, – напомнил Батыр.

– Значит, в двух местах спрячем по два амулета. Только ты карту обязательно составь. Чтобы мы сами потом найти смогли.

– Составлю.

Сговорились наутро и заняться. С восходом солнца.

Но к назначенному времени Фархад не явился. Обеспокоенный Батыр постучался в его дом.

– Забрали в участок, – плакала жена Фархада. – Вроде как нашли запрещенную литературу при обыске.

Батыр, хотя и был уже не молод, предпринял необычайную ретивость. Понимал, что художник натура тонкая, допросов может не выдержать и расскажет того, чего не следует.

Первым делом, Батыр отправил телеграмму в Москву барону Николаю Карловичу фон Мекку, принимая его приглашение поучаствовать в геодезических изысканиях лесной пустоши вдоль Рязанской железной дороги. Сообщил, что выезжает немедленно.

Велел жене спешно собираться в дорогу. И пока женщина паковала вещи, спрятал все двенадцать амулетов в садах Тамерлана.

Правильно сказал Фархад, времена нынче неспокойные, на вокзале будут обыскивать. Вывозить сокровища опасно. Он вернется за ними позже.

Карту рисовал уже в поезде.

***

Айнар знал эту историю из записей прапрадеда, снабженных красочными рисунками.

Фархад по памяти зарисовал каждую фигурку. Талантливый был человек.

Как и предполагал Батыр, на допросе Фархад дал слабину. Выложил полицеймейстеру все о бесценной находке. Такой был человек. Тяготило его сокрытие тайны.

Урман выслушал. Помолчал. И… предложил дележку на троих. Алчным оказался человеком.

Можно сказать, Фархаду повезло. В день, когда его отпустили из каталажки, у соседа полицеймейстера случился апоплексический удар, от которого Урман уже не оправился.

Фархад заканчивал свою часть работ в обсерватории, и все это время пытался искать наследие шумеров в садах Тамерлана. Но без карты – можно рассчитывать лишь на удачу. К тому же, он не мог знать наверняка, спрятал все же Батыр фигурки или прихватил сокровища с собой.

Художник пытался связаться с Батыром. На его запрос в контору фон Мекка, пришел ответ из Москвы – служащий по фамилии Тажиев в железнодорожном ведомстве не числится.

Фархад стал готовиться к переезду в Сухуми и напоследок посетил городской сад Баг-и Баланд, засаженный виноградниками, деревьями инжира и яблони. Когда-то в центре сада возвышался дворец из белого мрамора. Теперь от него осталась лишь плита.

Фархад уже приходил сюда, и не раз, но все его поиски терпели фиаско. Не мог же он перекопать весь сад.

Где Батыр мог спрятать амулеты? – пробовал живописец смотреть на местность глазами геодезиста. Еще пытался припомнить все, что тот рассказывал о почве, о выборе мест для строительства.

– Большие деревья при больших стройках никогда не спиливают, – говорил Батыр. – всегда обходят, стараются корни не задеть.

Взгляд Фархада упал на могучий ливанский кедр.

А ведь неплохой тайник, – сделал он стойку.

Покрутился вокруг тяжелого ствола.

Чужого внимания не опасался. Мало ли что эксцентричному художнику в голову пришло? Может, собрался кедр на холсте запечатлеть. В ходе поисков Фархад всегда прихватывал с собой мольберт, на случай, если кому вздумается задавать вопросы.

Долго он ползал у корней важного дерева.

Ничего не нашел.

Да и не было видно, что копали недавно у