Анна Гале - Двуликий Страница 3

– Тебе там понравится, – сказал Полозов, когда они подходили к автостоянке.

Чёрный спортивный автомобиль с крутыми номерами с визгом рванулся со стоянки. Ромка как-то рассказывал, что дорогущий четырёхколесный друг – подарок Полозова-старшего на совершеннолетие. Я проводил машину тоскливым взглядом.

В который уже раз жалею, что не поступал в обычный вуз. Здесь на фоне большинства студентов я выгляжу оборванцем. Машины нет, бешеных карманных денег – тоже. Дорогостоящих увлечений себе позволить не могу, даже бильярдные правила для меня – дремучий лес. Количество влиятельных родственников и знакомых равно нулю. Чем я могу привлечь такую девушку, как Кристина? Особенно если сравнить меня с Романом Полозовым.

В животе заурчало. До дома несколько минут ходьбы, а там ждут остатки со свадебного пира. Совсем не так я представлял первый вечер без материнской опеки. Уж точно не в компании телевизора и холодильника.

Ладно, хватит травить душу. Вместо свидания с девушкой-мечтой придётся доедать мясные и рыбные деликатесы, салаты и последние кусочки свадебного торта. Кого бы позвать, чтобы хоть веселее стало? Не Дашку же, в самом деле!

Зазвонил сотовый. Из трубки полились знакомые раздражающие вопросы:

– Максюша, ты уже пришёл домой?… Не забудь покушать, только обязательно разогрей мясо. Холодным не жуй, слышишь? И пережёвывай хорошо, не глотай кусками, а то знаю я тебя…

Я молча скрипел зубами. Представляю, что обо мне думает отчим, если сейчас слышит мамулины наставления! Полное ощущение, что мать считает меня детсадовцем. Или всё же кем-то постарше, судя по следующим вопросам:

– Кого ты видел в институте? Как прошёл семинар? Ты там не молчал, надеюсь?

Я отвечал коротко, сквозь зубы, и боролся с желанием отключить телефон. Бессмысленное дело! Мать не поверит в разрядившийся мобильник, она сама на ночь ставила мой сотовый на зарядку. Да и потом, мама всё равно дозвонится на городской телефон и продолжит разговор, как только я доберусь до дома. Да еще и выскажет всё, что думает о брошенной трубке.

К счастью, серый поезд скоро въехал в зону, где нет сотовой связи, и мамулины вопросы и наставления оборвались на полуслове. Я тут же с удовольствием отключил мобильник. Теперь в случае чего молчание моего телефона можно будет свалить на плохую сотовую связь в поезде. Одного контрольного звонка от мамы на сегодня достаточно.

Я ускорил шаг. Чтобы попасть домой, нужно было пересечь всего несколько дворов. Один из них уже остался позади, когда кто-то проскрипел за спиной:

– Слышала? Тасю-то сегодня увезли. Совсем, бедолага, разума лишилась! С утра носилась по двору перепуганная, кричала что-то про опасность. В городе, говорит, двуликий появился…

Я обернулся. Неподалёку прогуливались две бабуси. Одна везла коляску с толстеньким внуком. Малыш с упоением то облизывал, то грыз яркую игрушку. Другая выгуливала на длинном поводке таксу. Собачка присела у ближайшего куста. Малыш попытался сказать: «Ав-ав», его горящий взгляд не отрывался от таксы.

– Вот горе-то, – покачала головой бабушка с коляской. – Не дай Господь так из ума выжить.

– И не говори! Так представляешь, она выпросила у кого-то телефон. Дурочка-дурочка, а звонить, оказывается, умеет и номер наизусть знает. Приехала её сестра и куда-то увезла Тасю, даже вещи её не стала из дома забирать, – с удовольствием выкладывала новости вторая. – Хотя что там брать-то? Линда, пойдем, моя девочка! – бабуся слегка потянула за поводок.

Надо же! Оказывается, Тася жила неподалёку от меня.

Я потащился в сторону дома, ноги еле двигались. С каждым шагом всё больше наваливалась усталость. От голода начинала кружиться голова. Весь день мне ничего не хотелось, а теперь организм настойчиво требовал еды, даже желудок впервые в жизни заныл. Я сел на лавочку в пустом дворе. Кажется, в сумке с пятницы завалялся недоеденный сникерс.

Шоколадка нашлась между толстыми тетрадями. Однако есть я не смог: от одного вида приторного батончика с большими орехами меня чуть не стошнило, почти сразу начал бить озноб. Заболеваю, что ли?

Сил подняться не нашлось. Я лёг на лавочку, глаза слипались. Полежу немного и начну потихоньку двигаться к дому, осталось проковылять совсем немного.

Не знаю, сколько времени прошло в тяжёлой дреме. Я застрял где-то между сном и явью: нормально воспринимал всё окружающее, но не мог открыть глаза. В душном воздухе витало множество запахов – вонь подгоревшей еды из открытых окон, смешанные ароматы мужских и женских духов, принесённый откуда-то лёгким ветром чад шашлыков, смрад стоящих в другом конце двора мусорных баков и кошачьего туалета, запахи земли, травы и многие другие. Все они смешались, и теперь причудливый букет бил в нос. Казалось, у меня в несколько раз усилилось обоняние.

Где-то наверху скандалила парочка, иногда доносились удары и яростное звяканье: темпераментная женщина била посуду, доказывая свою правоту. Несколько пар ног прошли мимо с топотом, шарканьем и цоканьем каблучков. Раздражённый женский голос прямо над моей головой бросил: «Пьянь!». Звук шагов оборвался, скрипнула дверь подъезда.

Я не понимал, что происходит. В голове крутилось: пора двигаться к дому. Тяжёлые веки с трудом разлепились. Надо мной во всей мрачной красе раскинулось чёрное, грозное небо. Его почти полностью затянули тучи, в бескрайней тьме тускло светились лишь несколько крохотных звёздочек.

Впервые в жизни меня, как говорится в низкопробных мелодрамах, охватило предчувствие неведомой и неотвратимой катастрофы. Никогда не был особо впечатлительным, предвидения и прочая подобная ерунда – для меня лишь сказки. Сейчас же в голове снова и снова звучали два голоса. Один – грубый и низкий голос Таси – испуганно твердил: «Двуликий!», а другой, незнакомый, холодно шипел: «Мой».

Я потянулся. Непривычная к жёсткому спина ныла от деревянной скамейки. Казалось, болят не только мышцы, но и кости.

Двор освещал всего один фонарь, да и тот у соседнего дома. Фонарь тускло мерцал, словно собирался вот-вот погаснуть и уснуть вместе со всем городом. Его света было маловато для безлунной ночи. Интересно, который час? Я полез в карман за отключенным мобильником. Мать наверняка уже оборвала домашний телефон.

Начало одиннадцатого. Двойной писк подал сигнал о принятом сообщении. Сотовая компания любезно информировала, что мать за это время набирала мой номер двадцать три раза. Наверняка мамуля успела придумать множество сюжетов для кассового триллера или ужастика, причем в каждом обязательно участвовал я в роли изуродованного трупа. Маму, конечно, надо отучать от ежедневных отчётов, но не так сразу, а постепенно. Надеюсь, она и сама понемногу уймётся, теперь матери есть о ком заботиться.

Абонент снова оказался недоступен. Ладно, перезвонит, как только в поезде появится сотовая связь. Главное, моя попытка дозвона будет передана ей в сообщении.

Я потёр виски. Небесные глубины притягивали взгляд. Из-за тёмных облаков выползал аппетитный жёлтый блин. Мой взгляд остановился на гигантской луне с тёмными морщинками. Она выкатывалась на небо прямо над головой. Никогда не видел такую огромную, идеально круглую луну, да ещё столь низко.

Я застыл на скамейке как парализованный, взгляд не мог оторваться от сияющего холодным светом жёлтого диска. Об асфальт глухо шмякнуло: телефон выпал из ладони. Меня согнуло пополам, из горла вырвался хриплый стон, и я кувырком скатился с лавочки. Заныло ушибленное колено. Что-то несколько раз перевернуло меня и с размаху швырнуло под скамейку.

Я старался сгруппироваться, но тело билось об асфальт, о землю, о деревянные ножки лавочки. Попытки кричать и звать на помощь оказались бессмысленны: вместо крика вырывались только хрипы и звериное рычание. Голова моталась из стороны в сторону, тело сотрясала дрожь. Живот с силой вжался в землю, неподъёмный груз расплющивал спину и раскинутые руки.

Всё прекратилось мгновенно. Я распростёрся под скамейкой. Боль ушла без следа, но подняться получилось не сразу и только на четвереньки. Мысли ворочались как тяжёлые каменные глыбы под мощным напором воды – сначала медленно, потом – ускоряясь. Я думал, что надо ещё раз попытаться позвать на помощь, когда взгляд остановился на руках, вернее, на том, что должно было быть моими руками. Я сморгнул. О землю опирались мощные когтистые лапы, покрытые тёмной шерстью.

Глава 2. Ночная охота

Это ещё что?! Я сошёл с ума? Но я всё понимаю, помню, могу назвать имя, адрес, телефон, описать в подробностях весь прошедший день. С утра я провожал мать и отчима, потом чуть не сбил с ног полоумную Тасю…

По коже прошёл мороз, и стало немного щекотно. Я увидел, что шерсть на лапах приподнялась.

Тася уехала сразу после нашей случайной встречи. Как там она сказала? Двуликий… Нет, не может быть! Тася – обычная городская сумасшедшая, смешно придавать какое-то значение её болтовне.