ЧОП "ЗАРЯ". Книга вторая - Евгений Александрович Гарцевич Страница 3

А что почувствовали?

А как справлялись?

Могло ли это быть не ваше желание?

Будь у вас выбор, вы бы сделали это снова?

И так далее и тому подобное. Все вопросы крутились вокруг того, насколько я кайфанул, испытав силу. И что я испытывал, когда применял ее для убийства людей. Потом пошло по второму кругу, но поменялись формулировки и появилось оценочное суждение. Довольно оскорбительное.

Будучи таким слабым, что вы испытали?

Обидно ведь было, что вас ни во что не ставят?

Вот если бы вас травили в детстве, чтобы вы сейчас сказали обидчикам?

Понимаю, для многих мужчин большая моторка, является компенсацией маленько… У вас тоже так?

Этакие противные подколы, за которые у нас на районе даже выйти бы не позвали, а на месте пояснили, кто там и что попутал.

Но я пропускал мимо. И не врал, но, когда признавался, что сила мне понравилась, представлял, что я говорю про прыжок с парашютом.

Шарики кружились над головой и меняли цвет в зависимости от моих ответов. Логику я не разгадал, поэтому просто расслабился, представил себя слоном, которой не обращает внимания на моську, и ждал пока Родион выдохнется.

Объявись этот недопсихолог где-нибудь на третий день, я бы все ему высказал. А сейчас я был спокоен. «Смирение» пылающими буквами прилипло перед глазами, а в затылке свербило слово «Контроль».

И если я правильно считал частые полуулыбки инквизитора, именно на контроль меня и проверяли.

Инквизитор достал из кармана мой душелов, поводил им перед глазами. Разочарованно хмыкнул. Встал и прошелся вокруг меня, держа душелов у меня на виду. Не знаю, что он там себе надумал. Что я, как Рокфор за куском сыра, сейчас за фляжкой подорвусь? Или как безвольный лунатик за ароматным дымом кофе из рекламы?

— Все в порядке? — участливо спросил инквизитор и положил флягу на стол. — Вы бледный? Что чувствуете? Хотите, чтобы я замолчал? Хотите поднять? Открыть? Или, может, хотите меня ударить?

— Не льстите себе, Родион, — я посмотрел в глаза инквизитору. — Не работает ваша провокация. Я нормальный. Не маньяк, я просто голодный.

— Ну, как знаете. Тогда перейдем к следующему этапу…

В стеклянной капле, которая висела между нами, мелькнуло темное отражение, но среагировать я не успел.

Сзади на голову накинули пыльный плотный мешок, выбили стул и уронили меня на пол, прижали и стали заламывать руки. Я дернулся, понимал, что это опять проверка, но рефлексы сработали раньше. Успел пнуть кого-то ногой, толкнуть плечом и даже боднул куда в лоб.

И получил в ответ — нога, ребро, спина — молотили какой-то обманчиво мягкой дубинкой, похожей на резиновую. Опять хрустнуло в ребре и заломило в висках — резкая, острая боль, сразу с двух сторон и краткая черная вспышка перед глазами.

Я еще раз дернулся и почувствовал, что руки свободны. Бросился в сторону, сбил стол и юркнул под него, слышал топот, идущих за мной ног. Я сдернул мешок, и сразу же скорчился от удара дубинкой по ногам. За которые меня схватили и выдернули из-под стола.

Надо мной стояло два монаха с короткими черными дубинками, за их спинами прятался Родион и раздавал команды.

— Завалите этого щенка, нечего такому отродью делать среди обычных людей!

— Родион! Хватит, это уже ни в какие рамки… — договорить мне не дали, сразу две дубинки полетели мне в голову.

Увернулся я только от одной, вторая отожгла плечо и отбросила меня в сторону Родиона. У него в руке тоже появилась дубинка, и он бросился на меня.

— Харе уже! Мир, дружба, жва… — Родион замахнулся, вынуждая меня броситься в сторону.

И я почти ушел, но попал на встречный удар с ноги. И сразу же снова, опять обманка с замахом, под который я бросился, чтобы сократить дистанцию и попытаться скрутить инквизитора. Но налетел на невидимую стену — в глазах Родиона зажегся озорной огонек, он выставил руку и применил на мне силу.

Тело будто спеленали, оторвали от земли почти на метр, растряхивая, качнули в сторону и бросили на пол. А инквизитор лишь ладонью поводил, телекинетик чертов.

Я застонал, попытался встать на четвереньки и ползти в сторону двери. Меня догнали, подбежали монахи и стали лупить по ногам, по копчику, перебили левую руку, и я рухнул на пол, стукнувшись лицом о камень.

Проморгался и заметил душелов, упавший со стола и откатившийся в трещину между камней. Ну, капец вам, уроды…

Глава 2

Я схватил душелов, уже почувствовал пальцами ребристую крышечку. Холодная, тяжелая фляжка. Я почувствовал злобную сущность Мэйна, а потом и Муху — его кровожадное нетерпение. Душелов тянулся ко мне, запертые фобосы наперебой шептали призвать их.

За спиной закричал Родион:

— Скорее, не дайте ему воспользоваться силой!

Я кувырком ушел к стене, поднялся и выставил фляжку перед собой, будто гранату без чеки. Инквизиторы замерли, Родион, стоящий в центре, махнул своим подручным, приказав окружить меня, а сам разминал пальцы и улыбался.

— Ну, что слабак? Ты получишь то, что заслужил. Как и твой бездарный отец, — инквизитор сплюнул на пол и поднял руки, готовя какой-то свой телекинезный трюк.

— Родион, прекращайте, — я чуть начал скручивать крышку, — К черту ваши методы, порезвились и хватит.

— Мать твоя также говорила…

— А вот это щас обидно было… Но как-то совсем уже несерьезно, — я сделал небольшой шаг вперед и стал убирать душелов за спину. — Я не буду с вами драться…

На последнем слоге я метнул фляжку в голову инквизитора, а когда он инстинктивно поднял руки, чтобы закрыть лицо, подскочил и со всей дури ударил его ботинком между ног.

И чуть не рухнул, когда нога со свистом рассекла воздух.

В голове что-то пискнуло, капельки правдолова, которые все еще кружились над головой, мигнули и плавно спикировали к столу. Я моргнул и не понял, как снова оказался на стуле и что произошло с комнатой.

То есть все то же, что с самого начала — только ни следов драки, ни дюжих подаванов с дубинками. Один вспотевший и взлохмаченный Родион сидел напротив меня за столом и тер виски.

Все-таки развели! Это что какая-то иллюзия? Или какие-то другие методы инквизиции, в мозгах копаться?

— Херасе! У вас тут дополненная