Мальчик и Птица - Кирилл Борисович Килунин Страница 3

– Возьми и надень свою корону – мальчик. Поверни ее сваргой вперед, так чтобы она была посредине твоего лба.

Мальчик сделал все как велел снегирь.

– Теперь ты можешь видеть суть вещей, их душу. Посмотри на меня мальчик.

– Но я боюсь…

– Ты знаешь историю про Синюю птицу?

– Да, я был на этом спектакле с мамой, когда ездил в большой город по ту сторону реки.

– Тогда ты должен помнить слова Берилюне: «Нужно быть смелым, чтобы видеть скрытое», – сказала она, перед тем как вручить Тильтилю зелёную шапочку, украшенную алмазом.

– Хорошо, я посмотрю на тебя…. Мальчик взглянул на снегиря и чуточку прищурил глаза. Там где раньше была небольшая птица стояла девочка примерно его возраста и роста, курносая, со смешливыми глазами цвета горячего кофе, серебряными волосами, она была одета в красное платье и черные башмачки, в самом центре груди на платье был небольшой разрез, на нем запеклась капелька птичьей крови.

– Здравствуй, – сказала девочка. Ты можешь звать меня как раньше – Снегирь или просто Птица. Как я могу обращаться к тебе?

Мальчик ответил, и отчего-то покраснел.

– Мак, как это здорово, – рассмеялась Снегирь.

Мальчик хотел поправить птицу, сказать, что ей всего лишь послышалось и у него совершенно другое имя, но не стал этого делать, решив остаться для нее Маком, тем более это было так весело…

– Теперь я вижу, что ты именно тот, кого я искала! Ты пойдешь искать Птицу Симург, разделишь свое храброе сердце с рождающимся из первозданного огня Фениксом…?

– Но я не могу быть один, как ты этого не понимаешь и мама…. Мама не разрешает мне далеко уходить от своего Дома…?!

– Ты не будешь один, мы теперь будем вместе, но только попозже, а сейчас придет твоя бабушка и отведет тебя в школу. Сними корону, и спрячь ее в самое надежное место. Когда мы уйдем… никто этого не заметит…

– Но разве так бывает?

– Бывает, – ответила птица.

– Хорошо, – сказал мальчик и спрятал картонную корону с начертанным на ней знаком самой первой птицы под свою кровать, Снегирь же превратившись в серый комочек с ало-розовой грудкой, вылетела в окно, обещая, вернуться, когда придет время Пути.

3. Долина Поиска

Отправляясь с бабушкой в школу, мальчик был так взволнован, что всю дорогу молчал. Бабушка спросила: не заболел ли он.

Мальчик помотал головой – в знак отрицания.

Он думал о птицах… и на уроке рисования, когда предложили свободную тему, мальчик нарисовал Птицу птиц, получилось нечто не очень внятное, наполненное цветами радуги, огнем, полетом в небывалых высях, его птица была чуть – чуть похожа на орла и в большей степени на жар-птицу из русских сказок. Учительница хотела поставить ему три за эту несуразицу, но в последний момент, спросила, что такое он изобразил. И мальчик вспыхнул, ему так хотелось поделиться свалившейся на него историей, он рассказал, все, что запомнил из рассказа Снегиря и получил законное пять. «Форма обретает свою настоящую ценность, только когда наполнена особенным содержанием», – подумал мальчик, – «мой рисунок получился не очень, но я наполнил его своим рассказом и он засиял».

По дороге Домой мальчик с сожаление думал о том, что вся утренняя история приснилась ему, или возможно он сам ее придумал. От нечего делать он решил заглянуть к семейству зайцев, живущих в глубокой норе под большим деревом и угостить их яблоками.

Мальчик никогда не видел этих зайцев, просто однажды гуляя по территории только еще строящегося коттеджного поселка с остатками настоящего леса (там скоро, может быть через год или два должен был появиться и их Дом) мальчик услышал странное пересвистывание, а потом зашуршали ближайшие кусты.

– Что это? – спросил он.

– Зайцы шумят, – ответил остановившийся рядом с мальчиком старичок, одетый в строительную робу и грязные сапоги.

– Вы шутите?

– Нет, хочешь, я покажу, где их нора?

Мальчик кивнул.

– Только ты никому не должен показывать это место… Иначе их могут обидеть. Пусть это останется тайной.

Мальчик сказал, что: клянется.

У забора под большим деревом, закрытая густыми кустами действительно была глубокая нора. Они какое-то время стояли рядом с ней, молча, но от туда так никто и не появился.

– Скоро наступит осень, а за ней зима, – сказал тогда старик. – Возможно, им будет холодно и нечего есть…

– Я могу принести еды из дома.

– Ты хороший мальчик. Зайцы любят морковь и капусту, но, наверное, не откажутся и от яблок….

И вот, в самом начале зимы, он принес яблоки зайцам. И снова никого не встретил у этой норы, но слышал их свист. Ему показалось, что это может быть значить: спасибо.

До его дома оставалось совсем немного, когда на правое плечо мальчика опустился серый комочек с алой грудкой.

– Здравствуй Снегирь… Я думал, что ты, это – сон.

– Нет, и ты меня не придумал… Где ты так долго ходил после школы?

– У меня были дела….

– Дела… хорошо, у нас тоже дела… Нам нужно найти начало пути.

– Но где его взять?

– Такие вещи всегда где-то рядом – в пределах твоего взгляда, и если ты не видишь начало пути, можно об этом спросить…, – объясняет Снегирь.

– У тебя?

– Я, не знаю. Давай, лучше спросим у той старушки, Мак, – предлагает птица с алой грудкой.

– Но она такая страшная…. Похожа на старую кукушку.

Мальчик смотрит на закутанную в потертую фуфайку и грязный шерстяной платок скрюченную старушку, которая стоит у продуктового магазина «Магнит» с алюминиевой миской, на дне которой лежит несколько монет.

– Прекрасная Берилюне тоже выглядела как старая и злая ведьма, а для того чтобы увидеть в ней прекрасную фею нужно было раскрыть ее душу.

– Но моя корона осталась дома…

– Ее не обязательно носить всегда на голове, просто представь, как ее одеваешь и поверни сваргой вперед, так чтобы она была посредине твоего лба. Представил?

– Да, – мальчик посмотрел на страшную старушку во второй раз.

Спина и хвост у этой птицы были светло серыми, что делало ее незаметной на фоне грязного снега и затянутого тучами неба, и только грудка расчерченная полосками коричневого тона придавала ей некую яркость, мальчику стало ясно, что она – одиночка по своей сути, и с другими общается только по необходимости. Она никогда не хотела построить свое гнездо и любила свое одиночество, можно было взглянуть еще глубже, но он не стал этого