Защитники Подлунного мира: Эпик - Анастасия Дятлова Страница 3

Потом Катя так хлопнула дверью, что она едва не слетела с петель, а Аня разрыдалась. Ну, миленькая моя, не плачь. Я же тебя люблю.

Следующие несколько недель были очень тяжёлыми. Аня плакала из-за красной надписи на входной двери, из-за проколотых шин, из-за объявления со своей фотографией на доске перед входом в подъезд. Мы перестали ходить на площадку, потому что хозяева Тора, Алекса, Шелби и всех остальных сразу уходили, стоило нам с Аней подойти к калитке.

Однажды вечером я, как обычно, сидел на подоконнике в ожидании хозяйки. Вот её красная машина заехала во двор. Аня вышла из автомобиля и помахала мне рукой, а потом началось что-то ужасное. Двое мужчин подбежали к ней, один дёрнул за сумочку, а второй схватил за голову и ударил о капот. Аня кричала от боли, я выл от бессилья, прижимаясь носом к холодному стеклу. Это был первый раз, когда моему человеку нужна была помощью, а я ничего не мог сделать.

Домой Аню привела хозяйка Спанча. Она обработала ссадину на лбу и разбитый нос и долго уговаривала отказаться от защиты маньяка, но Аня была непреклонна:

— Я это дело не брала. Мне его назначили, и пока у меня есть статус адвоката, буду делать свою работу не для галочки.

В тот вечер я признался Спанчу, что мне очень хочется сберечь Аню, а её позицию я понимаю. Ведь и я не отступлюсь от неё, даже рискуя потерять жизнь. Тогда я ещё не знал, что уже на следующий день мне придётся доказать верность своему слову: выжить несмотря ни на что!

Мы гуляли по парку, когда мой нос услышал запах копчёной курочки.

— Уффф, вот ты раздобыть кусок перед завтраком…

Словно услышав мои мысли, Аня наклонилась и щёлкнула карабином, а я пошёл, повинуясь нюху. Одно дерево, второе, лавочка, урна, я бежал, не слыша ничего и никого, кроме собственного носа, пока не увидел её — женщину в синем пуховике с копчёной курочкой.

— Хочешь? — спросила незнакомка.

Я вильнул хвостиком, показал «зайку», как учила Аня, и ответил:

— Гарррм!

Как в замедленной съёмке рука с курочкой стала опускаться, а я встал на задние лапки и потянулся к кусочку. Ням. Ещё ням, а потом из-за моей спины появилась Аня и как стала ругаться:

— Фу! — она крикнула мне.

Потом развернулась к женщине в синем пуховике и грозным голосом задала вопрос:

— Зачем вы кормите чужую собаку?

Незнакомка прибрала курицу в пакет и ушла, не пожелав отвечать.

Я чувствовал, как Аня тревожится, но не понимал из-за чего. Ну, подумаешь, накормили меня курочкой. Хорошо, что есть такие добрые люди. Было бы из-за чего пережив… Ой, как-то всё закружилось, ноги онемели и стало очень-очень больно в животе. Потом я отключился.

В себя пришёл в клинике, всё тело болело, из правой передней лапы торчал катетер. Аня сидела рядом и плакала, а врач говорил ей, что она нежелательный клиент в их учреждении:

— Вы сами должны понимать, что сейчас вы персона нон грата в этом городе. Я вас принял только потому, что не могу смотреть на страдания животного. Надеюсь, что этот инцидент останется между нами.

Аня кивнула, соглашаясь со словами ветеринара.

— А теперь обсудим, что с вашим псом.

Хозяйка вытерла слёзы, её спина вытянулась в струну, готовясь услышать вердикт.

— Судя по результатам анализов, имело место отравление тяжёлыми металлами. Он что-то подобрал на прогулке? Или, может, дома разгрыз градусник? Например, ртуть даёт такую симптоматику.

— Эпика женщина накормила копчёной курицей примерно за двадцать минут до того как… — голос Ани сорвался, она не смогла сказать, что же со мной произошло.

Я помнил, как затошнило, как небо с асфальтом поменялись местами, как живот заболел, а больше ничего. Пустота.

— От курицы такой реакции быть не может, даже от копчёной. Скорее всего, в ней был какой-то токсин.

— Он будет жить? — голос моей Ани дрогнул.

— Будем капать и смотреть. Через пару дней станет понятно. Пока прогноз осторожный, состояние крайне тяжёлое.

Аня наклонилась, поцеловала меня в лоб и прошептала:

— Не оставляй меня, Эпик. Борись!

Я хотел сказать, что не бывать такому, чтобы храбрый бигль отказался от своего слова, но был таким слабым, что даже фирменное: «Гарррм!» не удалось. Силы покинули меня, и я провалился в беспокойный сон. Сколько я провёл в этом коматозном состоянии, не знаю. Периодически сознание возвращалось, и я думал о том, что не могу умереть, не могу оставить Аню. Ведь она сейчас совсем одна. Спустя пару дней доктор объявил, что самое страшное позади. Я выкарабкался.

Вечером Аня забрала меня домой, но, оказавшись в квартире, я совсем не радовался. Телом и носом я осязал угрозу, прятавшееся зло, недоступное глазу. Я знал, что самое страшное ждёт нас впереди…

ГЛАВА IV

Зло пришло ночью, когда мы оба спали. Я случайно приоткрыл глаз, чтобы взглянуть на Аню, переворачиваясь с одного бочка на другой, и увидел его. Чёрный туман кружился над головой хозяйки, пытаясь её облизнуть. Я вскочил на четыре лапы, которые ещё не оправились после отравления и норовили подкоситься, и истошно загавкал, стараясь отогнать угрозу. Аня проснулась, зажгла светильник, и чёрный туман рассеялся под напором света.

На следующий день я рассказал о происшествии Спанчу. Мастиф похвалил меня за отвагу и сказал, что я всё сделал правильно, а ещё предупредил, что зло так легко не отступит. Нужно быть начеку каждую ночь.

И я был начеку. Лежал на подушке, не отрывая взгляда от Ани, а потом моргнул. Когда открыл глаза, туман успел дотронуться до лица хозяйки. Я сделал всё, как прошлой ночью — залаял, Аня включила свет, и угроза исчезла, но следы её остались. Утром хозяйка жаловалась на головную боль и пила таблетки. Она думала, что виной всему неудобная подушка, а я знал, что дело в тумане.

На третью ночь мной было принято решение изо всех сил охранять своего человека, но перед сном Аня подсунула мне в миску таблетку успокоительного, чтобы я не тревожился по ночам.

— Ах, если бы я знал об этом, то отказался мы от ужина… Короче, я уснул, а когда проснулся, коварный туман уже проник в ноздри и уши моей Ани. Я залаял. Хозяйка спала. Я прибавил громкость. Бесполезно. Тогда я залился самым громким лаем, на который был способен, но из-за силы тумана она