Биение истинного сердца - Айя Кот Страница 3

Ни один не подходил Арсению. В лучшем случае, он чувствовал лишь вялое перетекание энергии. Словно кран лениво капает. В худшем же, не чувствовал совсем ничего. Пётр Алексеевич любил шутить, что Арсений — оборотень под прикрытием, потому что оборотням фамильяры не были нужны. Они силой луны питались. Возможно. Арсений и это проспал. Однажды Пётр Алексеевич даже свою Киру привёл в главный офис. Очаровательный фенек, скрывающий под шкуркой силищу под стать самому — важный взгляд — Петру Алексеевичу. Тогда весь офис ходил накачанный энергией. Особо чувствительные маги и вовсе валялись на диванах, словно наевшиеся до отвала коты. А Арсения еле-еле на ранг выше вытянули. И то, эффект держался ровно сутки.

— Съездишь в дальнее поселение. — Пётр Алексеевич открывает ящик и достаёт оттуда папку. — Передашь Варваре, она разберётся. И Екатерину с собой возьми. Пусть подберёт себе кого-нибудь по силам. А то эту иголку Тьма раньше нас захватит.

— Ладно. — Арсений угрюмо кивает.

— Что ладно, Тернитасов? — Пётр Алексеевич кладёт перед ним папку. — Сам не забудь с фамильярами побеседовать. Может, из новых кто подойдёт. Туда как раз из Грустины человек двадцать отправили. Говорят, магов на всех не хватает, сидят, страдают бедолаги.

Арсений вновь угрюмо кивает, понимая, что спорить абсолютно бесполезно. Хочет Пётр Алексеевич очередной отрицательный результат — он его получит. Всё равно у Арсения его работу забрали, а больше нечего делать, поэтому прокатиться чуть ли не в другой город не такое уж и плохое времяпровождение. Он встаёт со своего места и идёт к выходу. И даже почти доходит, но прямо перед носом распахивается дверь, и в кабинет вваливается целая толпа. Арсений еле успевает отскочить в сторону. Все взъерошенные, с паникой в глазах и грязью на одежде. Кажется, что местами даже кровь виднеется. А в центре всей этой вакханалии на полу в позе эмбриона лежит… То ли оборотень недоперекинувшийся, то ли фамильяр. Их с расстояния практически невозможно различить. Тем более, девушка, что лежала на полу, была вся в грязи и крови, и только уши торчали из копны тёмных волос. Кажется, кошачьи.

— Это ещё что такое?! — Пётр Алексеевич вскакивает со своего места и осматривает присутствующих. — Почему вваливаетесь? Правил не знаете?

— Пётр… Алексеевич… — Сергей Борисович, пытаясь отдышаться, тычет пальцем в сторону лежащей девушки. — Тут… это…

— Катастрофа. — Макар садится на пол и поднимает руку девушки, на запястье которой застёгнут антимагический наручник. — Не наш.

— Я вижу, что «тут это». — Пётр Алексеевич закатывает глаза и идёт к лежащей. — Я спрашивал, какого Света у меня здесь такой балаган?

— Так а куда нам её ещё? — Молодой боевой маг, имя которого Арсений не знает, отступает в сторону, освобождая место.

— Костина сюда! — Пётр Алексеевич грозно смотрит на парня, который тут же предпочитает выбежать по назначению. — Куликов, отчитаться! Остальные вон!

— За ведьмой выехали. — Сергей Борисович выдыхает и встаёт ровнее. — Она на бедолаг понос наводила.

— Такой толпой? — Пётр Алексеевич располагает руку над головой пострадавшей девушки. — Вам что, совсем заняться нечем?

— Так это… — Сергей Борисович чешет затылок. — Неделю с унитазом не расставались бедолаги. Не помогает ничего. Вот и подумали, что банда орудует. Собрались, поехали, Машу захватили, чтоб от поноса избавила. Ну а чтоб её не того-этого, Макара взял.

— Того-этого… — Пётр Алексеевич всматривается в наручник. — Тёмные… Откуда она у вас?

— Да я сам не понял. Мы за ведьмой, она в сторону леса скачет. А тут эта. Прямо посреди дороги материализовалась. Лежит, шепчет что-то, я наклоняюсь, а она того… Сознание потеряла. Ну Лёха за ведьмой понёсся догонять, а я с остальными эту в машину и к вам. Не маг ведь. Фамильяр. Причём ничейная совсем.

— И без тебя вижу. — Пётр Алексеевич осторожно дотрагивается до головы и прикрывает глаза. — Плохо дело. Костин где?

— Тут я, Пётр Алексеевич. — Запыхавшийся Дмитрий Максимович вваливается в кабинет и сразу же садится на колени возле девушки-фамильяра. — Развернуть бы. Позвоночник цел, шевелить можно.

Арсений, почти не дыша, наблюдает за тем, с каким трудом Петру Алексеевичу и Серёже приходится разворачивать фамильяра, разжимая её руки и ноги. Кажется, что она даже не дышит, и Арсению отчего-то хочется подойти и прикоснуться к ранам, хотя он своими руками разве что уронить и сломать что-то может. Даже шары свои хрустальные бьёт регулярно. Вот от Петра Алексеевича или кого из лекарей вроде Димы, толку будет явно больше, чем от прикосновений Арсения. Но что-то тянет. А взгляд цепляется за небольшое кольцо, обтянутое чёрной нитью, внутри которого красуется пятиконечная звезда из той же нити. Артефакт или сильный амулет. Видимо, редкий, раз Арсений его никогда не видел…

— Вот ты как появилась… — Пётр Алексеевич берёт с пола то самое кольцо. — Интересно… — Он поднимает его выше и цепляется взглядом за Арсения, который всё ещё старается не дышать. — Ты всё ещё здесь?! А ну брысь!

Главный офис Стражей Тьмы. Кабинет боевых магов. Время обеда.

— Видишь чё? — Птахов пихает в плечо Эмиля, который всматривается в пиалу, наполненную неприятным варевом.

— Ага. — Эмиль недовольно отрывается от своего занятия. — Выговор скоро получишь, если не отвалишь.

— Выговор получим мы все, если к вечеру не найдёшь!

Птахов, скрестив руки на груди, отходит к окну, за которым проносятся осенние листья. Они ведь почти поймали эту гадость. Он же держал её, Эмир заклинание шептал, не давая перекинуться, Голубев сети почти накинул… А гадость вывернуться умудрилась каким-то чудом. Секунда и только ветки шевелятся, да лужи в следах собираются. А дальше мох, болото и нет больше следов, как и гадости…

— Не, чуваки. — Эмиль отодвигает от себя пиалу. — Всё тлен.

— Чё сказал? — Птахов разворачивается и подходит к Эмилю, грозно нависая над ним. — Ищи как хочешь! Хоть сам по лесу ползай, но найди!

— Слышишь! — Эмиль поднимается из-за стола и толкает в грудь Птахова. — Ты на кого голос повысил, а?! Сядь и сам посмотри, если умный такой!

— Чё орёте? — Савва лениво заходит в кабинет и присаживается на угол ближайшего стола.

— Идиот потому что. — Эмиль, напоследок злобно зыркнув на Птахова, вновь садится за стол и