Темное время - Андрей Васильев Страница 30

— Огурец так не сажают, — пробубнил Антип, устраиваясь рядом со мной на крылечке, где я обосновался. — Его сначала прорастить надо, а уж потом сажать. Тебе, хозяин, в Моденово бы сходить. Ведьмы бают, что там люди есть, которые уже готовую рассаду продают. Вот ее бы купить, да и в землю. Чтобы, значит, время не тратить и самому не мучиться.

Надо же. И тут все непросто. Рассада какая-то нужна. Хотя да, все верно. Мама время от времени по весне что-то такое держала на подоконнике, в баночках из-под йогуртов.

Выдав данную информацию, домовой раскрыл инструкцию по использованию холодильника на аккуратно заложенной сорочьим пером страничке и начал по складам читать то, что там написано, водя при этом по строчкам толстым заскорузлым пальцем и проговаривая про себя изученное.

Я же говорю — основательный товарищ. Он скрупулезно и последовательно штудировал все инструкции от всех товаров, которые я заказал. Начал с электроплиты, продолжил микроволновкой, теперь вот до холодильника добрался. Не пропускал ни единого слова, время от времени задавая мне вопросы, большинство из которых ставило меня в тупик. Хорошо хоть телефон принимал здесь сигнал, поскольку где-то неподалеку была вышка, и я мог найти ответы в Интернете. Вот что такое «фреон»? Да-да, газ, который в трубках холодильника находится. Но если копнуть поглубже, дай бог один из десяти современных мужиков сможет что-то более подробное о нем рассказать. Антип копал, он по своей натуре был перфекционист, хотел дойти до самой сути, и это вызывало немалое уважение.

— Может, ну их? — задушевно предложил Родька, подергав меня за локоть и заговорщицки сопя. — Огурцы эти, помидорки… Вон редисочку да морковку посеем — и будет. Пару грядочек.

— Не хочешь копать, — злорадно отметил я. — Ой не хочешь! А придется. Славы сказали: «Надо», значит, надо.

Родька хотел что-то вякнуть, но тут взревел смартфон, на экране которого я без особого удивления увидел фамилию «Мезенцева». Хотя нет, не так. Удивлен, что она раньше не позвонила, дабы высказать мне свое презрение.

— Да, Евгения, — вложив в голос максимум дружелюбия и миролюбивости, произнес я. — Привет!

Ну да, любовь прошла, завяли пока еще не посаженные помидоры, но это не повод враждовать, правда? Тем более в нашей симбиозной с отделом ситуации? И особенно учитывая то, что пока я им нужен больше, чем они мне.

— Сволочь ты, — пробубнила в телефон Женька, причем по голосу было слышно, что она пьяная до изумления. — Ненавижу тебя. И очень надеюсь на то, что рано или поздно ты, как и все тебе подобные, сорвешься, перейдя черту. Я сама тебя убью. Лично. Никому это право не отдам. Возьму нож — и в сердце тебе, как положено по инструкции.

Столько в ее голосе было ненависти и злобы, что я как-то даже сразу поверил в правдивость этих угроз. Убьет. Как есть убьет.

Не слушал я умных нелюдей, которые говорили мне, что не может быть ничего между ведьмаком и сотрудницей отдела, который существует для того, чтобы мне подобных в узде держать. Думал, что я самый умный, и вот результат.

— Пойди проспись, — уже без всяких попыток наладить контакт, посоветовал я ей. — Несешь какую-то ересь.

— А шлюху эту, которая под монашку рядилась, я отдельно отблагодарю за дружбу, — продолжала разоряться Мезенцева. — Вот увидишь! Сволочи вы оба!

И она бросила трубку.

Надо Вику предупредить, что ли? Мало ли какие пакостные мысли возникнут в и без того не сильно крепкой на ум голове Мезенцевой, в настоящий момент к тому же дополнительно ослабленной алкоголем.

Не успел, телефон зазвонил по новой.

Будучи уверенным, что это Женька решила добавить до кучи еще пару крепких слов, я, не глядя на экран, сразу рявкнул в трубку:

— Ну и что еще? Вроде все уже сказала!

— Я — женщина! — сообщила мне Светка, причем не менее пьяная, чем моя предыдущая собеседница. Они там не вместе, часом, синячат? — Мало ли что, кому и когда я сказала? Заметь, Смолин, я сама делаю первый шаг навстречу тебе. Сама! А ты сразу орать на меня начал! Разве так можно? Я же девушка!

— Определись уже, женщина ты или девушка, — куда более тихо предложил ей я. — Хотя о чем я? Мне ли не знать…

— Пошляк! — Голос моей бывшей жены похолодел, как ветер, внезапно поменявший направление с южного на северное. — Как я с тобой столько прожила — не понимаю?

— В основном скандаля по мелочам, — охотно подсказал ей я. — Ну и не сильно богато, ибо добытчик из меня, как из тюля костыль. Кстати, респект твоей маме за метафоры. Эта, например, дивно хороша!

— Что плохого тебе сделала моя мама? — отчеканила Светка. — Она вообще не лезла в наши дела, если ты забыл. Подумаешь, заглянет раз…

— В три дня, — завершил я фразу за нее. — Но ты права. Это действительно уже несущественно. Как, впрочем, и все остальное.

— Давай я сейчас приеду, и мы все решим окончательно? — помолчав, предложила Светка. — Не по телефону, не на ходу, а спокойно, глаза в глаза?

Удивлен. Серьезно — удивлен, и сильно. Зная самолюбие моей бывшей, могу предположить, чего ей стоили эти слова.

Впрочем, ее упертость куда сильнее, чем самолюбие, полагаю, дело как раз в этом. Попала шлея под хвост, вот она и бьется, как рыба об лед. В прошлый-то раз я ее, по сути, послал, спасибо Женьке, вот и взбеленилась.

Увы, увы, но и сейчас ей ничего не светит. Да и потом — тоже. Все, разошлись дорожки окончательно. И это в ее же интересах, между прочим.

Но как бы я ликовал всего год назад, услышав эти слова! Вот только вряд ли бы они прозвучали. Год назад я был другим, и мир вокруг меня — тоже.

— Свет, давай в другой раз? — предложил я, отлично понимая, что последует за категоричным «нет». — Не потому, что я имею что-то против, просто меня сейчас нет дома.

— Я знаю, — заявила моя бывшая, перед этим тихонько икнув. — У тебя окна темные. Но я могу подождать, пока ты придешь. Я знаю, ты никогда не ценил моей готовности избежать конфликтов любой ценой, но это сегодня не важно.

— О как, — проникся я, решив не фокусироваться на более чем сомнительной истинности последней фразы. Помню я ее неконфликтность, такое не забывается. — Надеюсь, ты не за рулем?

— Я в такси, — с достоинством