Маркграф из Преисподней - Михаил Ежов Страница 32

— Идти можете? Чувствуете себя нормально? — спросил я. — Сейчас поедете в свой офис с двумя нашими людьми. Передадите им доказательства. Затем вернётесь сюда. Вам всё ясно?

Кобылин рассеянно кивнул. Как бы не отключился по дороге. Надо бы послать с ним врача. Если что, вколет ему что-нибудь.

В общем, через четверть часа от дворца отъехали две машины. В первой были адвокат, два агента Шевцова и водитель. Во второй — охрана. Также кортеж вели дроны и беспилотники. На всякий случай.

Пока ждали возвращения посредника с доказательствами участия нашего дяди в покушении, обсудили с начальником разведки план дальнейших действий. В случае, если слова Кобылина подтвердятся. Лично я не сомневался, что он не лгал. Уж конечно, секретарь действовал по его поручению. Николай делал вид, что ни во что верить не собирается, пока не увидит доказательства, но было ясно, что это просто принципиальная позиция. Немного успокоившись, парень и сам понял, что адвокат сказал правду. Нашего отца заказал родной брат. И мы — следующие. Так что тянуть нельзя. Нужно разработать и предпринять решительные меры.

Шевцов долго распространялся на тему, как арестовать дядю. Проблема, по его словам, заключалась в том, что тот ходил с охраной, причём довольно существенной. Требовалось немало человек, чтобы нейтрализовать её.

— Я понимаю, Андрей Иванович, вы исходите из легитимного, так сказать, варианта. Официального. Юридически правильного. Но в данном случае речь о том, чтобы опередить дядю. Не думаю, что законность должна иметь первостепенную важность. Тем более, сам он действовал совсем не в таковом поле.

Шевцов воззрился на меня с лёгким недоумением.

— Простите, Ваше Сиятельство, но я не совсем понимаю…

— Дядя — директор академии, где мы учимся. Когда он меня вызвал к себе по поводу одного инцидента, никакой охраны в кабинете не было. Я имел возможность легко убить его.

— Вы хотите… застрелить своего дядю в школьном кабинете? — после паузы спросил Шевцов.

— Почему бы и нет?

— Во-первых, это может оказаться не так уж и легко. Ваш дядя сильный маг и опытный воин. У него прекрасная реакция. Если не удастся убить его сразу, завяжется бой, из которого вы едва ли выйдете победителем. Уж простите за прямоту, Ваше Сиятельство. Во-вторых, убийство поставит вас вне закона. А это совсем не то, что вам нужно, ведь вы не сможете унаследовать титул и предстанете перед судом.

— Неужели⁈ А как же заговор с целью убийства отца? И меня, если уж на то пошло?

— Ваше Сиятельство, одно дело провернуть всё так, чтобы не осталось доказательств, и совсем другое — зайти в кабинет дяди и убить его. Это разные вещи.

Ясно. Значит, главное, чтобы можно было отмазаться. Учтём на будущее.

— Хорошо. Тогда…

— Погодите! — вмешался Николай. Он словно очнулся. — Не могу поверить, что вы всерьёз обсуждаете убийство дяди! Я этого не допущу! Даже если он… виновен, его нужно арестовать! Никакой другой вариант неприемлем!

— И объявить всем, что в роду Пожарских брат убивает брата? — приподнял я брови. — Ради титула? Хорошую же репутацию ты собираешься нам создать!

— Но… — Николай запнулся и сник. — Что же делать⁈ — спросил он совсем другим тоном. — И вообще, у нас пока нет доказательств виновности дяди.

— Поэтому мы рассуждаем теоретически, — сказал я, хотя было ясно, что ничего подобного. — На всякий случай. А что касается того, что делать… Андрей Иванович, конечно, прав. Нельзя просто зайти в кабинет школьного директора и убить дядю, даже если он виновен, и у нас будут на руках неоспоримые доказательства. Но и арестовывать его с последующим преданием суду не вариант. Такой позор даже хуже для рода, чем смерть отца. Если император узнает, какая у нас тут идёт грызня за титул, у нас мигом отберут… В общем, мы потеряем слишком многое. Допустить этого нельзя. Вывод: придётся действовать так же скрыто, как дядя.

— Ты имеешь в виду, что мы убьём его, но так, чтобы это выглядело как смерть от естественных причин или несчастный случай?

— Именно. Подозрений не возникнет. Он ведь никому не мешает получить титул.

— Мне это не нравится, — насупился Николай. — То есть, я понимаю, что ты прав. И всё же…

— Мало ли, что не нравится, — прервал его я. — Мне тоже не становится легко и радостно от того, что нужно устранить дядю. Как и от того, что он оказался убийцей родного брата. Нашего отца, между прочим! Но есть долг. И он предписывает нам заботиться об интересах рода. Я уж не говорю о том, что дядюшка собирается и до нас добраться. Не забывай, что мы стоим у него на пути. Или ты готов пожертвовать собой ради его амбиций?

Николай отрицательно покачал головой.

— Так я и думал. Значит, решено. Ждём доказательств, а затем, если они убедительны, начинаем готовить план противодействия. Если же нет, продолжим расследование.

Однако я был уверен, что адвокат не солгал и не заблуждался. Дядя решил прибрать к рукам всю власть. И мы с Николаем были в опасности. Потому что на дядином месте я бы не стал дожидаться, пока мне передадут титул. Игра, конечно, рискованная, и дело было бы шито белыми нитками, но, если не будет доказательств — а кто станет их искать? да и зачем? — у него есть в случае нашей с Николаем внезапной гибели все шансы получить маркграфство. Что касается того, решится ли он… Почти наверняка — да. Уж если он старшего брата не пощадил ради амбиций, что ему пара племянников?

Глава 30

Ожидание коротали игрой в дженгу. Я выиграл шесть раз и проиграл четыре. Наконец, слуга сообщил, что нас просят в допросную. Значит, Кобылин с людьми Шевцова вернулся. Надеюсь, с убедительными доказательствами.

Когда мы спустились в подвал, то обнаружили, что Кобылин не привязан, а сидит просто на стуле возле стены. Рядом с ним стоял один из охранников, но его присутствия явно не требовалось: адвокат был, во-первых, совершенно уничтожен тем, что ему пришлось выдать клиента, а, во-вторых, действие лекарства ещё не прошло, и он производил впечатление человека не совсем в себе. Впрочем, не могу похвастать, будто сильно разбираюсь в людской природе. Эти букашки меня вообще не интересуют. Между нами и ними пропасть, как между человеком и орангутаном. Даже больше, если подумать. Ну, серьёзно: что такое противопоставленный большой палец по сравнению с крыльями⁈

— Как наши дела? — спросил я, когда мы с Николаем опустились в кресла. — Добыли доказательства? Мы счастливы?

— Не могу судить, Ваше Сиятельство, — ответил Шевцов, ставя перед нами небольшой кожаный чемоданчик, больше похожий на футляр с ручкой. — Мои люди привезли то, что указал Кобылин. Открывать без вас не посмели. Я тоже решил, что вы сами должны посмотреть, что внутри. А со мной поделитесь, если сочтёте нужным.

— Обожаю деликатных людей, — сказал я, щёлкнув замками. — Что бы мы без вас делали, Андрей Иванович?

— Благодарю, Ваше Сиятельство, — скромно поклонился начальник разведки.

— Можно надеяться, что эта штука не взорвётся, когда я подниму крышку?

— Кейс проверен. Его тщательно просветили во всех спектрах. Но, если угодно, я сам это сделаю.

— Нет, я не хочу вами рисковать. Вы слишком ценны. Пусть он сам открывает свой чемодан, — я ткнул пальцем в Кобылина.

Шевцов кивнул охранникам, и те мигом подняли адвоката и подвели к столику.

— Поднимите крышку, — сказал я. — Только отверните от нас кейс.

Конечно, всерьёз я не опасался. Но бережёного, как говорится… Чёрт, чуть не ляпнул! Так, ладно. Обойдёмся без пословиц.

Посредник поднял крышку, и его тут же вернули на стул. Шевцов развернул кейс обратно к нам. Мы с братом дружно заглянули в него.

— Что это? — спросил я после паузы.

— Думаю, СНК-накопитель, — сказал Николай.

— А чуть пояснить?

— Средство хранения данных на основе силенонуклеиновой кислоты. Кремний-органика, в общем. Искусственная ДНК, вмещающая практически неограниченной количество данных, — сдался Николай, видя, что его объяснения не прибавляют ясности.

— Понятно. Как посмотреть, что на этой штуке? — спросил я, вытащив маленькую горошину с гибкими отростками вроде усиков креветки. На ощупь накопитель был упругим и тёплым. Живой он, что ли⁈ Похоже, люди в этом мире совсем наплевали на то, что у вселенной уже есть творец, и решили перекраивать её по собственному усмотрению.

— Нужен обычный телик, — пожал плечами Николай. — Можем подняться ко мне или к тебе.