Серега и Город Мечты - Юрий Ра Страница 33

А вечером за ним пришли. То есть сначала Рыбка позвонила и предупредила, что придет в гости, потому как ей стало скучно. А потом нагрянула с самыми низменными целями. И внезапно оказалось, что проспавший весь день молодой человек поступил абсолютно правильно, потому как был готов к ночному бдению, легкому блуду и исполнению капризов своей пассии. А следующим желанием у Рыбки после этого самого легкого блуда было катание по ночному городу. Дорогой читатель, ты когда-нибудь был молод? В смысле правильно молод, когда под твоей рукой щебечет красивая девушка, под капотом порыкивает ста семидесяти-сильный двигатель, а под колесами ночная Москва, да не советская или купеческая, не военная и не девяностых, а современная, опутанная сотнями и тысячами километров отличных дорог, залитая огнями богатая и такая щедрая Москва! Я вам так скажу, описать состояние молодого человека в данной ситуации можно лишь одним словом «Ух!»

Серёга не был лихачом, гонщиком или злостным нарушителем правил дорожного движения. А теперь стал. Чувство эйфории, вседозволенности и упоения скоростью и Рыбкой захлестнуло его, МКАД оказался загружен не настолько, чтоб на нём нельзя было разогнаться до двухсот километров в час, а петли развязок радовали своей пологостью. Если бы я писал классическую драму, то Серёга бы обязательно разбился, причем не до смерти, поскольку он всё-таки главный герой. Зато его подружка бы точно погибла, вернее испустила дух на руках плачущего раздолбая, угробившего свою первую любовь. Блин, даже жалею, что такой классный сюжет мимо кассы. Но тут ка всё устроено — я описываю только то, что реально имело место, а имело место посещение Воробьевых гор с последующим любованием вида столицы с высоты и поцелуями взасос.

— Серёга, ты нескучный, с тобой норм!

— Ага, ты тоже прикольная.

Вот и поговорили. А чего разводить словеса, чай не девятнадцатый век на дворе. Нравится девушка, ухватил за попку и доказывай, что твои чувства искренние. А все эти вздохи на луну, описанные Львом Толстым под вековым дубом — не, такого никому не надо. В школе на литературе прошли и забыли, как страшный сон. Вот только Рыбке почему-то показалось мало фразы про её прикольность, и Серёга получил ощутимый удар маленьким острым кулачком в район печени.

— Ну чего ты, Рыбка, ну правда же нравишься мне. Или чего, стихи тебе сейчас читать?

— А хоть бы и стихи. Слабо? — Серёга давно понял, что на «слабо» разводятся только самые недалёкие пацаны и послушно согласился.

— Слабо конечно. Мне этих стихов в школе хватило по самое не балуйся. Нормально надо выражать свои мысли, а не это вот всё. Кто нормально разговаривать не умеет, то стихи придумывает, потом записывает на бумажку и читает. Это как на свидание со шпаргалкой приходить. Целуешься такой, а сам в бумажку косишься — чего там дальше делать. Ага, сейчас лифчик расстегнуть, а сейчас стишок прочитать про любовь. И такой залезаешь на табурет и громко с выражением читаешь про любовь, в такт размахивая лифчиком. Ты так хотела?

Рыбка аж опешила от такой долгой и осмысленной отповеди. И ведь особо не поспоришь, прав Серёга по существу, но всё равно стихов и романтики хотелось.

— Серёга, ты неисправимый не романтик. Девушка хочет музыки, цветов, радости… а ты про школу и домашку по литературе.

— Ха! Рыбка, так бы сразу и сказала. Вот можешь же нормально излагать! Цветы, музыка и радость, это я легко! — и наша снова счастливая парочка поехала сначала в круглосуточный цветочный магазин, а потом погнали искать кафешку, где играла устраивающая обоих музыка, смеялись люди и жизнь била ключом не по голове, а по барабанным перепонкам.

Когда у тебя есть бабки, машина и подруга, жизнь открывается своей самой правильной стороной. Главное — не наглеть или хотя бы не колдырить за рулем, не зарываться и не портить праздник другим радующимся жизни людям. Ну и удачи чуток желательно иметь в кармане, потому как жизнь устроена странно. Как говаривал Серегин дядька, на Титанике было много богатых и здоровых людей, удачи только им не хватило. Короче говоря, всё у Серёги с Рыбкой было хорошо, поэтому приехали домой к Серёге они уже под утро и легли спать. Я смотрю, наш герой незаметно для себя начал втягиваться в расписание богемы и золотой молодежи, которая ночью зажигает, а днем отсыпается. Не буду пока ему мешать, пусть поспят.

Когда молодежь проснулась после бурно проведенной ночи, оказалось, что на завтрак у них ничего нет. Совсем ничего? Совсем! Рыбка попыталась что-то вякнуть насчет пиццы, но была резко перебита:

— Ты готова ждать час, пока её привезут?! Или рассчитываешь перекусить моим ещё не остывшим трупом, умершим насмерть от голода через пятнадцать минут? Надевай штаны, едем завтракать, или что там делают нормальные люди в такое время суток!

— Полдничают. А трусы надеть можно?

— Да как хочешь, всё равно их под штанами не видно. Поехали уже!

— А ты?

— Что я?

— Ты что-нибудь на свою задницу наденешь или так и будешь размахивать мужским достоинством?

— Блин! Точно! Возьми пять тысяч, вон на полу валяются, и поедем завтракать. Штаны! Скорее ползите к папе, мы идем гулять!

— Как ты интересно живешь. Кстати, это уже третья найденная за сегодня пятитысячная купюра. Ты их рисуешь?

— Нет, просто ветром надуло. Случайно балконную дверь открыл неудачно, а оттуда как задует! И по всей квартире, задолбался собирать.

— Я и говорю, интересно живешь, Серёга. Не каждому так поддувает, обычно сквозняки приводят к ревматизму или насморку. А у тебя вся квартира деньгами засыпана. И ведь не врешь, похоже.

Принимала пищу парочка юных и консервативных в смысле сексуальной ориентации людей на Чистых прудах в любимом Серёгином кафе. Сказать, что кухня там была лучшая в Москве, он не мог, поскольку не был завсегдатаем ресторанов. Но из тех точек общепита, какие наш герой успел посетить, этот ресторан был определенно самым вкусным. Неспешное поглощение «завтрака» было прервано телефонным звонком с неизвестного номера. Да это и не удивительно — номер симки, вставленной в Айфон, из Серегиных знакомых был известен пока только Рыбке, а она в это время пережёвывала салат напротив него и точно звонить ему не собиралась. Внезапно до Серёги дошло — потому и не звонят ему родня и друганы, что номер его московской трубы не знают. А Еманжелинскую симку он уже сто лет в телефон не вставлял. Во я дебил, подумал проницательный юноша.

Но телефону было плевать на ход