Спасите меня, Кацураги-сан! Том 2 - Алексей Аржанов Страница 34

— Вот, смотрите Кацураги-сан, — Тацугава указал на мой осмотр. — Вы назначили лекарственную терапию, открыли больничный лист и записали его к себе на очередной приём через неделю. Однако пациент пришёл не к вам, а к Такеда Дзюнпею. Со слов Такеда-сан, пациент ошибся этажом и попал к нему, и, поскольку он уже отсидел очередь, Такеда-сан не стал отправлять его к вам и принял самостоятельно.

И это вовсе не плохой поступок. Я поступил бы так же. Многие терапевты в такой ситуации сделали бы всё в точности до наоборот. Но пациент и так прождал достаточно долго. Так почему бы его не принять, раз он всё равно не закреплён за этажами «Ямамото-Фарм».

— И в чём же ошибка? — поинтересовался я.

— Это — не конец истории, — сухо усмехнулся Тацугава. — Смотрите, Такеда-сан закрыл больничный лист пациента и выписал его к труду. Таким образом, весь срок нетрудоспособности составил всего пять дней. Хотя по стандартам больных с обострением бронхиальной астмы лёгкой степени тяжести стоит держать на больничном от двенадцати до восемнадцати дней.

Вот оно что… Интересная ситуация. Я понял ход мыслей Тацугавы. Обычно проверяющие штрафуют за больничные, которые продлеваются без показаний. А в данном случае всё как раз наоборот. Пациента продержали на больничном слишком мало.

— Погодите, тогда в чём моя вина, Тацугава-сан? — не понял я. — Больничный лист был закрыт Такеда Дзюнпеем. Если бы пациент попал ко мне, я бы его продлил. За что мне выписывается штраф?

— Точно так же мыслил и я, Кацураги-сан, пока Такеда-сан меня не переубедил, — ответил Тацугава. — Он закрыл больничный, поскольку счёл, что показаний для его открытия не было изначально. Бронхиальная астма — это хроническое заболевание. А данные, с которыми вы открыли этот лист, были недостаточно для того, чтобы подтвердить обострение у пациента.

Хитрый лис — этот Такеда Дзюнпей. Он нашёл слабое место в моих осмотрах и перенаправил всю вину на меня.

— Не могу согласиться, Тацугава-сан, — ответил я. — В моём осмотре достаточно ярко описано, какие жалобы беспокоили пациента. По ним уже ясно можно понять, что обострение у него действительно было.

— Да, но результаты анализов говорят об обратном. Общий анализ крови чист, а что самое важное — спирометрия, — указал на результаты обследования Тацугава. — Функция внешнего дыхания нарушена, это правда. Но эти нарушения будут у пациента всегда. Если взглянуть на прошлые обследования, точно такая же картина была и год назад.

В этом он прав. Я открывал больничный, потому что видел, что бронхи пациента нестабильны, и в любой момент могут спазмироваться. Обострение в таком случае вышло бы куда более тяжёлым.

— Тацугава-сан, вы же сами прекрасно понимаете, что в первую очередь тяжесть бронхиальной астмы выставляется по клинической картине, а не по обследованиям. По количеству ночных и дневных приступов удушья, а также по тому, сколько раз в день пациент вынужден пользоваться ингаляционными препаратами. В моём осмотре это подробно описано. Нет никаких сомнений, что обострение у него было.

— Хм, — задумался Тацугава Тору. — Трудно с вами не согласиться, Кацураги-сан. Тут вы правы. Однако судя по осмотру Такеда Дзюнпея, пациент чувствовал себя более чем удовлетворительно.

— Как раз потому, что я изменил ему терапию. Увеличил дозировку ингаляционных препаратов и порекомендовал дышать лекарственными растворами через небулайзер. По этой причине он уже пришёл к Такеда Дзюнпею здоровым.

— Тацугава-сан, вы тратите время! — недовольно воскликнул один из проверяющих. — Мы так за три дня точно не управимся!

— Но Кацураги-сан говорит разумные вещи, — не согласился Тацугава. — Я хотел бы выслушать обе стороны и лишь после этого вынести окончательный вердикт.

Тацугава Тору молча пролистал амбулаторную карту, сверяя даты явок и даты открытия и продления больничного листа, а после произнёс:

— Я вынужден согласиться с вашими аргументами, Кацураги-сан. Вы правы. Однако в таком случае мне всё же придётся оштрафовать Такеда Дзюнпея, ведь в его осмотре явная ошибка.

Чёрт! Себя-то я защитил, но чаша весов вновь склонилась в сторону другого врача. А я обещал Уёхаре Ёсико, что позабочусь о том, чтобы мы вообще не получили никаких штрафов.

Для клиники нет разницы, кого оштрафуют — меня или Такеда Дзюнпея. Имеет смысл только факт наличия штрафа.

— Тацугава-сан, я считаю, что и Такеда-сан не допустил никаких ошибок, — заявил я.

— Не понимаю вас, Кацураги-сан, вы на что же намекаете? — удивился Тацугава.

— Попробуйте порассуждать от обратного, Тацугава-сан, — попросил я. — Смотрите, показания для открытия больничного были?

— Были, в этом вы смогли меня убедить, — кивнул он.

— Такеда-сан закрыл больничный раньше срока, однако есть и другая сторона этой ситуации, — продолжил я. — Давайте представим, что он продлил больничный лист пациента, у которого не осталось никаких жалоб и клинических проявлений болезни. Что в таком случае?

— Хм, — улыбнулся Тацугава. — В таком случае я бы отметил необоснованность продления больничного листа.

— Получается, что ситуация вообще безвыходная? — подметил я. — Как бы Такеда-сан ни поступил, он в любом случае был бы оштрафован? При том что пациент действительно нуждался в больничном. Чувствуете, что здесь нарушается логика?

— Верно, — нахмурился Тацугава. — Спорная ситуация… Хм… Хорошо, Кацураги-сан. Я обдумаю эту ситуацию и сообщу Уёхаре-сан своё окончательное решение. Благодарю за содействие.

— Взаимно, Тацугава-сан, — поклонился я и направился к выходу из конференц-зала.

— Кацураги-сан! — позвал меня проверяющий.

— Да? — остановился я.

— Подумайте о том, чтобы в будущем получить лицензию для вступления в проверяющую комиссию. Пока вы ещё очень молоды, но у вас уже неплохо получается докапываться до истины, — улыбнулся Тацугава Тору.

— Благодарю, Тацугава-сан. Обязательно подумаю об этом.

По дороге к кабинету Уёхары я испытал странное чувство. Поначалу подумал, что начинаю заболевать… Тело начало дрожать от озноба, а в висках застучал пульс.

Я быстро осмотрел себя «анализом», но не нашёл каких-либо отклонений.

Нет, это не вирусная инфекция. Точно не она. Кажется, мои нейронные сети перестраиваются под влиянием места силы, в котором я побывал на выходных. Странно только, что это так тяжело переносится.

Видимо, проблема в том, что в этом мире магии нет и неподготовленное тело Кацураги Тендо воспринимает эти изменения, как болезнь.

Когда я вошёл в кабинет Уёхары Ёсико, женщина победоносно