Цирк - Анастасия Антоновна Носова Страница 34

углем. Влад же, наоборот, раскраснелся, кровь прилила к лицу, и он чувствовал, как жар оставляет у него на лбу испарину, а щеки становятся болезненно-румяными. «Гости» обступали мальчишек с разных сторон, и Влад с Азатом инстинктивно пытались не поворачиваться к ним спиной. Азат принял боевую стойку, как его учили на самбо. Влад с завистью оглянулся на друга, он никаких боевых стоек, а тем более приемов не знал, – и тут же получил кулаком в скулу. Владу показалось, что челюсть сползла с его лица и теперь он и его челюсть – это разные существа; подбородок не слушался. От удара заложило уши, Влад попытался зевнуть и тут же запищал – писк этот шел из глотки, потому что ни язык, ни лицо больше ему не подчинялись. Влад смутно различал фигуры и видел, как Азат в бешенстве укладывает на лопатки обоих «гостей», как они встают и отряхиваются, как жмут Азату руки. Боль забрала с собой слух и зрение, и Влад еще долго беспомощно моргал, прежде чем понял: его оттащили к стене и прислонили к ней спиной. Оба «гостя» сидели перед ним на корточках. Азат стоял за их спинами и потирал ушибленные кулаки – ему пришлось здорово постараться, чтобы громилы отстали.

– Ну что, Хоббит, – «гость» усмехнулся и высморкался в рукав. – Мир?

Влад не стал говорить, что руку с соплями на рукаве он пожимать не будет. Челюсть и голова все еще гудели, скула и щека начинали отекать. Влад чувствовал, что кожа на лице тяжелеет с каждой секундой. Поэтому он молча протянул руку в ответ.

– А ты смелый, Хоббит. – «Гость» поднялся и вытер рукав кожаной куртки о штаны. – Не ожидал.

– Это была проверка, – объяснил Азат. – Ты прошел.

Влад удержался от комментария, что если они проверяли его челюсть на прочность, то у них получилось. Да и сказать вслух он теперь ничего не мог. Поэтому с трудом кивнул и понадеялся, что, когда они с Азатом доберутся до машин, их хозяева будут похилее.

Дальнейшие переговоры шли без перепалок. Влад кивал и со всем соглашался, Азат просто молчал. Громил звали Сивый и Тролль. У Сивого в плохо сбритой щетине уже виднелась седина, а Тролль был лысым, оттопыренные уши делали его похожим то ли на плохо нарисованного слона, то ли на Чебурашку. В основном говорил Сивый, Тролль изредка влезал в разговор, чтобы вставить какое-нибудь междометие типа «ага» и «угу». Сивый объяснил, в каком районе они будут «тыбзить» (Сивый сказал слово похуже) бензин, где их будет ждать машина и куда бензин нужно будет везти.

– Когда бензин прибудет «на базу», мы вам сообщим и встретимся здесь же – оплатим ваши услуги. – И Сивый опять загоготал, лязгнул всеми своими коронками и продемонстрировал явные проблемы с передними желтыми, а местами и почерневшими от частого курения зубами. – Оплата зелеными.

Из бани во двор они выходили по отдельности. Когда Азат и Влад отошли на безопасное расстояние, Влад попытался заговорить с другом, но получалось не очень разборчиво, он шепелявил и проглатывал целые слова.

– А как же «утром – деньги, вечером – стулья»? – спросил Влад.

Он был недоволен встречей и тем, что Азат не замечал очевидного. Их раскрутят на кражу бензина, а когда бензин, как выразился Сивый, будет «на базе», никто не станет с ними «связываться». Разве только для того, чтобы вправить Владу челюсть и свернуть ее в другую сторону.

– Чего ты мямлишь там? – Азат остановился.

– Я говорю, надо было им сказать: утром – деньги, вечером – стулья. Ну, в их случае – не стулья, а бензин, – объяснил Влад, боясь, что Азат не узнает цитату.

– Ну так иди и скажи, если еще одна челюсть есть. – Азат пожал плечами и двинулся в сторону своего двора. – А я домой. Завтра в школе увидимся.

Влад плелся домой и прикидывал, так ли уж нужны ему деньги. После случая с долларами родители перестали давать даже на обеды, а Оля прятала гонорары надежнее, чем древние цивилизации – свое золото. Про древние цивилизации Влад видел в новостях передачу и завидовал археологам. Втайне от родителей он стал читать про археологов все, что находил, и мечтал рано или поздно стать-таки ученым-археологом, чтобы путешествовать по миру. Он было рассказал об этом отцу, но тут же получил ответ, что археологов с двойками по истории не бывает. Отец был уверен, что сын поступит в техникум и пойдет на завод. Влад старался не думать ни о техникуме, ни о заводе. Ему становилось тошно каждый раз, когда он проезжал мимо Авиационного. Он ненавидел звуки и запахи Заводского района и презирал все, что видел с детства: пьяного дядю Витю на лавке и даже мать, всю свою молодость (да что там, всю жизнь!) считавшую гроши. Нет, деньги Владу были очень нужны. Даже Сивый и Тролль не могли его испугать. Влад потрогал опухшую щеку и поморщился. Мать закатит истерику, а отец заставит неделю мыть за всеми посуду и, наверное, убраться в комнате. Влад закрыл глаза и представил, как он достает из кармана пачку долларов, меняет их и едет на вокзал – покупать билеты на поезд в Москву. Как он сам оплачивает первый год обучения в МГУ, а потом вопреки всем тем, кто уверен, что двойки по истории могут быть помехой мечте, переводится на бюджет. Оля в своем цирке и представить такой славы не может, какой удостоится он. Заходя в квартиру, Влад уже нафантазировал, как жмет руку президенту и получает какую-нибудь значимую для археологов награду. Фантазии унесло прочь, когда он понял, что дома никого нет, кроме младшего брата. Артёмка сидел в их комнате и строил башню из конструктора.

– Артём, где родаки?

Артём пожал плечами и продолжил строить башню. Башня изгибалась дугой, кренилась и грозилась упасть. На кухонном столе под сахарницей Влад нашел записку: косой учительский почерк, буквы неразборчиво перетекают одна в другую – мама спешила.

Влад, Оля в больнице, вернусь поздно. Мама.

Глава 16

Призраки цирка

Октябрь 1994 года

Саратов, Цирк имени братьев Никитиных

Сан Саныч с Огаревым сидели среди колб и склянок прямо на полу. Перед ними был импровизированный стол, потому что на настоящем столе расположилась коллекция Сан Саныча. На полотенце ютилась бутылка водки и сигары, которые Сан Саныч с гордостью достал из своей заначки. «Настоящие, еще царские, представляешь? Один важный человек мне подарил!» – приговаривал Сан Саныч, прикуривая. Пили в этот раз