Поединщик поневоле - Григорий Константинович Шаргородский Страница 39

Ладно, нечего убиваться по своей печальной судьбе, пора вставать и идти на тренировку, если, конечно, можно так называть это сплошное издевательство. Обитал я в жилом секторе для обслуживающего персонала женевской магической академии. Да уж, сбылась мечта идиота, и я попал в святая святых Женевы – практически к подножию знаменитого шпиля магической академии.

Из прежнего распорядка у меня остался только утренний душ, а затем без всякого завтрака и медитаций быстрое перемещение на тренировочную площадку. Нужно было поспешить, потому что через час там начнутся занятия для студентов, и мне лучше им на глаза не попадаться. Раньше мне в голову постоянно лезло сравнение с книжной магической академией, тем более что ректор академии, по мнению практически всего населения Женевы, усиленно косил под своего коллегу. И лишь оказавшись здесь, я понял, что вообще нет ничего общего. Особенно в плане учеников. Недаром Бисквит, который иногда наведывается сюда для проведения коротких семинаров по артефакторике, сильно опасается учеников и называет их не иначе как школотой. Впрочем, напрямую с воспитанниками академии я еще не сталкивался. Устраивавший меня на постой завхоз всея академии доходчиво и жестко пояснил строгие правила, по которым я могу выбираться из своей комнаты исключительно в определенные часы на тренировки и на прием пищи в столовой для обслуживающего персонала. Я даже не заходил в раздевалки спортивного комплекса, делая все необходимое в своей маленькой комнате.

Завхоз выделил мне стандартную амуницию, явно скопированную с земного аналога для классического фехтования. Правда, и здесь студиозы постарались отличиться: вместо привычного белого костюма и такого же цвета маски-шлема пришлось пользоваться черным аналогом, украшенным серебряными завитушками. Черная лицевая сетка шлема была разрисована белым хищным смайликом с двумя клыками как у вампира. Как мне пояснил завхоз, это была форма одной из студенческих команд по магическому фехтованию. Эмблемы с груди и рукава он спорол, а вот что-то сделать со смайликом то ли не смог, то ли просто не захотел. Впрочем, я сюда явился не форсить, а учиться, так что с обреченностью идущего если не на смерть, то точно на мучения гладиатора нацепил форму и отправился в спортивный зал.

Как и всякий раз до этого, несмотря на спешку, застал наставника уже стоящим посередине круглой площадки, окруженной странным гибридом мини-амфитеатра и увеличенной версии студенческой аудитории. Сейчас деревянные скамьи, конечно же, пустовали. Эльф неподвижно застыл мрачным памятником самому себе и явно пребывал в состоянии медитации. Поначалу мне казалось, что он тут и спит, как летучая мышь, только не вверх ногами. Затем интерес к этому вопросу угас, потому что кроме ненависти к учителю-садисту у меня вообще не осталось никаких мыслей, а любопытство сдохло на взлете.

Не знаю, как там принято у чистокровных эльфов, но этот предпочитал человеческую форму для фехтования, к тому же, как и дон Пабло, не любил носить шлем. Штука действительно неудобная. Я бы и сам от нее отказался, но после того, как пару раз ловил сетчатым, хорошо защищенным от магии забралом направленный в лицо электрический разряд, понял, что не такой уж он неудобный.

Худая и высокая фигура эльфа оставалась неподвижной, даже когда я встал напротив него и принял классическую позицию, тем самым давая понять, что готов к занятиям. Эльф открыл глаза, и я опять поразился тому, насколько они необычные. Не круглые, как у людей, и не с вертикальным змеиным зрачком, как ожидаешь, глядя на эту физиономию. Не имеющий разделения на радужку и зрачок овал с россыпью чуть-чуть светящихся искр и чуть голубоватый белок вкупе с не самыми милыми чертами создавали довольно угрожающий и какой-то потусторонний образ. Честно, во внешности гоблинов и орков я давно научился находить приятные черты, а эта картинка по-прежнему пугала. Впрочем, скорее всего, именно из-за отсутствия привычки. Сравнение с киношным образом главного злодея всем известной волшебной саги, которое у меня возникло с первого взгляда, было не совсем верным – загримированный Рэйф Файнс выглядел куда симпатичнее.

Может, дело в ночном кошмаре, а может, звезды сегодня встали враскоряку, но что-то я слишком уж рассеян. Из-за всех этих размышлений едва не пропустил момент, когда Саар Пахасса Тоону сделал шаг вперед. Его имя переводилось то ли как «порыв рассветного ветра», то ли как «удар ветра на рассвете» – в низшем и высшем эльфийском по этому поводу двоякая трактовка. Мне нравился «порыв», потому что ушастый был резкий, как ударный сквозняк.

Движение учителя заставило меня напрячься, причем во всех смыслах – начиная с натянувшихся до скрипа жил и мышц чуть ли не во всем теле, заканчивая выплеском Живой силы из средоточия и судорожными попытками плетения печатей силовых щитов. Благо палочка уже находилась в моей правой руке. Левая, увы, пустовала. Это дон Пабло мягко настаивал на использовании лишь волшебной палочки – Порыв сразу заявил, что либо я прихожу на тренировки без щитовика, либо учиться буду по учебникам и без его помощи.

Пришлось подчиниться. Пространство вокруг меня практически зазвенело от напряжения разворачивающихся плетений. Даже самому понравилось, как быстро я наловчился создавать печати. Вот, оказывается, что страх животворящий делает! И неудивительно – после двух недель издевательств плетения увязывались как бы сами собой.

Блин, опять в голову полезла какая-то ерунда! Я попытался сконцентрироваться, чтобы встретить первый, наверняка неожиданный удар ушастого учителя если не достойно, то хотя бы не позорно, но он ограничился единственным шагом вперед. Продолжая держать руки за спиной, эльф тихо зашипел. Причем недовольства или презрительной надменности в его голосе не было – лишь холодная отстраненность.

– Левый верхний радиант перенапряжен. Первичная связка рун должна быть двойной. Ты недотянул центральную плоскость переднего щита. Он не только расколется после первого же удара, но и расшатает второй слой печати.

Я суетно начал вносить изменения, и тут же в щиты врезался такой мощный удар, что они посыпались словно висюльки с люстры, в которую угодил мяч хулигана. Меня сдвинуло с места, но опыта хватило, чтобы не полететь кувырком. Правда, ноги заныли и чуть подогнулись.

– Ошибки нужно учитывать на будущее, а не пытаться исправлять впопыхах, ослабляя уже созданную схему.

Блин, сон точно был вещим. Поведение наставника изменилось, и это явно не к добру. Хотя куда уж дальше. Непрошеные мысли вызвали злость, причем на самого себя: разнылся, как размазня.

Напрягая все силы, тут же восстановил штатный набор динамических щитов. Успел практически в последнюю секунду. Удары учителя последовали один за другим, лишь немногим уступая