Екатерина Обломова - Сказочница Страница 4

– Никогда о таком не слышала! – Маришку снова бросило в жар, теперь уже от восторга. Ну надо же какой есть интересный и красивый обычай, а она и не знала.

– Неудивительно, – немного резко бросил ее собеседник, – он существует только у нас.

Маришка затаила дыхание и едва слышно прошептала:

– У кого «у нас»?

Молодой человек медленно убрал медальон за ворот рубашки, устремил на девочку холодный взгляд серых глаз, и с такой же холодной улыбкой сказал:

– У волшебников.

Маришка молчала. Вообще-то такое с ней редко случалось. Но сейчас она никак не могла решить, что же ей сказать. Нет, в первый момент, когда ее новый знакомый заявил, что он волшебник, она, конечно, вскрикнула что-то вроде «ах». Обычно она находила куда больше слов, чтобы описать свои впечатления, однако сейчас ей ничего умного и интересного в голову не приходило. Поэтому, Маришка продолжала сидеть и туповато смотреть на вновь развеселившегося собеседника.

А тому похоже и вправду было весело. Во всяком случае, он с удовольствием грыз следующую морковку, чуть щурясь от яркого солнца и насмешливо поглядывая на свою потерявшую дар речи собеседницу.

Но даже такой невероятный случай не мог заставить Маришку замолчать надолго. Ну и пусть в голову не приходит ничего умного, она же не обязана говорить только умные вещи. Поэтому, она спросила:

– Вы волшебник? Не ведун или чародей, а настоящий волшебник?

– А что, не похож? – захихикал молодой человек.

– Не-а, – честно ответила Маришка. – Вы на студента и то больше похожи.

Тот хрустнул морковкой и, сдвинув брови, преувеличенно пафосно произнес:

– Как ты смеешь так разговаривать со злым волшебником?

Еще и злым. Словно розыгрыш какой-то. Маришка от растерянности совсем обнаглела и менторским тоном изрекла:

– Злые волшебники не грызут морковку. И пирожки не едят.

– А чем тогда нам питаться? – удивился молодой человек. – Крысами, что ли? Или пауками? – он скривился. – Беее…

– И «беее» они тоже не говорят! – возмущенно воскликнула Маришка. – Злые волшебники носят черные одежды, сидят на высоких тронах, изъясняются красиво и едят только заграничные кушанья с золотых блюд.

– Серебряные куда гигиеничнее.

– Ну хорошо, пусть с серебряных, – согласилась девочка. – И уж точно злые волшебники не могут любить готовить.

– Ты, между прочим, обещала никому об этой моей слабости не рассказывать, – молодой человек обвиняюще ткнул в ее сторону недогрызенной морковкой. – Обещала ведь?

Маришка неохотно кивнула:

– Обещала. И не расскажу. Но от того, что я не расскажу, это не перестает быть правдой.

– О, да ты философ! – обрадовался ее собеседник. – Можно порассуждать, чем правда отличается от истины.

– Вы что, издеваетесь? – Маришка захлопала глазами.

– Да шучу я, шучу, не вздумай плакать, – молодой человек неопределенно помахал в воздухе морковкой, которую так и держал в руке. – Да и откуда в вашей стране взяться философам? Вы слишком хорошо живете, – он вздохнул. – Ну ладно, как тебе доказать, что я злой волшебник? Хочешь, превращу тебя в крысу?

– Не хочу, – буркнула Маришка, – лучше в птицу. В сокола.

– Почему именно в сокола?

– Они красивые, высоко летают и далеко видят. Я смогу всю страну осмотреть.

– А если тебя подстрелят?

Девочка наморщила нос.

– Да, я об этом не подумала, – призналась она. – Ну тогда в неуязвимого сокола.

Молодой человек расхохотался.

– По-моему, ты наглеешь, – сказал он, просмеявшись, – я ведь все-таки злой волшебник, а не добрая фея, исполняющая желания.

Маришка фыркнула и оценивающе посмотрела на него.

– Пока вы не доказали, что вы волшебник, никакой вы не волшебник, а самозванец, вот. Ну можете хоть вон ту гору сдвинуть?

– Неа, не могу, – покачал головой молодой человек, – там же мышки живут, ящерки, насекомые. Я их норы разрушу, а может и вообще кого-нибудь задавлю.

– Дааа… – протянула Маришка. – Тоже мне злой волшебник – мышей он жалеет. Всем сказочным героиням достаются волшебники как волшебники – и на тронах сидят, и говорят красиво, и горы двигают. Ну хоть грозу можете вызвать?

– Может тебе еще второго землетрясения не хватает? Гроза ведь и виноградник твоего отца может погубить, и лес поджечь. Откуда ты вообще взяла такие дурацкие испытания для злых магов?

Девочка возмутилась.

– Они не дурацкие! Это из легенды о Бледном Князе! Так он доказывал прекрасной Аннет, что он действительно настоящий маг.

– Бледный Князь? – переспросил ее молодой человек. Он слегка нахмурился. – Знакомое имя.

– Саймон Девиан, – пояснила Маришка, – владетельный князь Девиана, черный маг, губитель людей, вызвавший гнев властителей земных и небесных.

– Девиан… – медленно повторил тот. – Можешь рассказать мне эту легенду?

– Могу! – радостно встрепенулась Маришка, для которой такое предложение было лучшим подарком. Перед таким слушателем – взрослым, уверенным, а возможно и настоящим волшебником – она еще никогда не рассказывала. – Саймон Девиан, прозванный Бледным Князем, правил в княжестве Девиан много-много лет назад…

Легенда о Бледном Князе

Саймон Девиан, прозванный Бледным Князем, правил в княжестве Девиан много-много лет назад.… Слава о нем гремела по всему Северу, и даже Империя, которая в ту пору находилась в расцвете своего могущества, боялась с ним поссориться. И дело было не только в богатстве князя, его сильной армии и его славе великого полководца. Словно всего этого было недостаточно, благосклонная судьба преподнесла Саймону Девиану еще и великий дар магии.

Да, князь был волшебником. И не просто волшебником, а величайшим из магов того времени. Одним движением брови он двигал горы и поворачивал вспять реки, возводил замки и превращал густые леса в выжженные пустыни. Девианское княжество процветало и богатело, границы его были неприступны, а соседние короли и князья считали за честь называть себя друзьями Саймона Девиана. Все трепетали перед Бледным Князем, как его прозвали еще в детстве за матовую белизну красивого лица, и даже главы четырех великих Школ не смели указывать ему, что можно делать, а что нельзя.

Но такое могущество вкупе со вседозволенностью до добра не доводят. Надо обладать нечеловеческой добродетелью и умом, чтобы не поддаться искушению и не почувствовать себя богом. Саймон Девиан этого испытания не выдержал. Никто не заметил, когда и почему произошла перемена в его благородном характере. Возможно, она назревала потихоньку, проявляясь до поры до времени лишь в незаметных мелочах. Поэтому, превращение князя в тирана стало для подданных, соседей и даже Школ громом с ясного неба.

Девианцы и оглянуться не успели, как князь закрыл границы для торговцев и путешественников, а уличная стража стала хватать честных граждан без суда и следствия. Трех лет не прошло, как улицы Девии – столицы княжества – опустели, больше не оживляла их суматошная разноцветная толпа, не сновали торговцы, не прогуливались нарядные дамы, теперь лишь отряды патрулей маршировали по ним чеканным шагом.

А сам Саймон заперся в родовом замке, куда теперь никому постороннему входа не было, да никто и не стремился. В былые времена в роскошных залах Девианского замка гремели пиры, куда съезжались гости со всей страны, теперь же каждый знал – кто войдет в проклятый замок, больше никогда не вернется, сгинет в черномагических ритуалах безумного волшебника. И прозвище его, которое раньше было лишь шутливой данью белизне кожи, приобрело теперь зловещее звучание, ибо людям стало казаться, что лицо князя покрыто не обычной, а смертельной бледностью.

Чем занимался Саймон Девиан? Никто не знал. Да и догадки строить было трудно – золото из свинца он научился делать уже давным-давно, также как и алмазы из обычного угля. У людей просто не хватало разумения, чтобы понять, чего же такого хочет добиться князь, у которого и так уже все есть, и который постиг все тайны природы. Слухи ходили один другого темнее и невероятнее.

А князю словно было мало тех ужасов, что про него рассказывали, он продолжал бросать вызовы терпению людей и благосклонности небес. Мало ему было славы безумного черного мага и жестокого тирана, он решил еще добавить к ней скандальную репутацию многоженца. Еще до закрытия границ, когда даже не успел закончиться траур по первой жене Саймона, имланской принцессе, князь посватался к дочери богатого купца. Тот, польщенный столь высокой честью, радостно отдал дочь, не обращая внимания на то, что девианские князья за последние две сотни лет никогда не выбирал себе в жены неровню. И наказание за безрассудство не заставило себя долго ждать – вторая супруга Саймона отошла в мир иной всего через полгода после совершения брачной церемонии. Но князь на этом не успокоился и взял в жены юную сестру своего министра, потом дочь одного из придворных, потом еще одну купеческую дочь… Жены Саймона недолго задерживались в мрачном Девианском замке.