Татьяна Богатырева - Высшая школа имени Пятницы, 13. Чувство ежа Страница 4

Потом. После занятий.

А на перемене была романтичная встреча герцога с несостоявшейся Оливией. Ну да, Дон – герцог Орсино, чего такого? Не Цезарио же ему играть, с его-то сицилийским носом.

Маринка, едва прозвенел звонок с первой пары, повесилась ему на шею и задрыгала ногами. Дон подхватил ее на руки, покружил, она радостно повизжала и спросила, пойдут ли они сегодня танцевать самбу и любоваться ее привезенным из Анталии загаром?

– Самбу – завтра, моя прелесть. Сегодня у нас Олимпиада.

Маринка презрительно поглядела на выходящего из аудитории Поца, фыркнула и поцеловала Дона. Взасос и напоказ, мол, нишкните все, я тут королева.

Собственно, именно поцелуями они и занимались всю оставшуюся перемену, за исключением последней минуты. Ее как раз хватило, чтобы прилепить жвачкой на доску альбомный лист с павлином-мавлином. Без подписи – кто не проспал, тот в авторстве не ошибется.

Глава 2,

в которой рассматриваются аспекты дипломатической и подрывной деятельности

За входящим в класс новичком наблюдали все, и ашки, и бешки. Что ж, первый шаг к объединению нации – дружим против новенького. Теперь вопрос, как он себя поведет?

Сказать по чести, симпатии Дона были всецело на стороне павлина. Хорошая птица, правильная. Хвост опять-таки красивый. Не камуфло. Лишь бы сориентировался в обстановке.

Повел он себя правильно, Дон даже не ожидал, что настолько. Для начала сразу уловил и настроение группы, и предмет их интереса. Глянул на доску, подошел ближе, несколько секунд рассматривал. Дон все это время сидел на Маришиной первой парте, играя карандашом. А Леон у него карандаш попросил. Вежливо и спокойно. С улыбкой спросил, можно ли дополнить рисунок на свой вкус?

Само собой, Дон кивнул. Гогот справа сзади он проигнорировал, как и комментарии похабно-тупого свойства.

А Леон в несколько штрихов подредактировал павлина и нарисовал вторую птицу. Довольно схематично, но явно небездарно. Получились Сирин и Алконост – ночь и солнце, убедительный и красивый контраст. Алконост с его собственным лицом Дона особенно порадовал. Похоже вышло.

– Неплохо рисуешь. Учился в художке или самородок?

– Самовыродок, – ухмыльнулся новичок. Приложил руку к груди и раскланялся.

Большая часть класса заржала вполне себе одобрительно, один Поц отпустил что-то похабное насчет новой подстилки дона Хачика. Впрочем, и это тоже Дон пропустил мимо ушей. Собака лает, караван идет.

– Мистер Совершенство, – в тон Леону хмыкнул Дон. – Случаем, не мейд ин Чина?

– Мейд ин Раша. Гарантия два года, – голосом киборга сказал Леон. – В случае механических повреждений обратитесь в сервисную службу.

И заржал. Дон тоже. Обнял новичка за плечи и повел к своей парте, на уже законное место.

Второй парой была анатомия. Хороший урок, полезный. Правда, все, что сейчас толкала Натали – владелица байка с пятачком, – Дон выучил еще лет пару назад. Он же художник, а не маляр!

Сосед тоже был если не художник, так пофигист – не выказывал особого интереса ни к анатомии в целом, ни к анатомии Натали в частности.

Вот и отлично. Раз Дон берет павлина в ядро безобразия, надо хоть узнать, чем тот дышит. Стоило бы, конечно, посоветоваться хотя бы с Арманом дю Плесси, но Дон привык доверять себе. Иначе грош ему цена как дону. Типа – профнепригодность.

– Ты откуда, Морена? – спросил для затравки.

– Из Москвы, – откликнулся тот шепотом.

– А почему фамилие испанское?

– По отцу. Он вообще-то француз, но испанского происхождения.

– И по-французски говоришь?

– Конечно.

– Люблю французский. Жаль, у нас он только факультативно, хрен все успеешь… – Было крайне интересно, как Леон попал в спецшколу, куда с улицы не берут, но это потом, успеется. Сначала самое важное. – А что кроме французского и пристойного рисования у тебя в активе?

Леон пожал плечами.

– Гитара.

Неправильный ответ, подумал Дон. Декоративная чихуахуа в семье тоже нужна, но не сегодня. Попробуем еще раз.

– Драться умеешь? – недвусмысленно кивнул на поцанят.

– Умею. – Новичок хищно усмехнулся, став похожим на настоящего Хуана Морену[17]. – Совсем другое дело же! – Когда?

– Сегодня, после занятий, на стадионе. Олимпиада у нас. – Прищурился, глянул Леону в глаза. – Без выпендра. Поцанята дерутся всерьез и нечестно, так что если тебе дороги руки, бей сразу наповал или стой в стороне. Выбирать сейчас.

– После занятий, на стадионе, – кивнул новичок.

Дон под столом пожал ему руку и вернулся все же к анатомии. И так Натали уже раз на них покосилась. На второй можно и прыщами покрыться, были уже прецеденты.

Кира и Ромку он обрадовал на перемене. У нас, сказал, пополнение. Берем павлина на Олимпиаду, выстоит – честь ему и хвала.

– Почему не Марата? – спросил Ромка, почесывая прилизанные гелем русые кудри.

Выглядел он в костюме, надо сказать, презабавно. С его-то сложением кузнеца и благородным рязанским профилем! Зато – ногти чистые и отполированные, выбрит под шелк, туфли сияют, рубашка и после сдвоенного урока – как снег. Очки даже темные надел. Мафия как она есть!

– Потому что место букмекера не на арене, – пожал плечами мудрый герцог Ришелье.

В отличие от Ромки – и от того самого Ришелье – Кир был мелким, жилистым и невзрачным. На нем и пиджак сидел как гимнастерка, и лаковые туфли походили на сапоги. Зато Сенсей обещал ему через год место ассистента, как лучшему ученику, а в Плешку[18] он уже набрал высший балл, даром что окончил только девять классов. Мог бы получить бумажку за одиннадцатый, благо всю школьную программу они уже прошли, и уже учиться в вузе, но не стал. Сказал, Плешка не убежит, а вот такой литературы, как дает Филька, там точно нет. Такая литература не всем филологам достается. И остался в альма-матер бамбук курить и тренировать на Поце навыки дипломатии.

До конца занятий обошлось почти без инцидентов. Почти – потому что перед физрой Ариец ущипнул за задницу Лизку, схлопотал по физии, обозвал ее сучкой, схлопотал по физии еще раз, замахнулся…

Его руку перехватил Ромка, а Дон скомандовал:

– Брэк! Лиза, душа моя, не убивай этого придурка, он еще маленький. Сам не понимает, что творит.

Лизка буркнула что-то насчет галантного Тангейзера и вообще Вертера[19], которого топить – только водоемы отравлять; вильнула роскошной задницей и ушла к Маринке шушукаться о парнях.

Ариец честно не понял, о чем это она, но искренне восхитился. Он и ущипнул-то ее наверняка от восторга, только вот беда, Лизка уже давно выросла, а Ариец так во втором классе и застрял, бедолага.

Как следует посочувствовать Арийцу не дал физрук, он же Твердохлебов Михаил Маркович. Ровно со звонком на пятый урок – к парам, курсам и прочим атрибутам училища Дон пока не привык – нарисовался посреди стадиона, гаркнул хриплым басом:

– Становись! Смир-рна!

Выстроились. Альфа слева, Бета – справа. Не смешивая рядов. Бешки позадирали носы и глядели на семью Альфа свысока. Как будто рост и ширина плеч – самое важное в этой жизни.

Как же. Размечтались об забор. Кто из этих дылд стоеросовых сумеет уложить на травку товарища Твердохлебова? Правильно, никто. И плевать, что сей лысый кряжистый пень на полголовы ниже Поца.

Пень оглядел оба класса, не вынимая изо рта своей неизменной зубочистки, хмыкнул в усы и скомандовал пробежку. Кружок, для разминки.

Интересно, явится ли Твердохлебов на Олимпийские игры после уроков? И что будет делать с демаркационной линией прямо сейчас?

Демаркационную линию товарищ Твердохлебов проигнорировал. Раздал всему классу дрыны и обрадовал, что этот учебный год они начинают с освоения древней славянской гимнастики. И что к концу октября они все должны владеть этим дрыном лучше, чем собственными руками.

– Шаолинь, елы, – буркнул павлин-мавлин, разглядывая двухметровую осиновую дуру.

Во взгляде его так явственно читалось все, что он думает об этом дурдоме, что Дон едва не заржал в голос. О, сколько вам открытий чудных!..

Однако упражнения павлин делал на совесть и вообще выглядел достойно даже на фоне бешек, которые выпендривались со страшной силой – удаль молодецкая так и перла. Так перла, что аж дрыны трещали, а у Коляна – треснул.

Разумеется, Твердохлебов отобрал у него треснувший дрын, высказал все, что думает о безмозглых идиотах, и толкнул речь о духовной ценности осины, необходимости слияния с ней в бою и особенностях осинового мышления. В смысле, думай, как осина, будь осиной, и враг твой повергнется в труху и перегной…

Павлин французский слушал и офигевал.

Ну, пока сил хватало офигевать. Физрук со своими дрынами загонял всех до полного одеревенения, а кое-кто из девчонок так и вовсе сел на травку и так и сидел. Дышал. Даже в Поце поубавилось воинственности. Однако отменять Олимпиаду было никак нельзя. Дашь слабину сейчас – потом черта с два вообще получится поставить поцанву на место.