Пряные дни - Илья Александрович Шумей Страница 42

Кое-где, конечно, приходилось элементарно заваливать мусором проходы и устраивать баррикады из останков мебели, расчищая, одновременно, те коридоры и закоулки, куда следовало направить противников, но, по возможности, следовало использовать не столь прямолинейные решения. В одном месте Евгений с Николаем выплеснули на пол содержимое бочки с дождевой водой. По правде говоря, воды в ней было не более половины, а весь остальной объем занимал перегнивший мусор, копившийся здесь долгие годы. В результате весь холл оказался залит бурой зловонной жижей из перемешавшихся прелых листьев, окурков и останков дохлой кошки. Таким образом, доступ к ведущей на верхние этажи лестнице оказался надежно перекрыт. Соседний переулок журналист «забаррикадировал», разбросав в нем собранные по окрестным углам отходы жизнедеятельности местной шпаны, а где-то они просто разбили с десяток бутылок, засыпав асфальт разноцветными осколками.

Возводимые ими преграды являлись, разумеется, в значительной степени условными, и, будь дело серьезно, они бы не смогли никого остановить, но, как заметил Николай, те, кто охотился на них, слишком привыкли к красивой и комфортной жизни, чтобы марать лапы без особой нужды. Они не сунутся туда, где нельзя пройти, не чертыхнувшись.

После того, как основная часть работы была закончена, потребовалось еще замести следы, уничтожив, по возможности, все признаки того, что весь этот бардак образовался здесь отнюдь не спонтанно. Все должно выглядеть естественно, словно собранный ими сегодня мусор копился тут годами.

Пока Евгений наносил на учиненный ими погром финальный лоск, Оксана вплотную занялась собственным сыном, заставляя его отрабатывать действия в случае атаки. Сначала она вместе с ним прорабатывали маршрут движения, а потом она заставляла парня раз за разом пробегать по нему, стараясь довести его движения до автоматизма. Закончив с одним вариантом, они пересматривали некоторые начальные условия, и все начиналось заново. Через пару часов Николай уже весь покрылся коркой из пота, пыли и грязи, руки и колени он изодрал в кровь, карабкаясь по ржавым пожарным лестницам и обрушившимся перекрытиям, но мать заставляла его бежать снова и снова. Стоя на крышке большого мусорного контейнера, она одним глазом следила за сыном, а другим поглядывала на часы и громко отсчитывала секунды.

— Семнадцать! Восемнадцать! Девятнадцать! Стоп! Плохо!

Николай совершенно выбился из сил, да и у Евгения уже ломило от усталости все тело, когда Оксана, наконец, признала результаты проделанной ими работы более-менее удовлетворительными. Сама она, впрочем, тоже выглядела изрядно потрепанной и даже слегка прихрамывала. Солнце к тому времени уже скрылось за верхушками деревьев, и пытаться что-то еще делать в сгущающихся сумерках, было попросту небезопасно.

— На сегодня хватит, Жень! — окликнула девушка журналиста. — Закругляйся. Лучше мы все равно сделать уже не сможем. Пошли, перекусим чего-нибудь.

В багажнике джипа нашлась пятилитровая бутыль с водой, и перемазанные беглецы смогли слегка ополоснуться и смыть налипшую на потные тела пыль.

Потом они перекусили и, надо сказать, перекусили очень даже неплохо. Евгений с детства мечтал однажды сесть и в одиночку умять целую банку тушенки, и тут его мечта реализовалась в самом лучшем виде. Ему даже подумалось, что он в жизни не ел ничего вкуснее, чем эта банка консервов со здоровым отломанным от батона ломтем хлеба. Аж челюсти свело. Хотя, если как следует умотаться, то любая еда лакомством покажется. Огонь разводить они не рискнули, а потому ели свою холодную сухомятку в темноте. Был, правда, еще пакет сока, но почти весь его выпил набегавшийся за день Николай, оставив Евгению с Оксаной лишь несколько глотков.

— Что теперь? — Евгений с тоской заглянул в опустевшую банку и, вздохнув, отставил ее в сторону.

— Я отведу тебя в безопасное место, — объяснила Оксана, укладывая оставшиеся две банки и еще кое-какую еду в полиэтиленовый пакет, — а сама вернусь сюда, чтобы еще раз как следует отрепетировать теплую встречу родственничков.

— Как вы планируете с ними справиться? Вы же сами сказали, что вам вдвоем не выстоять против целой дюжины.

— Есть у меня кой-какие мыслишки… — уклонилась от ответа девушка.

— Вы готовите им сюрприз?

— Этого я тебе сказать не могу.

— Почему?

— Я не хочу, чтобы ты посвящал их в подробности моих замыслов, если они доберутся до тебя раньше, чем до нас.

— Вы что, думаете, что я вас сразу же сдам?! — возмутился журналист.

— Нет, конечно! — поспешно заверила его Оксана. — Не сразу. Но сдашь. Все люди боятся боли и смерти, у каждого есть предел прочности, и ты не исключение. Потом они все равно тебя прикончат, но сначала ты все им расскажешь. Все.

— Только что вы говорили, что отведете меня в безопасное место.

— Надеюсь, что так оно и есть. До завтрашнего вечера, пока не закончится Облава, чем дальше от нас с Колей, тем безопасней. У тебя будет время, чтобы незаметно уйти и заняться решением своих проблем, но не мешкай. Не забывай, что ты все еще в списке смертников.

— А если Облава закончится, так сказать, в вашу пользу, — с надеждой спросил Евгений, — вы вычеркнете меня из этого списка?

— При всем желании я не могу идти против Правил, — покачала головой Оксана, — так что, боюсь, вне зависимости от ее исхода, мы с тобой более никогда уже не увидимся. Поэтому, думаю, мне следует сейчас, пока есть такая возможность, поблагодарить тебя за все то, что ты сделал для нас с Колей. Я не знала, что все так обернется и не хотела доставлять тебе неприятностей, но видишь, как оно вышло… Извини.

— Я ни в чем вас не виню, — пожал плечами Евгений. — То, что со мной приключилось — это воплощенная мечта любого журналиста. За такой репортаж не грех и жизнь отдать.

— А вот это уже лишнее! — девушка погрозила ему пальцем. — Попытавшись обнародовать свой сенсационный материал, ты мгновенно засветишься. Читатели все равно будут считать его очередной порцией дешевой лапши, а вот тебе это вполне может стоить жизни. Даже не пытайся! И думать забудь!

— Я всего лишь пошутил!

— Это радует, а то у вас, мужиков, и не разберешь, где вы серьезно говорите, а где дурочку валяете, — взяв пакет с провизией, Оксана поднялась и накинула куртку. — Давай, собирайся. Времени у нас не так уж и много.

Она вынула из-за пояса пистолет и протянула его Николаю рукояткой вперед.

— Держи. Пока меня не будет, заберись в машину и сиди там. Иначе замерзнешь, ночи нынче уже холодные.

— Ты скоро вернешься, мам?

— Как получится, — девушка пожала плечами. — В любом случае,