Андрей Белянин - Дочь Белого Волка Страница 44

– Это она тебя таким сделала или ты сам попросил? Не помню. Да и какая разница, а?

– Эд, мать твою, чародейницу, без кружевного белья… – взвыл уже не только я, но и все наши волки хором.

Не видеть того, что кабана практически распирает от ярости, было невозможно. Но наш умник не видел… Более того, он безапелляционно отобрал у меня сумку с продуктами и одним широким жестом швырнул её в кабана:

– Угощайся, дружище!

Снежный вепрь на автомате раскрыл пасть. Уж не знаю как, но он с явным удовольствием прожевал содержимое. Ну, судя по тому, как заблестели глазки, коньяк ему понравился…

– А я смотрю, как мне знакома твоя морда, Сигурд. – Дядя Эдик бесстрашно шёл навстречу кошмарному зверю, и даже Сколл и Хати прижали уши. – Правда, с нашей последней попойки в разрушенном ирландском монастыре (ох и набрались мы тогда, помнишь?) так ты был заметно стройнее, даже имел талию! А сейчас вон как раскабанел, раскабанел, старина…

– Я вепрь! Слуга богини Фрейи! – взревел окончательно взбешённый секач, и пёрышком отлетевший Эд приземлился мне на руки. – Отдай то, что вы украли у моей госпожи, или умрёте оба!

– Они умрут в любом случае, – попытались вставить своё слово призрачные волки.

И очень зря, выпивший литр азербайджанского, кабан Сигурд сейчас меньше всего был расположен с кем-нибудь спорить. Он просто обрушился на них, подобно снежной лавине, а в Закордонье их призрачная плоть была столь же уязвима, как и живая. Чисто по-человечески всё понятно, ему нужно было хоть на ком-то сорвать зло, а Сколл и Хати сами лезли под горячую руку.

Пока кудрявый бог торопливо открывал проход, я не мог отвести глаз от яростного сражения двух противоборствующих сил, движимых одной целью – убить нас!

Нет, я понимаю, что логика тут какая-то ущербная. По идее кто мешал им просто объединиться, не оставив от нас и мокрого снега? Да никто, кроме них самих!

Даже в давно ушедшие времена закатившейся славы викингов воины частенько устраивали смертельные поединки между собой за право первым убить врага!

Поэтому сейчас белый вепрь Сигурд топтал Сколла и Хати, а те рвали его длинными клыками так, что кровь и шерсть летела во все стороны! Досмотреть, кто победил, мне не дали – Серый Брат цапнул меня сзади зубами за плащ и буквально уволок по узкому проходу, догоняя стаю. В общем, мы вырвались…

Грани захлопнулись, повинуясь магическим уговорам бывшего бога, не оставив даже видимой глазу трещинки. Мы уложились в указанный отрезок времени. Ну или почти уложились, поскольку Центурион и Ребекка уже успели отойти на сотню шагов, явно направляя стопы в свои уютные стойла. Заслышав наши крики, обе скотины соизволили обернуться и, так же не торопясь, размеренным прогулочным шагом вернулись назад. Судя по самодовольной морде Центуриона и мечтательно приопущенным ресничкам белой кобылки, эта парочка без нас не скучала…

– Всё в порядке, экспедиция увенчалась успехом?

– Да, – коротко ответил я, залезая в седло.

Избитый и оборванный Эд одним прыжком взлетел на спину своей кобылицы, и волки торжественно проводили нас до ворот замка Кость. Серый Брат молчал всю дорогу, но я чувствовал спиной его взгляд и никак не мог понять – то ли он благодарит за то, что мы все вернулись живыми, не потеряв даже самого слабого зверя из его стаи, то ли огорчён, что не увидел смерти Сколла и Хати. Волчья душа – потёмки. Если у них вообще есть душа…

А замок встречал нас, как героев, рёвом боевых труб и поднятыми флагами. Седрик совсем недавно приказал вышить наш новый штандарт: белый волк, бегущий по зелёному полю, два меча над головой, указующие в разные стороны, что означало готовность к обороне и нападению, а под ногами волка золотая корона как символ того, что я не стремлюсь стать королём, но и не потерплю над собой ничьей власти. Круто, а?

Можно было бы добавить сверху крест – типа «ничьей власти, кроме Бога», но тогда бы Святая Церковь просто села бы нам на шею. Им один раз недостаточно почтительно поклонись, и вот уже на тебя идёт отец Лоренцо с войском матери-инквизиции. А дай хоть малейшую поблажку, заберут у тебя всё и пустят просить милостыню в знак смирения гордыни. Нет уж, мы как-нибудь сами перетопчемся…

– Я кому сказал, громче славить нашего господина? – грозно рычал Седрик, собственноручно помогая распахнуть ворота и принимая у меня поводья коня.

– По вашему лицу, сир, видно, что вы с победой? – угадал он.

Я довольно кивнул, сунул руку за пазуху и, вытащив янтарный пояс богини Фрейи, поднял его над головой. Никто ничего не понял, но публика разразилась приветственными криками, словно я только что продемонстрировал срубленную голову кого-нибудь из наших дражайших соседей.

Ну и ладно, я спрыгнул с седла, поманил Седрика за собой и, старательно не замечая заискивающих улыбок леди Мелиссы в гостевой башне, быстро прошёл через двор.

– Докладывай.

– Даже если ничего интересного не было?

– У тебя свежая царапина на шее. След когтей чёрночешуйчатого виверна? – с маху угадал я, но старый воин ни капли не смутился.

– Как вы только их запоминаете, сир?

– Сам удивляюсь. И вот ещё, мне нужна твоя помощь в обучении одного новобранца.

– А-а, желаете, чтоб я окончательно доломал ноги вашему пажу?

– Нет. Хотя искушение большое, – вынужденно признал я, поскрёб суточную щетину на подбородке и решился: – Мне нужно, чтобы ты научил Хельгу драться.

– Вашу дочь, сир? – не поверил он.

– Седрик, других Хельг у нас нет, это не самое распространённое имя в замке. Да, я хочу, чтобы она умела себя защитить. Грубой физической силы не всегда достаточно для победы. Поэтому учи её фехтованию на мечах, стрельбе из лука и рукопашному бою.

– Один вопрос?

– Да, – устало вздохнул я, прекрасно понимая, к чему он клонит. – Прости, я сам не могу. Я отец. А значит, буду жалеть её, прощать промахи, давать послабления и всё такое. Она же из меня с двух лет верёвки вьёт…

– Сэр Эд не обидится? – сделал последнюю попытку старый крестоносец и, проследив мой взгляд, сам осознал смехотворность такой постановки вопроса.

Побитый бог выходил из конюшни, с двух сторон поддерживаемый двумя молоденькими служанками. Руки дяди Эдика висли на их плечах, а пальцы активно шуровали в области декольте. Итак, сегодня наш герой оторвётся в двойном объёме. И пусть! Во-первых, он заслужил, во-вторых, какого северного мха, можно подумать, я ревную?!

– Проследи, чтобы он не очень шумел. Мне нужно поскорее вернуться домой.

Седрик ободряюще похлопал меня по плечу и отправился исполнять приказ. Мне частенько кажется, что не я им командую, а он сам как-то всё устраивает, чтоб исполнять только то, что ему нравится. Вот мог бы сказать о нападении дракона, но промолчал, не хотел меня беспокоить по пустякам. А ведь пустяки и мелочи как раз таки и бесят больше всего! К психологу с этим сходить, что ли? А то в последнее время я как-то слишком много думаю, это вредно…

– Лапка моя, ты дома? – Примерно через полчаса, переодетый и улыбающийся, я вышел из своей спальни.

– Папуль? – В дверном проёме показалась всклокоченная голова моей дочери. – А чё, я уснула, да?

– Похоже. Давай умойся и дуй ко мне на кухню. Есть тема…

Хельга мурлыкнула что-то невразумительное, но ласковое. Я пошёл на кухню, поставил чайник и взялся за турку для кофе. Есть не хотелось, срочных звонков на телефоне не было, торги, полагаю, тоже пока подождут. В общем, ничего срочного. Когда кофе начал закипать, я убрал турку с огня до того, как коричневая пенка чуть не убежала через край.

– Па, там йогурт есть, и могу тебе овсяную кашу заварить, будешь? – Хельга нежно обняла меня сзади, чуть дурачась, приподняла, покачала и поставила на место.

– Я не голоден, – бесстыже соврал я, надеясь перекусить в центре чем-нибудь посущественнее овсянки. – Меня долго не было?

– Около часа, наверное. А чем ты там занимался, в замке? Тебя покормили? Дядя Эдик опять задерживается? Метью ничего мне не передавал?

– Милая, не так быстро, я не успеваю. Может, ты будешь записывать, а я потом – подробно отвечать на все вопросы согласно списка?

– Ладно, один вопрос, – смилостивилась она, доставая себе зелёную бутылочку обезжиренного кефира. – Мм… так это, короче, Метью ничего не просил мне передать?

Я сдержал все рвущиеся наружу эмоции, мысленно сосчитал до десяти в обратном порядке и спокойно ответил:

– Из вещей, подарков или любовных записок – ничего. А на словах…

– Ну?!

– Да нёс ерунду какую-то про чувства, про твою красоту, про розы, соловьёв и всё такое. Глупость, в общем.

– Романтично, – нежно вздохнула моя златовласка, шагнув с кефиром к подоконнику. – У вас там всё романтично, а тут… То ли парад, то ли учения какие-то, военных нагнали, скукота…

Я мельком глянул в окно поверх её плеча и ахнул. Половина улицы была разворочена взрывами, жилой дом напротив нас до четвёртого этажа лишён стёкол. По переломанному тротуару медленно ползли дымящиеся бронемашины пехоты. Повалено несколько деревьев, у нашего подъезда стояли две пожарные машины и одна «скорая». Внизу суетились люди в форме и строгие люди в штатских костюмах-тройках чёрного цвета. Белый Комитет, блин горелый, что же тут происходит-то?!