Князь мертвецов-2 - Илона Волынская Страница 47

Погромщики принялись испуганно пятится - все, кроме тощего хлыща. Тот зло прищурился и вдруг процедил:

- Ведьма, значится? Сговорилась, выходит, с жидами, добрых людей извести ... Слышите, что кричит? - он подхватил с землиш1 камень и швырнул в Даринку. – Не хотите, чтоб руки отсохли - бейте ведьму! Сама сдохнет - и чарам ее конец! Бей!

- Бей! - заорали со всех сторон, и бывший Даринкин пациент первым швырнул камень ей в голову. Она увернулась, прикрывая ребенка. Новый камень ударил девчонку в спину.

Митя вихрем ворвался в смыкающийся вокруг Даринки круг. Тычок тростью пришелся тощему хлыщу точно между зубов. В последний момент Митя даже узнал его - странно одетая толпа третьего дня, когда он вел паро-кота к Шабельским, этот еще обозвал мисс Джексон облезьяной ... А дальше Митя повернул рукоять – и сине-золотистые молнии заплясали у хлыща между зубов. Хлыщ раззявил черный обожженный рот и дико завопил ...

Митя тут же приложил набалдашником другого погромщика по затылку, а обратным взмахом заехал под дых третьему. Никогда больше, ни в одном бою, он не сумеет уже убивать так легко и страшно, как в день своего второго посвящения, но сейчас это было неважно. Кровавый туман знакомо затянул взор, кровь в чужих жилах запахла пряно и сладко, и отчаянно не доставало рукояти топора в ладони, но и трость была неплоха!

Она взлетала, опускалась, жалила, как змея. Митя плечом врезался в того, кто попытался его остановить, они кубарем покатились по мостовой. Кости захрустели, Митя извернулся ужом. Мгновение, и он уже у погромщика на груди, прижимая трость к податливому горлу. Движение сбоку он поймал краем глаза и успел откатиться в сторону - нацеленная на Митю дубинка опустилась на голову погромщику. Кончик Митиной трости, как рапира, клюнул убийцу в лицо, заставив его рухнуть поперек своей случайной жертвы.

В застилающем взгляд кровавом тумане мелькали лица - сперва перекошенные, яростные, потом испуганные. Захлебываясь от удовольствия, Митя бил, и бил, и бил.

- Тикайте, хлопцы! Чуда, чуда страшная! Чуду жиды натравили!

В лицо брызнуло теплым, Митя облизнулся, отчетливо ощутив на языке привкус крови. Накатившая слабость заставила пошатнуться, но его тут же подхватили под руки, помогая удержаться на ногах. Он часто заморгал и огляделся - перед глазами плыло. Трость была скользкой от крови, и слабо искрила. На мостовой валялись брошенные вещи, и несколько мертвых тел, а вдоль улицы, поддерживая друг друга и зажимая кровоточащие раны, с топотом и воплями улепетывали погромщики:

- Убииили! Хлопцев наших нелюдь повбывала! Все сюды!

Крики Мите не понравились. Он напрягся, намереваясь бросить мертвяков в погоню -этих-то он точно поднимет, он ведь сам их убил!

Из носа на рубашку закапала кровь. Мертвецы не шевельнулись. Только огонь в фонаре налился багрянцем и заплясал, как безумный.

- Они сейчас с дружками вернутся, уходим, скорее! -затеребила Даринка. Митя сделал шаг, второй, оглянулся.

За его спиной жались люди. Мальчишка-гимназист и девушка с ребенком поддерживали избитую старуху, но он увидел еще женщин: грузную даму в богатом, но изорванном в лохмотья, платье, растрепанную кудрявую девочку, судорожно стягивающую на груди разорванную рубашку. Вооруженный ножкой стула молодой мужчина волок за собой беременную жену. И еще один, постарше, с малышом на плечах и двоими, цепляющимися за полы лапсердака. Даринка вдруг провела ладонью ему по щеке, и затянула в глаза:

- Цел? Бежать сможешь?

- Ты откуда тут взялась?

— Это сейчас, конечно же, самое важное! Братец мой гнедого у здешнего конского барышника в долг взял, да и загнал во время ваших давешних скачек, так что и обратно не вернешь, - подпирая пошатывающего Митю плечом, затарахтела она. - Договариваться пошла, думала, сторгуемся, вот и ...

- Сторговались? - прохрипел Митя.

- Э-э ... да теперь что уж, - Даринка бросила быстрый взгляд на избитую старуху, а потом на висящее на фонаре тело.

Им обоим, разом, вдруг стало неприятно под устремленными на них взглядами.

Барышник, которому задолжал Петр Шабельский, был мертв, и это он, Митя, вел ту самую погоню за невольными убийцами полицмейстера, из-за которых и начался погром. Кто бы мог подумать, что покойный Ждан Геннадьевич был здешним обывателям так дорог! Митя был далек от того, чтоб винить себя, но всё же ... всё же ...

- Будем пробиваться к Днепру, к сторожевым башням. - хрипло скомандовал он. - Там порубежники прикроют!

- Больно надо казакам нам помогать! - выкрикнул мальчишка-гимназист. - Видите, нету их! Нас убивают - а их нет!

И вправду - нет.

- Ничего. Со мной – помогут, - отрезал Митя.

Они не успели сделать и шагу - в опустевшую улочку ворвалась плотно сбитая группа погромщиков, вооруженных досками, железными палками, попросту камнями. Впереди мчался тот самый мальчишка с оторванным пальцем, которого когда-то лечила Даринка.

И он же первый резко остановился, оглядывая совершенно пустой проулок.

- Ну? - перекидывая измочаленную папиросу из одного угла рта в другой, прогундосил здоровяк с бандитской рожей. - Где твои жиды?

- Были! Вот как есть тут были! - истерично взвизгнул парень, растерянно оглядываясь по сторонам. - А еще ведьма с ними, и паныч - только то не паныч вовсе, а чуда сторожевая с мордой как у мертвяка!

- Да шо ты врешь: ведьма, чуда ... Притащил нас сюда, а там, небось, его приятели жидовское добро по домам волокут! - взвизгнула бабища - поверх собственного платья на ней был напялен дорогой бархатный жакет, не сходившийся на груди, а вдоль лацкана были подколоты штук семь разнокалиберных брошей – от дешевенькой серебряной до золотой с топазами.

Здоровяк с бандитской рожей молча двинул парня кулаком в лицо, повернулся и пошагал прочь. За ним потянулись остальные. Последним ковылял парень, зажимая четырехпалой рукой разбитый нос и бубнил:

- Не вру я! Видел ...

Проулок опустел, воздух у стены дома пошел волнами, и группа людей возникла словно из пустоты.

- Уходим! - скомандовал Митя и держа трость на изготовку, зашагал в противоположную от погромщиков сторону.

Глава 21. Беглецы за смертью

Они почти ушли. Плотно сбитой группкой они шагали через охваченный ужасом квартал.