Всегда один - Максим Владимов Страница 49

Как же я удивился, когда он сказал, что именно Иван — старший, на два года с лишним! Вот уже почти 20 лет назад Иван выиграл лотерею гринкард и уехал в Штаты. Вернее, выиграла его тогдашняя жена-украинка, он поехал так, прицепом. Долго сомневался — у них с братом был налаженный, тогда казавшийся замечательным, бизнес, а что там, в США? Все с нуля? На стройку или таксовать?

В итоге, у Ивана в Америке всё отлично — с женой, правда, развёлся через год после переезда, но зарабатывает хорошо, помогает родителям, выплатил ипотеку, соревнуется по ветеранам в силовом троеборье, пышет силой и здоровьем. Женился снова, и даже дети есть. А вот местный белорусский бизнес (а с ним — и Антон) чувствует себя всё хуже и хуже. Сейчас — так и вовсе, любой прокол — и привет. Бизнес, конечно, так себе — Антон с помощником скупают машины с трудной, скажем так, судьбой, разбирают их на запчасти и продают, в основном — в Россию. Отправляют поездом, с проводниками. Ясно, что у такого колхоза перспектив маловато... Но как-то пытаются выживать. Допускаю, конечно, что это он так показательно мне плачется, а на деле — всё не так и плохо у него, поскольку домину Антон отгрохал себе никак не бедный — меня они на ночь оставляют без малейших сомнений, тесниться не придётся. Только вот его детям этот дом не нужен и неинтересен, как закончили школу — так и сбежали, оба, дочка осела в Минске, а сын выучился на программиста, пару лет поработал в том же Минске, а потом и вовсе умотал в Голландию. Так что, бывшие детские комнаты пустуют, но, несмотря на это, меня селят в "гостевую" — у них даже и такое есть. Широко живут.

Вообще, это интересно: когда я общался с Иваном — ощущал себя пусть и младшим, но почти ровесником. Думал — ну, может, лет на пять он меня постарше. А выходит, что я, скорее всего, — ровесник Иванова племянника? Сына младшего брата? Ничего себе. Допускаю, что они детей тут в 18 лет делать начинают, но все равно, даже так супруги старше меня лет на 20. Глядя на Антона — легко верится, а вот про Ивана ни за что бы не подумал. Хорошо, что делать бизнес это вовсе не мешает — слава богу, никто тут меня не пытается выставить несмышлёным пацаном. Даже наоборот — как дорогого гостя принимают.

Настроение такое... ленивое. И звуки вокруг — только природные. Никаких тебе машин, грохота, никакого вечного городского фона... отвык я уже, даже не верится. Только лягушки на сто голосов надрываются из реки, потрескивают остатки углей в мангале, да какие-то птицы кричат изредка. Мы сидим тихо, программа уже откатана, разговоры закончены, вопросы решены, шашлык изжарен и почти съеден. Антон периодически "капает" себе первача, и уже даже не закусывает его — так, только если понюхать кусок сала или раздавленный зубчик чеснока. Я почти сразу дезертировал с "крепкого фронта", и пью местное пиво — очень и очень даже ничего. Вполне себе на уровне пивоварни где-нибудь в Германии, хоть в Москву себе вези. Или даже не себе. Антонова жена — Олена — подошла с полчаса назад, и с видимым удовольствием тянет принесенное мной в подарок вино — сладкую малагу. Да, из Малаги, оригинал. Интересно, Олена — это такая местная Алёна, или это какое-то отдельное имя? Сейчас спрашивать лень.

Кстати, Антон поначалу попытался вино зажать, мотивируя это тем, что на столе и так выпивки-закуски — ставить некуда, а вино можно продать "за грошы". Еле удалось его уговорить, что теперь такой проблемы не будет, я в любой момент по заказу притараню ему этого вина хоть багажник. Что странно — жена нисколько не обиделась, по крайней мере, внешне, и просто терпеливо ждала, пока мы с её мужем договоримся, и судьба вина решится так или иначе. Да уж, будь Маша на её месте — обоим нам прилетело бы в пять сек, без разбору! Маша... мда.

Ладно, что-то я совсем раскис... Да и солнце почти село — пора спать.

-*-*-

Армен воспринял мутноватую бутыль с первачом крайне скептически. Даже в руки брать не хотел поначалу, отпихивался, как туристка, которой фотограф на пляже суёт змею для экзотического снимка.

— То есть, ты хочешь сказать, что вот это — пьют? Добровольно? — вся его уютная круглая физиономия выражала явное сомнение.

— Армен, я не хочу сказать, я видел, и даже сам пил, — я уже понял, что "этот самолет не полетит", но уговаривал партнёра из чистого упрямства. — Вообще, обычно он как-то попрозрачней выглядит... Но кто знает — тот возьмет любой! И самогон надо вместе с остальными продуктами продавать — колбасы там, сало. Это как знак качества, понимаешь? Как хамон, сыр и вино без акцизной марки в одном пакете.

— Ты это, тише говори, да? — Армен воровато огляделся по сторонам. — У нас тут сегодня ходят...

Да уж, а ведь когда-то я думал, что он любой потребнадзор вертит... Выходит — не любой. Но мне неприятности тоже ни к чему, тем более — такие глупые, на ровном месте, так что, голос я тут же понизил сразу на пару тонов:

— Я же не предлагаю тебе фуру этого добра. Возьми первача пару бутылок, сала несколько кусков, колбасу... Главное — говорить что из деревни, самопал, свежак! Кому надо — тот купит, а остальным, понятно, не продать. Ищи или белорусов, или тех, кто постарше, чтоб ностальгия срабатывала, — увещевал я полную скептической