Край глаза - Анkа Б. Троицкая Страница 5

ярко освещенную комнату, Эрик смог разглядеть эту Ульяну. С первого взгляда было видно, что это полный мужчина, переодетый женщиной. Причем переодетый со вкусом и чувством меры. Тут не было клоунских ярких щек, губ и намалеванных бровей, как в том фильме про джаз. Ульяне было лет сорок, и едва тронутые сединой русые волосы были стильно подстрижены, как у Вилли Вонки. Лицо было подкрашено совсем чуть-чуть, но черты и без того были мягкими, женственными, и вполне симпатичными. Одета Ульяна была в твидовый прямой сарафан до колен поверх водолазки, а из украшений был один кулон с яшмой и обручальное кольцо. На ногах были кожаные лодочки, одна из которых была стоптана больше другой. Вспомнив совет Дядьяши, Эрик все это уловил мельком, пока оглядывался в квартире и во время разговора.

— Я пригласила Виктора, но он зайдет попозже. Он сегодня опять пошел в центр, проверить валютный курс в банке, — говорила Ульяна, ставя перед гостями фарфоровые чашки с холодным чаем, — Кстати, Яков Наумович, вы слышали, что Марина Ивановна отошла. Мне та девушка из сто второго Б рассказала. У Марины по ту сторону внук родился, которого она столько лет ждала. Она его весь день разглядывала… Счастливая такая! А потом отошла… Я буду по ней скучать.

Голос Ульяна не коверкала, но говорила, видимо, по привычке тихо, как бы шелестя. Она по-женски суетилась, хотя отсутствие смысла в этом ритуале чаепития было совершенно очевидным.

Эрик сел в кресло, взял в руки чашку с мельхиорового подноса и заглянул в неё. Когда он поднял глаза на Дядьяшу и Ульяну, они улыбались ему с пониманием и также держали чашки в руках. Эрик вдруг понял, к чему всё это. Он поблагодарил Ульяну за гостеприимство, похвалил качество фарфора, сказал, что ей очень идет бежевый твид, и попросил ее, если она, конечно, не возражает, рассказать её историю. Как она здесь оказалась и почему забрела аж на двенадцатый этаж, а не в пустую квартиру пониже.

Оказалось, что Ульяна несколько лет назад наглоталась таблеток, не выдержав травли, которой ее измучили не только знакомые и незнакомые люди, но и самые близкие родственники. Родители и братья отказались от неё, с работы уволили, жена ушла примерно через месяц после того, как Ульяна, которую раньше звали Ильёй, объявила, что чувствует себя спокойно и уверенно только в образе женщины средних лет. Она всю жизнь прилежно старалась быть мужчиной, обзавелась семьей, играла в хоккей в молодые годы, но счастья не было. Год за годом росла депрессия, нарушения в питании, лишний вес, а самооценка, наоборот, таяла на глазах. Единственная радость была в работе. У Ульяны был многолетний стаж учителя литературы, и она очень любила участвовать школьных драматических постановках. Однажды ей пришлось сыграть мачеху Золушки, потому что желающих на эту роль не нашлось. По её словам, до Фаины Георгиевны ей, конечно, далеко, но в тот день она впервые за много лет почувствовала себя на удивление хорошо.

Спектакль не имел успеха, потому что Золушка и принц сами его и запороли, но Ульяна в тот вечер долго сидела в раздевалке, сославшись на усталость. Она смотрела на себя в зеркало и видела безобразную и злобную старуху в парике. Но какой покой был у неё на душе, этого было не описать! Исчезло ощущение, что за спиной все время кто-то стоит. Появилась легкость в голове, и дышалось необыкновенно свободно. Так чувствуешь себя, когда проходит тяжелое похмелье, или когда ты снял с себя хоккейные доспехи сразу после выигранного матча.

Ни то, ни другое чувство не были знакомы Эрику, но он вспомнил, как однажды по дороге в школу они с Пашкой купили по горячему беляшу и им стало плохо уже ко второму уроку. Их отправили сначала в медпункт, где их рвало, а потом и по домам. Эрик был чистюля, и страдал не столько от тошноты и боли в животе, сколько от того, что пришлось совершить дорогу домой с грудью, залитой пахучими остатками беляша и желчи. Под взглядами школьных товарищей и случайных прохожих, он добрался домой, где принял душ и переоделся. Выпитое в медпункте лекарство помогло, и он повалился на кровать с таким облегчением, какого не испытывал никогда в жизни. Ульяна и Дядьяша согласились, что сравнение это вполне подходящее.

Ульяна рассказала, как в тот вечер Илья пришел домой в странном состоянии. Он постеснялся рассказать жене о новых чувствах, как будто в них было что-то от неверности. Он долго не мог уснуть и все думал о том, кто он такой. Жену он очень любил и любит до сих пор. Ему было куда важнее понять, как стать счастливым, как ощутить себя самим собой, как найти тот покой и естественное состояние души. Той ночью он потихоньку встал, надел халатик жены и только тогда уснул.

А утром Илья исчез и появилась Ульяна. Он назвался именем какой-то прародительницы, купил твид и сшил себе вот этот самый сарафан в ателье, сказав там, что он нужен в качестве реквизита. Теперь он, наоборот, носил образ мужчины, как костюм, играя роль Ильи, и становился самим собою, когда оставался дома один. Все заметили в нем перемену. Он стал весёлым, больше шутил и смеялся. Он великолепно готовил, в доме был идеальный порядок, и чаще стали приходить на обед друзья и приятели. Так прошёл год, и вот однажды, когда все семейство и близкие друзья сидели за праздничным столом в день его рождения, Илья выпил и впервые позволил Ульяне появиться в обществе. Это произошло в тот момент, когда все его поздравляли, говорили о любви и дружбе, хвалили многочисленные таланты Ильи и говорили ему лучшие слова. Он расчувствовался и рассказал об Ульяне.

Повисшая в тот вечер тишина была штилем перед бурей. Описывать ее подробно Ульяна не захотела. Друзья в одну неделю превратились во врагов. Были и скандалы, и таскания по врачам, психологам и даже гипнотизерам. Были слезы, мольбы, насмешки, увольнение… которое стало настоящим ударом. Жена, которая поначалу вступилась за Илью, сказав, что он самый лучший и настоящий мужчина, в конце концов, не выдержала давления и развелась с ним. Они долго прощались и плакали. Жена надела ему на шею вот этот кулон, пожелала Ульяне счастья, сил, стойкости и уехала в другой город. После пришлось испытать все: оскорбительные выкрики в спину, камни, брошенные в окна (с тех пор Ульяна предпочитает высокие этажи), а однажды ее избили так сильно, что сломали ногу,