Дело серенького козлика - Пашка В. Страница 5

Ильин сидел мрачный, пил и горевал. Без талисмана под угрозой окажутся все продажи. Без талисмана впереди… нет, не нищета, но что-то очень близкое. Налоговая проверка, например. Или глупые вопросы клиентов.

“Я купила статуэтку Хотэя, выкопанную в нижнем Ханхэе, а потом посмотрела на карту и узнала, что нижнего Ханхэя не существует!”

“Я заплатил за Слезу Луны тридцать тысяч, а потом нашел такую же на АлиЭкспрессе за двести рублей!”

“Я… я… я…”

И все это будет значить, одно — дело о мошенничестве.

— Так ты ж и есть мошенник! — какой-то хмырь уселся рядом и нахально сгреб его, Ильина, бутылку. Отхлебнул прямо из горлышка, скривился.

— Я не маш… мыш… — пробормотал Ильин и махнул рукой.

— Не мышь, ага. Жулик ты, — оскалился тип и сунул Ильину бутылку. — На, запей неожиданную мысль.

Ильин машинально взял и хлебнул. Он уже забыл, что заказывал, но оно было очень крепкое и пахло экзотическими фруктами. И наверное, даже цветами.

— Чего это за… чего это?

— Пей, дурачок, — дядька хлопнул его по плечу. — Пей и думай.

Ильин попытался рассмотреть собеседника и вдруг успокоился — его не было. Он только чудился. Казался. Снился наяву.

Был он гол и чёрен, с огромной бородищей и пронзительными глазами. Не негр, но с черной кожей. Тощий и жилистый. Конечно, он был видением, в таком виде его бы не пустили в бар.

— Тебя нет, — сказал он. — Ты мне сни… сну…

— Снип-снап-снурре, — передразнил его дядька. — Спишь, и спи себе. Сны смотри. Спи и думай. Пойдешь по этим тропкам дальше, и все. Придёшь. Уже почти пришел.

— Ты… моя смерть? — страх вдруг вернулся, да ещё такой сильный, что онемело все тело.

Черный человек усмехнулся.

— Ты пьян, — ответил он, — иначе ты бы меня и не увидел. Просто подумай. Не так часто выходит, что человек успевает повернуть.

— Повер… не вер… — прохрипел Ильин. В горле встал ком, выпитое вдруг вспухло в животе огромной горячей массой, в ушах зазвенело.

— Невермор, — засмеялся черный человек и стал вороном. Блеснули перья, блеснул черный всевидящий глаз, черный острый клюв. Ильину показалось, что сейчас этот клюв вонзится ему прямо в глаз, вопьется до самого мозга, а заодно выдернет из головы мысли о деньгах, о клиентах, о продажах… На какой-то миг он даже согласился с этим, но потом понял, что и самого Ильина ворон тоже выдернет, раздавит клювом, поглотит черной бездной.

Он шарахнулся, свалился со стула, упал на четвереньки на грязный пол. Голоса вокруг вдруг стали громче и отчетливее.

— Упился?

— Может, скорую?

— Да, выкинуть его просто!

Темная мутная жижа крутилась в животе, в голове, размывала мышцы в кашу. Его стошнило, на миг стало совсем плохо, показалось, что сейчас остановится сердце…

Потом прямо перед ним оказались черные босые ноги.

— Думай, экстрасенс, — сказал черный голос откуда-то сверху, — не прячься, почувствуй.

Твердая и черная рука хлопнула по плечу и черный человек ушел.

— Вам плохо? — спросил кто-то.

— Может, воды?

— Может, вам лучше выйти на улицу?

— Да… да… — пробормотал Ильин, — на улицу. На воздух.

Ему помогли подняться и он поковылял, медленно и тяжело к выходу.

— Кстати, — сказал вдруг Черный Человек, и снова оказался рядом, — встретишь, передай глазастой девке, чтоб берегла. Люди слишком легко умирают. А сам подумай… и поменяй дорожку.

***

— Глазастая девка это, видимо, я, — сказала Рыбкина после долгого молчания, когда ильин закончил свой рассказ.

— Значит, я вам только что передал, — ответил Ильин.

— А кого беречь, вам этот Черный Человек не сказал? — уточнила Рыбкина.

Ильин промолчал.

— Ладно, давайте вернемся к делу, — сказала Рыбкина и попыталась сама отложить картину, описанную Ильиным в сторону.

Картина не откладывалась.

Черный Человек приходил в видениях к чокнутой Белкиной, Черный Человек приходил к пьяному Ильину. Черный Человек советовал обратиться в полицию, бросить жульничать, передавал информацию…

— Допросить бы этого Черного Человека, — пробормотала Рыбкина.

Ильин рассмеялся.

Рыбкина улыбнулась тоже.

— А чего? — сказала она. — Он явно хочет что-то передать следствию, почему бы ему не явиться лично?

— Боюсь, это так не работает, — ответил Ильин. — измененное состояние сознание, оно ведь не зря так называется. Это вам надо шаманов спрашивать, как свое сознание изменить так, чтоб с черным человеком встретиться.

— Или наркоманов, — добавила Рыбкина.

Ильин кивнул.

— Только, боюсь, меня снимут с дела, — сказала Рыбкина.

— Дело ваше, — Ильин стал совершенно серьезен. — Я его боюсь, Черного Человека. Но он прав — мне надо менять дорожку. Может, он и вам дельный совет дал? Вам виднее.

Рыбкина поняла, что допрос закончился. Что больше она ничего толкового от Ильина не добьется. Нет, он не станет запираться, просто вся эта потусторонняя ерунда — она в той зоне понимания, куда с допросами не пролезешь.

***

Машина летела по дороге. Рыбкина обожала ездить быстро, очень быстро. Ей казалось, что так и мысли движутся быстрее, спешат, наперегонки с колесами.

Сейчас она выбрала далекую окольную дорогу, пусть дальше, зато без пробок. И думала. Крепко, глубоко думала.

Ильин, конечно, не врал. Проверить его слова нечем, но она чувствовала, знала.

Мысли летели, вперед, вперед.

Черный Человек, допросы, допросы. Тайны, мистика, потусторонние силы.

— Нужен кто-то, кто знает всю эту дребедень, — сказала Рыбкина вслух. — И кому можно верить.

Внутренний дар тут же подсказал — Коростень или Черепанов.

Духи, таинственные видения и даже измененное состояние сознания — все это по их части. Еще подошла бы Белкина, но та постоянно в измененном состоянии, ее не понять.

Соблазнительно было бы полагаться только на собственный дар, себе-то всегда можно верить, но уж очень тяжело. Рыбкина уже проверял, знала — только кажется, что ясно видеть легко и просто — глянул и увидел. На самом деле после сосредоточения усталость накатывает, голова болит и видения становятся путаными, а порой и пугающими. Значит, нужен консультант, и выбирать из этих двоих.

Черепанов, решила следователь. Приехал издалека, долгое время здесь его не было, значит, скорее всего, непричастен ни к чему неблаговидному.

Коростень — тот мутный тип. Не злодей, но ясно, что у него свои какие-то дела. Браконьер?