Лариса Романовская - Вторая смена Страница 6

Тут можно читать бесплатно Лариса Романовская - Вторая смена. Жанр: Фантастика и фэнтези / Городская фантастика, год -. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Лариса Романовская - Вторая смена

Лариса Романовская - Вторая смена краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Лариса Романовская - Вторая смена» бесплатно полную версию:

Обычной на первый взгляд москвичке Жене Шереметьевой – сто двадцать восемь лет, ее дочка Аня – приемный ребенок с задатками перспективной ведьмы, а в брак Женя вступила только для того, чтобы уберечь от смерти мужчину, начавшего когда-то охоту на нечистую силу. Это только кажется, что сторожевые ведьмы знают и могут все. Вовсе нет, они куда уязвимее обычных людей, хотя им часто приходится решать те же самые задачи. Сосредоточившись на своих ведьминских заботах, Женя не сразу замечает, что за ее семьей идет самая настоящая слежка.

Лариса Романовская - Вторая смена читать онлайн бесплатно

Лариса Романовская - Вторая смена - читать книгу онлайн бесплатно, автор Лариса Романовская

– Кровотечение? – дергает меня за помятый рукав перепуганная мирская.

– Чего? – Устраиваюсь в сугробе как в мокром, холодном, но мягком кресле. Похоже, я упала в снег так, как нам и полагается, – «шинелью». У этого положения много разных наименований: «мимикрическая летаргия», «ассимилятивное укрытие». Но в обиходе прижились два названия – «шинель» либо «пальто». Если ведьма или ведун неожиданно умирает мирской смертью – расстреляли, допустим, или сердце прихватило, – тело инстинктивно принимает самую незаметную, спасительную позу. Чтобы мирские не поняли, что это такое валяется, не похоронили или, чем леший не шутит, не кремировали. Со стороны кажется, что это какая-то большая тряпка на земле лежит – допустим, шинель или ватник драный. (Так у мирских и пошли легенды об оживающих мертвецах: кто-то из наших после неудачной смерти брел на кладбище подлечиться, а его заметили.)

Кувыркнувшись в нежданный обморок, я вполне убедительно прикинулась ветошью. Поэтому меня санитары скорой, грузившие беременную Ритку, и не заметили. Или за бомжиху приняли: мирские их считают за барахло, без всякого нашего вмешательства.

– Это неприлично, вы извините. Понимаете, у меня только что увезли на неотложке сестру. А она…

А она глубоко беременная, я в курсе. И то, что с ее дитем все будет отлично, – я тоже помню, хотя в упор не знаю, как я им ведьмачила. Ясно, почему у этих чучундриков скандал засох: когда у будущей мамы схватки со всей дури начинаются, там уже не до семейных разборок, лишь бы все выжили…

– Все будет хорошо, – откликаюсь я. Вдыхаю дымчатый зимний воздух, осторожно приглядываюсь к обстановке в квартире и склеиваю закатившуюся под диван хрустальную фиговину: то ли пепельницу, то ли розетку для варенья, я по осколкам не очень соображу. Пардон, стекляшка, быть тебе пепельницей, они у меня лучше выходят.

– Вы уверены? – все еще сомневается Риткина сестра.

– Они выживут! – обещаю я и радуюсь тому, что еще не закурила. Сидящая со мной девица табачный дым не переносит от слова «совсем». А мне надо аккуратненько подуть ей в лицо: вдохнуть надежду.

– Все абсолютно… Фух! Просто несомненно… будет хорошо! Они обязательно выживут… Я обещаю… Не знаю, как вас там зовут, но обещаю… Фух!

– Надежда! – Мирская сразу забывает про наш разговор, но не про данные ей спокойствие и обещание.

Савва Севастьянович Панкратов по прозвищу Старый, главный Сторожевой Москвы и Московской области, чешет по местным заледеневшим колдобинам, напоминая чувака из анекдота, которого застукал не вовремя вернувшийся из командировки муж. Это ж откуда я Савву Севастьяныча так подорвала, если он сюда заявился в вязаной шапочке системы «пидорка», куртофанчике на рыбьем меху и белых парусиновых брючатах, пошитых в городе Ялте пятьдесят с гаком лет назад. Я давлюсь смехом и дымом, а потом вскакиваю с бортика песочницы.

– Все в порядке, Дусенька?

– Все просто зашибись, – мрачно киваю я. Потому что в словах Севастьяныча мне четко слышится: «Ну что, Озерная, достукалась?» Хотя я в упор не понимаю, в чем виновата. Все же сделала по правилам: обнаружила нештатную ситуацию, доложилась старшему по званию и заныкалась… в смысле – спряталась в безопасном месте, не показывая свою ведьмовскую суть неизвестному количеству противника.

– Упала в обморок, очнулась в сугробе, прекрасная и белая, ну прям как клюква в сахаре. Самочувствие отличное, а о том, что со мной было, – не помню ни шиша.

Старый подходит к мерзлой лавочке. Водит широкопалой ладонью по отсыревшим доскам: делает их сухими, прогретыми добродушным июльским солнцем – вызывает у предмета память о былом. Интересно, я сейчас способна на такое или нет?

– Дуся, ну что ты в облаках витаешь? Слезай на землю, сейчас циклон, все равно погоды не сделаешь, – полушутя говорит Севастьяныч. И, удостоверившись, что я жива, здорова и даже не буду его перебивать, начинает выяснять: – Давай-ка с самого начала.

– В начале было слово.

– Ну без дураков, нормально можешь? – мрачнеет Старый и осуждающе смотрит на мой сигаретный бычок. Тот начинает чахнуть на лету, терять лепестки оранжевых искр.

– А если без дураков, то я не помню половины. У Марфы территорию зачистила, сюда приехала, прибралась немного. Вроде нормально. Ну кроме алкаша одного… Там водку надо было в воду превратить, а я затупила, как первокурсница. Самое дурацкое, что понимаю, где косяк, а исправить не могу. Руки не слушаются. – Я злостно полыхаю искрами новой сигареты.

– И сейчас не слушаются? – Старый снова гасит сигарету взглядом. Ледяным. Куда хуже нынешней погодки.

– Сейчас нормально. Сами посмотрите. – Я шевелю пальцами так, словно пробую расправить невидимые перчатки.

Мелькающие под фонарем белые хлопья замедляют ход, опускаются вниз плавно, как крошки на дно аквариума. В мокром воздухе проступает запах цветущих вишен.

– Неплохо, – хмыкает Старый и оживляет взглядом сигаретину, которую я до сих пор держу в руке. – А после ханурика что?

– Вот эта веселая семейка была. Бытовуха в чистом виде, ссора на почве семейных тайн. Посуду им переколотила, а они дракой увлеклись, не заметили. Требовалось прямое неличное вмешательство. Хотела в ворону сыграть, а у меня не вышло… Уже не только руки отвыкли, а вообще весь организм…

Сейчас Савва задаст вопросы, неторопливо, обстоятельно – совсем как доктор. А потом станет хорошо. И можно будет прикуривать одну сигарету от другой только потому, что мне хочется курить, а не от того, что некуда девать мелко дрожащие и почему-то насквозь ледяные руки.

– Я, когда уже вырубалась, в окне у них ворону увидела. Непростая ворона, крупная очень… Ну мирские так крылаток в полете видят… Только я ее туда не звала, понимаете? Она сама.

– Понимаю. – Савва встает с нагретой невидимым летним солнцем скамьи. Огибает подтаявшие сугробы и топает аккурат под проблемные окна. Там уже тишина: спят мирские, нервным тяжелым сном. А Старый ходит у них под балконом, задрав голову, подсчитывает чего-то, загибая пальцы. Потом несется к подъезду, тянет на себя домофонно-кодовую дверь. Она честно служит прикрытием, пока Савва Севастьянович перекидывается в тучного голубя из самых беспородных. Птица неуклюже кувыркается в воздухе, выписывает кренделя и восьмерки – кривые, неровные, словно выведенные врачебным почерком на рецепте спасительного лекарства.

Голубь приземляется на нашу обжитую скамью. Топорщит крылья и начинает расплываться в воздухе – так, словно между ним и мной стремительно заработал огромный вентилятор, рубящий изображение на нечеткие куски. Я жмурюсь. А потом ощущаю на спине твердую и широкую ладонь.

– И что там было? – тихо спрашиваю я.

– Переутомилась ты. – Старый качает головой. – Сотворила фантом и вымоталась. Давай докуривай и по домам. Сейчас… служебный транспорт вызову, подброшу.

– Призрак вороны? Ясно. Зачем машина? Мне тут пешком два двора…

– Два?

– Ну восемь…

– Женская логика… – Савва Севастьянович распахивает свой куртец, вытаскивает мобильник: – Панкратов у аппарата! Минут через десять – двадцать подъезжай. Успеешь?

Кажется, я сообразила, что со мной произошло. Голодный обморок. Организм добра хочет, а усвоить его не может. Такое в тяжелых условиях бывает, когда погром, обстрел, бомбежка. Или Казнь. Вот мы с Ленкой после Марфиной Казни быстро прочухались, потому что пока молодые и бодрые, а Зина, которой сейчас за сорок, сутки ведьмачила хуже контуженой: перепутала неопытного водителя с угонщиком, а чью-то тещу с квартирной воровкой…

– Дуся, может, тебе попить дать? – снова окликает меня Старый. А я не понимаю, к кому он обращается. Я уже привыкла, что в нынешней жизни меня зовут Жека или даже Женька. Савва Севастьяныч выдвигает из кармана старорежимную фляжку в обмотке из синей изоленты. В такой НЗ хорошо держать, а у Саввы там и вправду вода. Я отсюда запах чую – два зерна забей-травы, полгорсти кошкиных слезок, пара капель яблоневого сока (не от фрукта, от ствола). Никакого зерничного чая, концентрата Леты и прочих препаратов, вызывающих амнезию не хуже, чем удар кирпичом по черепушке. Но все равно не стану такое пить. А то подсяду – как мирские на валерьянку или бухло. – Яблоко будешь? Свое, не парниковое…

Я протягиваю ладонь. Яблочко на вкус оказывается чистой антоновкой. Это от нервов хорошо. Что ж такое на яблоне выращивали, интересно знать? Спинной мозг?

Старый отзывается мирным пенсионерским дребезжанием.

– Ты ешь, а потом скажешь, кто тебя так подъел.

Мне со Старым, даже когда он ругается, все равно очень интересно говорить. Это, конечно, бредятина полная, но он мне моего мужа напоминает. Того, с которым меньше всего прожила, – Саню Столярова. Иногда даже кажется, будто Саня тут рядом. Хотя Санечка, даже если бы с войны вернулся, все равно бы уже… Он же девятьсот одиннадцатого года рождения, ему бы девяносто восемь сейчас было бы. Ну и что, кстати? А то бы я его не вытянула?! У нас раньше многие жен-мужей умудрялись держать в целости и сохранности лет до ста. А в XX веке такие вещи не срабатывали: то войны, то репрессии, то еще какой-нибудь маразм. Мы своим мирским мужьям, может, жизнь и здоровье бы продлили, да только их рядом не было: кто сидел, а кто и лежал. В лучшем случае – в братской могиле.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.