Неоновые боги - Кэти Роберт Страница 64

– Как видите, вернулась невредимой.

– Невредимой, но не сказать, что нетронутой. – Он говорит достаточно тихо, чтобы слышала только я, но улыбается так широко, будто я обещала ему звезду с неба, а затем говорит громче: – И впрямь хороший день. Пора отпраздновать. – Он подходит быстрее, чем я ожидала, и, обняв рукой за талию, крепко прижимает к себе. Я изо всех сил стараюсь не вздрогнуть. Зевс властно машет рукой и сжимает меня еще крепче. – Улыбнись в камеру, Персефона.

Непринужденно улыбаюсь, когда мелькает вспышка, а в груди щемит от мысли, что утром Аид всюду увидит этот снимок. У меня не будет возможности объясниться, не будет шанса сказать ему, что я делаю это ради него, ради его людей.

Зевс проводит ладонью по моему боку, хотя корсет служит барьером, который будто бы держит его на расстоянии.

– Ты была плохой девчонкой, Персефона.

Мне противна его интонация. Он говорит, как с ребенком, которого нужно воспитать, хотя похоть в его глазах противоречит такому впечатлению. Я собственноручно убью Зевса, но не дам ему затащить меня в постель, однако, сказав ему это сейчас, поставлю свои цели под удар. Поэтому я улыбаюсь ему лучезарной и приторно милой улыбкой.

– Думаю, при должном покаянии мне многое можно простить. Вы не согласны?

Похоть в его глазах разгорается еще сильнее, и у меня болезненно сводит живот. Он сжимает мое бедро, впиваясь в него пальцами, будто хочет сорвать платье. Но, в конце концов, отпускает меня и делает шаг назад.

– Поезжай в дом своей матери и жди там. Мои люди заберут тебя, когда все закончится.

Я изо всех сил стараюсь сохранить улыбку на лице и опустить взгляд, как хорошая послушная будущая жена. Подозреваю, что он отправит кого-то следить за мной до дома матери, и на этот раз обойдется без окутанного страхом побега к реке Стикс. Так даже лучше. Мне как раз и нужно попасть в дом матери.

Мама видит, как я подхожу, и облегчение на ее лице выглядит вполне правдоподобным. Ей не все равно. Я никогда в этом не сомневалась. Во всем виноваты ее гордость и тщеславие. Она крепко обнимает меня.

– Я так рада, что ты в безопасности.

– Я и не была в опасности, – бормочу я.

Она отстраняется, но не убирает руки с моих плеч.

– Где твоя сестра?

Я отвечаю ей так же тихо.

– Она решила остаться.

Мама прищуривается.

– Пора домой.

Туда, где мы беспрепятственно сможем поговорить.

Мы еще никогда не уходили с вечеринки в такой спешке. Едва смотрю на присутствующих. Важно лишь то, как они поведут себя в грядущем противостоянии. Без моего вмешательства они все поддержат Зевса, а не Аида. Я не могу этого допустить. Аид сильнее кого бы то ни было, но даже ему не под силу в одиночку выиграть войну против всех Тринадцати. Я позабочусь о том, чтобы ему не пришлось этого делать.

Мама нарушает молчание, только когда мы благополучно подъезжаем к дому и поднимаемся на лифте на самый верх. Едва за нами захлопывается дверь, она резко поворачивается ко мне.

– Что значит, она решила остаться?

– Эвридика в безопасности в нижнем городе. Или будет в безопасности, если у нас все получится.

Мама смотрит на меня, будто впервые видит.

– А ты? С тобой все хорошо? Он не причинил тебе вреда?

Я отступаю назад, когда кажется, что она может снова попытаться меня обнять.

– Со мной все хорошо. Не Аид хочет причинить мне вред, и ты это знаешь. – Буравлю ее взглядом. – И не он в приступе ярости перекрыл поставки половине города.

Она выпрямляется. Мама всегда производит впечатление масштабной личности, но мы с ней одного роста.

– Прости, что хочу защитить своих дочерей.

– Нет. – Я мотаю головой. – Не смей говорить, что защищаешь своих дочерей, когда продала меня Зевсу, даже не спросив, хочу ли я этого, и зная при этом о его репутации. Он современная Синяя Борода, и не делай вид, будто никто об этом не знает.

– Он самый могущественный человек в Олимпе.

– Словно это может его оправдать. – Скрещиваю руки на груди. – А еще, видимо, это оправдывает то, что он послал одного из своих людей гонять Эвридику по улицам, как лань перед стрелой охотника? Он не блефовал, мама. У человека был нож, и он намеревался воспользоваться им, пока Аид ее не спас. Твой дорогой Зевс приказал это сделать.

– Ты не можешь знать наверняка.

Я пристально ее рассматриваю.

– Со мной он поступил точно так же. Похоже, ему нравится позволять своей добыче приблизиться к нижнему городу, а потом нанести удар, но мы обе знаем, что с Эвридикой все было сделано намеренно. Он устроил ловушку, и, если бы Аид в нее не попал, человек Зевса заколол бы Эвридику. Посмотри мне в глаза и скажи, что свято веришь в то, что Зевс никогда не навредит ни одной из твоих дочерей, чтобы проучить меня. Ответь честно.

Она открывает рот, явно полная решимости идти напролом, но осекается.

– Боги, Персефона, ты чертовски упряма.

– В смысле?

Мама качает головой с неожиданно усталым видом.

– Ты никогда не была в опасности. Тебе просто нужно было выйти за этого ублюдка и играть роль хорошей жены, пока он не потеряет бдительность. Я бы позаботилась обо всем остальном.

Подозрения, которые были у меня с самого начала, возвращаются.

– У тебя был план.

– Конечно, у меня был план! Он монстр, но монстр могущественный. Ты могла стать Герой.

– Я никогда не хотела становиться Герой.

– Да, я в курсе. – Она отмахивается, как часто поступает со всем, что не вписывается в ее планы. – Теперь это спорный вопрос. Зевс – обуза.

Я смотрю на нее во все глаза.

– Ты приняла это решение еще до того, как я предложила сделку.

– Ну конечно. – Ее карие глаза, так похожие на мои, прищуриваются. – Он угрожал двум моим дочерям. Он изжил себя. Я бы предпочла вести дела с его сыном и будущим наследником.

Я понимаю, на что она намекает, и у меня перехватывает дыхание. Я знала, что моя мать безжалостна в своих амбициях, но это уже совсем другое дело. У меня дрожат ноги, но я слишком далеко зашла и не могу отступить.

– И каков был план? Тот, что я сорвала своим побегом?

– Ничего сложного. – Она дергает плечом. – Легкий яд, чтобы нейтрализовать его, не убивая при этом. – Потому что, если бы он умер, то Персей стал бы следующим Зевсом, а значит, ты бы перестала быть Герой.

– Черт, мама. – Я качаю головой. – Ты вселяешь ужас.

– А ты училась у лучших. – Она жестом указывает на себя. – Ты предлагаешь хорошую сделку.

– Да. Именно так. – Прочищаю внезапно пересохшее горло. – Я останусь в Олимпе и буду подталкивать Аида к тому, чтобы он несколько раз в год появлялся на публике с нашей семьей. – Предлагать последнее я не имею права, но сделаю что угодно, лишь бы избежать войны. Что угодно.

Мать хмурится.

– Ты планировала покинуть Олимп с тех пор, как я вступила на эту должность.

Конечно, ей известно о моих планах. У меня больше нет сил этому удивляться.

– Это не помешало тебе отдать меня Зевсу.

Она слегка вздрагивает.

– Мне жаль, что это причинило тебе боль. – Но это не то же самое, что сожалеть о совершенном ей поступке.

Я приподнимаю голову.

– Тогда искупи свою вину и согласись на предложенную мной сделку. Если ты действительно хочешь, чтобы я осталась, то так этого можно добиться. – Я вижу, что она колеблется, и мне приходится давить со всех сторон. – Подумай, мама. Война принесет пользу только генералам. Если позволишь Зевсу совершить личную кровную месть и втянуть весь наш город в конфликт, это подорвет власть, которую ты наращивала с тех пор, как стала Деметрой. – Я не сказала ничего нового.