Московские каникулы - Kancstc Страница 7

Солнце взойдёт, но уже на «Ласточке», восстала Ильмера: перспектива мёрзнуть несколько часов на вокзале ради сомнительного удовольствия лицезреть проносящиеся мимо полустанки мерзлячую мавку вовсе не радовала. В результате, совместными усилиями, удалось дожать Свету и она согласилась на промежуточный вариант: ехать в экспрессе, отходящем через четверть часа после того, как автобус довезёт их на вокзал.

Тут выяснилось, что ребята на самом деле просчитались со временем и когда надо найти кассы, взять, хотя бы уже и заказанный билет, отстояв при этом хоть и короткую, но очередь, потом добежать до перрона… В общем, 15 минут это не слишком много и в поезд им пришлось запрыгивать чуть ли не на ходу. Но всё получилось и когда небольшой боевой гарем во главе с волхвом занял таки своё место, образовав что-то типа минини-купе: Надя и Ильмера разместились напротив друг друга у окна, Ваня и Света рядом и тоже напротив друг друга, насупленная Света, воздев указующий перст к потолку заявила:

— Ну что? Кто там не хотел сидеть на вокзале? Зато по вокзалу побегали!

После чего демонстративно задремала. Мавка какое-то время смотрела в тёмное окно и тоже задремала…

— Здорово, народ! Вы откуда и куда?

Все резко проснулись. Оказывается, к ним успели подсесть трое крепких парней, все трое с бритыми головами, в берцах.

— На каникулы в Москву. А вы кто?

— Церковь Прави, слышали о таких? Вот он — волхв, говорит что необычные вы ребята, с вами надо поговорить.

Говоривший стоял в проходе и кивнул на того, который сел рядом со Светой. Ильмера бросила на означенного волхва скептический взгляд и вдруг подобралась. В команде она была главной ясновидящей: что ни говори, но мавка как была, так и осталась магическим существом и потому была самой чувствительной к энергетическим связям и движениям.

Она внимательно просканировала ауру пришлого волхва, потом для сравнения ванину, потом снова ауру гостя и выдала заключение:

— А чего же нам тогда говорили, что все волхвы уже перевелись?

Вот тут слегка встряхнуло гостей. Тот, который вёл переговоры, хотел что-то вякнуть, но их волхв поднял руку, останавливая товарища, и спросил:

— Так кто же вы такие?

При этом было заметно, что он, не особо скрываясь, сканирует ауры юных магов.

— Студенты, едем на каникулы, — пожала плечами Света. Но было заметно, тем, кто может видеть, естественно, что она потихоньку стягивает энергию.

— Лесной техникум, в Соловьёво. Слышал о таком? — решился Ваня. — Кстати, Ваня!

И он протянул пришлому волхву руку.

— Ходят слухи, — осторожно ответил тот, отвечая на рукопожатие. — Семён, в общине — Богумил. А как ты получил посвящение?

Дальше общение пошло легко и непринуждённо. Оказывается означенная Церковь Прави, несмотря на пафосное название, была небольшой общиной неоязычников, члены которой пытались практиковать языческие верования и обряды, при том — о чудо! — не гнушались и академическими исследованиями на тему истории и религии, плотно работали с сохранившимися первоисточниками. А ещё сами, как могли, изучали магию. В результате и бреда они генерировали существенно меньше, чем прочие аналогичные сообщества. Семён стал волхвом, можно сказать, случайно: ведущих для обрядов с самого начала назначали по жребию, но довольно быстро выяснилось, что у Семёна всё получается лучше и душевнее, чем у других, а уж когда обратили внимание, как работают его благословения, должность волхва закрепилась за ним на постоянной основе.

Ване было сложнее рассказывать о себе, что ни говори, а некоторую секретность приходилось соблюдать. И всё же, он решился рассказать кое-что: и его и девушек не покидало стойкое ощущение, что встреча эта состоялась не просто так и эта самая Церковь Прави может быть интересна и Полоцкому. Поэтому при подъезде к Курскому вокзалу Ваня обменялся с Семёном телефонами и пообещал поговорить кое с кем, на предмет наладить более конструктивное общение. Там же, на Курском, они и разминулись: неоязычники отправились на метро, а студентов Спецкафедры ждали посланные отцом Светы шофёр и охранник: ещё на этапе планирования возвращения домой, папа, опираясь на авторитет Вани и Нади, сумел таки настоять на том, что опыта поездки в электричке для приобщения к жизни простого народа для Светы будет более чем достаточно. В результате вся компания довольно споро загрузилась в большую чёрную машину с тонированными окнами. Света оккупировала место рядом с водителем, а Ваню утрамбовали на втором сидении между Надей и Ильмерой. Машина с охраной ненавязчиво маячила сзади. И глядя на это Ваня подумал, что светин папа — фигура несколько более значительная, нежели владелец всего двух клиник в Москве.

Предновогодняя Москва — тот ещё кошмар для водителя, но шофёр был опытный, да и скандалить со столь солидной кавалькадой никто особого желания не испытывал, посему доехали до первого пункта выгрузки — ваниного дома на Поварской — довольно быстро. Здесь Вероника Павловна владела двумя квартирами: однокомнатная была записана на её мать, Зою Владимировну, а в другой, трёхкомнатной, в том же коридоре, жила она сама с Ваней. История обретения этой жилплощади была по своему поучительна и начиналась ещё в советские годы, когда молодая, но чрезвычайно пробивная и хваткая лимитчица вцепилась в московскую прописку как клещ и ради этой прописки и улучшения своей жизни меняла мужей, как перчатки. Ну ладно, не как перчатки. В начале 80-х, когда её первый муж, перспективный и уже опытный инженер-строитель, отправился на БАМ с очень серьёзным повышением, Зоя Владимировна его совершенно наглым образом кинула, оставив себе квартиру и отсудив алименты, и вскоре выскочила замуж за военного на пятнадцать лет старше себя. Дмитрий Владимирович, честный офицер и коммунист, очень тяжело переживал творившееся в 90-е безобразие, потому хоть и перешагнул границу веков, но до поступления Вани в первый класс не дожил. Воспоминания о нём у Вани остались пусть и смутные, но очень тёплые. Дедушка его очень любил. Все эти брачные аферы сопровождались квартирными махинациями, поначалу в советском стиле, потом и с приватизированной жилплощадью и в результате сложилась та конфигурация, которая сложилась.

И вот, Ваня вышел из машины, поцеловал демонстративно-целомудренно, в щёчку, Свету и Надю и, подхватив чемоданы, свой и мавкин, зашёл в подъезд. И только тут, в просторном холле, вдруг осознал насколько соскучился по Москве, по этому подъезду, по почтовым ящикам, куда ему все школьные годы приходили такие интересные журналы… На пике эмоций он благословил дом сей и всех в нём живущих.

— Ого! — воскликнула Ильмера. — Так