Какими мы стали - Ирина Иванова Страница 8

Обернувшись, Эд замирает: надо же, эта девушка не злится! Был бы хтонью, которой пришлось столько ждать дурного заказчика, – непременно сверкал бы глазами, а то и зубы скалил. А девушка безмятежно улыбается, будто сидеть на лавочке – лучшее развлечение всех времен.

И губы растягиваются в ответной улыбке.

– Здравствуйте. Если вы пришли рассказывать сказку, то да, это ко мне. Я Эд.

– А я Лина.

Пропустив ее в подъезд, Эд тихо вздыхает. Надо было отказаться, когда оператор спросила про возраст, только зря всех дернул. С чего решил, что сказка поможет?

До самой квартиры Лина так и держит под руку – словно они не хтонь и заказчик, а влюбленная пара.

Пара… Хорошо, что позвал хтонь, а не позвонил маме: завалила бы вопросами, как дела на личном фронте. До личного ли фронта, когда сидишь по уши в работе? И ладно бы там обстановка была лучше – до повышения, которое успокоит маму, пахать и пахать.

Но грузить своими проблемами ни за что не станет. В конце концов, хтонь – это не психолог; и звал не чтобы вываливать наболевшее, а чтобы сказку послушать. Вот интересно: у нее книга в сумке или она с телефона читает? Или помнит наизусть все-все сказки – потому что, например, работает с детьми?..

– Проходите, пожалуйста, – Эд придерживает дверь. – Разувайтесь, тапочки можете на стойке взять. Ванная, если нужно, по коридору налево.

Лина и правда уходит в ванную, и Эд, невольно затаив дыхание, провожает ее взглядом. Какая она неземная: хрупкая, шаги совершенно бесшумные, движения плавные, будто не идет – танцует. Не человек и не хтонь – сказочная героиня, выглянувшая из книги и решившая остаться в этом мире. И пестрая юбка только дополняет образ.

«Ну ты и замечтался! – одергивает себя Эд. – Кроссовки хотя бы сними, чучело».

Мама тоже называла чучелом, в детстве – исключительно ласково, а стоило подрасти – ласка исчезла, словно ее и не бывало. «Опять двойка за самостоятельную? Ну ты и чучело!» «Вот чучело, кто тебя просил через забор лезть? Сам теперь куртку и зашивай!» «И только попробуй не поступить, слышишь, чучело?»

– У вас что-то случилось?

Эд вскидывает голову: так задумался, что и не… Ах да, Лина ведь ходит бесшумно, что мог услышать?

– Не обращайте внимания, – он улыбается как можно безмятежнее. – Просто вспомнилось всякое.

Уважая право на тайну, Лина кивает и ничего не спрашивает. Вернее, спрашивает, но не о том:

– Где вы хотите послушать сказку? Можно за чаем на кухне, можно в спальне, да хоть здесь! Мне совершенно не важно.

Надо же, какая клиентоориентированность. Все бы так.

Если сидеть за столом, эффект будет совсем не тот, так что Эд выбирает спальню.

– Я боюсь, что это прозвучит неприлично… – Он заминается, но договаривает: – Давайте я лягу на кровать, а вы сядете рядом?

– У меня еще более неприличная просьба, – улыбается Лина. Книги у нее нет; значит, все-таки читает с телефона? – Можно вас по голове погладить? Это помогает настроиться и подобрать сказку, которая лучше всего подойдет человеку.

В груди просыпается тянущая тоска: до чего не хватает маминого голоса и тепла ее рук… Может, все-таки съездить?

Нет, спасибо, чучелом он и сам себя назовет.

Устроившись на подушке, Эд вздыхает:

– Дурной у меня заказ, да? Просто, знаете, хочется, чтобы как в детстве: ты кутаешься в одеяло, мама читает сказку, и так хорошо, спокойно… – Помявшись, он признаётся шепотом: – Я плохо сплю последнее время, еще и на работе заказами завалили. Вот подумал: может, ненадолго нырну в детство – и как-то… успокоюсь, что ли?

Эх ты, ведь собирался молчать! Зачем своими проблемами чужие мозги парить?

Лина осторожно гладит по волосам:

– Совсем не дурной заказ, нормальное человеческое желание послушать сказку. Или вы думаете, что сказки должны слушать только дети? Это неправда.

Жаль, что мама не была такого же мнения – и однажды сказки на ночь прекратились.

Телефон Лина вытаскивать не спешит; всматривается в лицо, словно изучая каждую раннюю морщинку, каждый седой волос. А потом неспешно, тягуче начинает рассказывать:

– Жил-был мальчик, и было у него все, что можно пожелать…

Эд прикрывает глаза – и голос Лины превращается в шелест реки; будто собрал рюкзак, взял палатку и сбежал далеко-далеко в горы, где никого не интересуют ни карьера, ни семья. Может, и правда сбежать, как только схлынет поток заказов и удастся взять отпуск? Ни разу не был в походе, но ведь в интернете каких только гайдов нет!..

А потом из этого шелеста выплывают детские воспоминания. «Я засыпаю», – понимает Эд. И не пытается сопротивляться, хотя этот короткий вечерний сон наверняка усугубит бессонницу.

В конце концов, когда Лина посчитает работу выполненной – она разбудит, чтобы получить оплату. А что сказку прослушал – сам виноват.

У маленького Эда новые штаны – и мама просит быть аккуратнее. Эд падает во время догонялок, разбивает коленку и, самое ужасное, рвет штанину. Домой идти боится, останавливает кровь подорожником; но с темнотой приходится вернуться. Мама только руками всплескивает: «Чучело ты мое! Очень больно?» – «Мам, я штаны…» – «Это ерунда, коленку покажи. Ну ничего, не смертельно; пойдем-ка промоем».

Эд приносит из школы двойку, и не потому, что проболел новую тему или недопонял – просто много отвлекался и не смог ответить на коварный вопрос. О пятерке в четверти и мечтать нечего – как расстроится мама, желавшая, чтобы он стал круглым отличником! Мама качает головой: «Что ж ты так… Постараешься исправить?» Эд обещает постараться; но, даже когда двойку не удается закрыть и в четверти выходит четверка, мама все равно покупает корзиночку с кремом – самую любимую.

Эд пролетает с поступлением в институт: как ни старался, недотянул по оценкам. Утешает маму: «Я что-нибудь придумаю!» А у самого руки дрожат: жуть как не хочется в армию; эх, надо было лучше заниматься. Мама, поджав губы, гладит его пальцы, и в прикосновениях чудится: «Мое ты чучело… Ничего, это не страшно». Она подсказывает поступить в колледж – высшее образование подождет, лишь бы его, такого «домашнего», прямо сейчас не призвали; Эд успевает запрыгнуть в последний вагон, а со стипендии покупает маме духи – в благодарность.

Когда Эду задерживают зарплату на первой работе – мама молча делится деньгами. Когда он ищет съемную квартиру – расспрашивает знакомых и собирает объявления везде, где может.

Когда Эд из-за собственной глупости расстается с девушкой – мама зовет к себе лечить разбитое сердце и гладит по голове: «Непутевый ты мальчик, любимое мое чучело…»

Нет, подождите! Колючие слова, поджатые губы – откуда взялась забота? Или они всегда шли рука об руку, потому что… мама не умеет любить иначе?.. Только через «чучел». Жуть как несправедливо: разве он не достоин ее принятия и тепла просто так, без оглядки на должность, девушку и остальное?

Впрочем, никогда не пытался отстаивать позицию: пару раз возразил, ничего не добился и стал соглашаться – сначала для вида, потом… Потом, кажется, искренне веря, что для мамы он неудачник и чучело. Потом – что не только для мамы.

А может, пора приехать и устроить откровенный разговор?

«Мне больно, когда ты зовешь меня чучелом».

«Мне нравится моя работа – разве это не главное?»

«Я думаю, что лучше быть одному, чем встречаться с девушкой для галочки».

Внутренний голос усмехается: «С чего ты взял, что на этот раз услышат?» Но ведь попытка не пытка. Или в данном случае – как раз она самая?..

Вынырнув из полусна, Эд шепчет, глядя Лине в глаза:

– Мама не знает, как меня любить. А я устал от мысли, что уже никогда не буду безусловно любимым, как в детстве. Но я могу рискнуть, правда? Попытаться донести, что думаю и чувствую. Если мама не совсем бездушная… она может прислушаться?

– И тогда мальчик вернулся домой с тяжелым от слов рюкзаком; и ему наконец-то было что сказать, – нараспев заканчивает Лина. И кивает: – Попробуйте, если хотите. Но помните: родительское принятие – не обязательное условие для счастья.

Звучит как насмешка. Но, если подумать, все верно: не грызла бы мысль, что надо радовать маму, давно был бы счастлив.

– Скажите… – уже на самом пороге решается Эд. – А что это за сказка? Я такую никогда не слышал.

– Эту сказку нашептал мне ветер, – улыбается Лина, поправляя сумку. – Иногда, если забраться на крышу и подставить уши, можно узнать много всего любопытного. Вы не пробовали? Попробуйте.

Забраться на крышу и подставить уши ветру? Волшебная девушка. Хтонь как есть.

Заперев дверь, Эд берет брошенный на тумбочку телефон и с замиранием сердца выбирает из списка нужный номер.

– Алло?.. Я приеду на выходных, ты не против?

– Обязательно приезжай, чучело ты мое. Совсем о матери забыл.

– Я не чучело, мам. Как раз хочу