Мечников. Клятва лекаря - Игорь Алмазов Страница 8

— Довольно! — вмешался городовой. — Как я и сказал — пять минут, не больше.

— Я приду на суд, — сказал мне на прощание Шацкий. — Подумайте, господин Мечников. Какие ещё есть доказательства вашей невиновности. Мы вытащим вас отсюда.

После этого Шацкого увели. Приход художника стал для меня большой неожиданностью. Мне доводилось встречаться с благодарными пациентами в прошлой жизни. Некоторые приносили обычные подарки в виде варенья или коньяка. А другие обещали помочь с любыми проблемами, которые пересекутся с их профессиональной сферой. Юристы, политики, другие медики.

Но здесь, в этом мире, в Хопёрске… Такое произошло впервые. Не ожидал, что нам на выручку придёт художник.

Проблема только в том, что мою невиновность доказать возможно, поскольку я на самом деле не имею ничего общего с предъявляемыми мне обвинениями. А вот что делать с Олегом? Его состояние опьянения запрещённым зельем уже констатировали.

Стоп. Или нет? И могут ли вообще в этом мире констатировать подобное, не увидев лично, как человек употребляет подобный отвар? Лабораторных анализаторов-то здесь пока что нет!

— Дядь, мне нужно с тобой серьёзно поговорить, — произнёс я, когда городовой вернулся в свою комнату.

— Я уже догадался, о чём ты хочешь поговорить, — вздохнул он. — Прими мой совет, племянник. Доверься своему знакомому. Выберись отсюда, а обо мне забудь. Доказать мою невиновность уже не получится.

— О пристрастии к зельям мы с тобой позже ещё поговорим, — строго сказал я. — Но я не могу оставить Катю и Серёжу без главы семьи. Поэтому ответь на мои вопросы. Это важно.

— Ладно, — пожал плечами он и подошёл к решётке, чтобы видеть моё лицо. — Спрашивай.

— Почему ты думаешь, что твоё состояние уже не оспорить? — спросил я. — Городовые как-то это проверили? Тебя осматривал лекарь? Писал своё заключение?

— Э… Нет, — после короткой паузы ответил дядя. — Просто местной полиции уже известно, чем я увлекался в прошлом. Когда я попытался отбиться от них и воспротивиться аресту, они спросили, пил ли я эти зелья.

— И что ты ответил?

— Да в порыве ярости крикнул, мол… «Да! И что с того⁈», — признался Олег.

— То есть, они установили этот факт с твоих слов? — уточнил я. — Ну и додумался же ты ляпнуть!

— Да ты представляешь, как я переживал в тот момент? Я был готов убить кого угодно, лишь бы спасти сына! — воскликнул дядя.

— Ладно, только не кричи, — шикнул я. — Ты пойми, я ж тебя прекрасно понимаю. Просто моя задача — вытащить нас обоих.

— А как ты теперь это сделаешь? — хмыкнул он. — Я уже признался во всём. Хоть и не специально. Меня не оправдать.

— Подожди, не спеши, — попросил его я. — Лучше послушай, как нам лучше всего поступить. На суде ты скажешь, что сказал это из-за нахлынувших эмоций. Другими словами, солгал. Хотел спасти сына, а потом был готов навредить даже сам себе. Лучшая ложь содержит в себе частичку правды. Понимаешь, о чём я?

— И ты думаешь, что это сработает? — с сомнением спросил Олег. — Ох, и не уверен же я в этом, племянник.

— Смотри, у тебя всего одно нарушение. Но отбрехаться от него мы можем. Со мной всё куда сложнее. Придётся собрать воедино все улики.

— А если лекаря приведут? Одного из твоих коллег? — спросил дядя. — Кораблёв меня из принципа завалит. После того как я ему вчера морду набил…

Чёрт! А ведь это тоже будет использовано в суде. Уж этот факт мы никак не оспорим. Кораблёва избили при свидетелях. В его собственной амбулатории.

Хотя, от этого нарушения можно ожидать лёгкого наказания. Штрафа, к примеру. Деньги — не проблема. Запас у меня есть, а если понадобится больше — заработаю. В амбулатории или вне её стен.

В первую очередь нужно сконцентрироваться на опровержении причастности к некромантии. Потому что за это дело меня точно осудят по крайне серьёзной статье. Каторга или смерть. Другого не дано.

Я решил прилечь на скамью и отдохнуть. Мне хотелось поразмышлять над предстоящим судом наедине с собой. Однако меня прервал вошедший унтер-офицер.

— Господин Мечников, — поприветствовал меня он. — Доброе утро.

Утро? Нас ведь доставили сюда вечером… Неужели прошло так много времени?

— Как я могу к вам обращаться? — спросил полицейского я.

— Для вас я — унтер-офицер Сапрыкин. Или господин Сапрыкин. Как вам будет удобно, — спокойно произнёс он.

В его голосе звучали нотки отвращения. Сапрыкин, похоже, испытывал искреннюю неприязнь ко мне и к моему дяде.

— В таком случае, и вам доброе утро, господин Сапрыкин, — ответил я. — В связи с чем желаете моей компании?

— Я пришёл сообщить, что суд над вами и над вашим дядей — Олегом Мечниковым — решили не откладывать. Он состоится сегодня. Ровно в полдень. У вас всего четыре часа, чтобы собраться с мыслями. Надеюсь, вы примете свою судьбу достойно.

— Конечно, — кивнул я. — Моя судьба — служить лекарем. Я уже давно её принял.

Сапрыкин тихо рассмеялся. Почти что беззвучно.

— Вижу, что наглость в крови у всех Мечниковых, — произнёс он. — Что вы, что ваш дядя… Ведёте себя так, словно закон писан для кого угодно, но только не для вас.

— Осуждать — это не ваша обязанность, — перебил его я. — Так что советую закрыть свой рот. В противном случае, когда меня оправдают, мне придётся вызвать на дуэль унтер-офицера. За оскорбление своей семьи. А мне этого делать очень не хочется.

Сапрыкин скрипнул зубами. И этот звук оказался куда громче его смеха. Кажется, даже спящий алкаш из камеры напротив проснулся, услышав этот мерзкий звук.

— Ох, с каким же удовольствием я повезу вас в Саратов — на казнь, — шумно выдохнул Сапрыкин. — Во Владыкино были мои родственники. Умерли от этой поганой заразы, которую вы распространили. Я бы очень хотел лично перерезать вам глотку, но погоны не позволяют. У меня, в отличие от вас, есть честь и вера в законы Российской Империи.

— Я искренне вам соболезную, — спокойно ответил я. — Если бы я прибыл во Владыкино раньше, ваши родственники были живы.