Последний тигр - Татьяна Белова

Татьяна Белова

Последний тигр

Пролог

Малькольма разбудило ржание лошадей. Животные бесновались в испуге, ржали и били копытами. Мальчик открыл глаза, вылез из-под одеяла и, стараясь не потревожить спящих родителей и младшего брата, высунулся из повозки. Вихрастая, рыжая макушка показалась и тут же пропала; сидящий на козлах дядюшка Ян с недосыпа был скор на расправу, а мальчишке совсем не хотелось попасть под тяжелую ладонь. Не в силах сдержать любопытство, Малькольм все же припал глазом к щели между тяжелыми полами занавесей и увидел, что дорогу обозу перегородили всадники. Закованные в доспехи, с огромными мечами, с черными повязками на лицах, они размахивали факелами и что-то кричали на чужом языке. Всадники казались Малькольму великанами из сказки, страшнее воинов мальчик никогда не видел.

Тщедушный Ярий, хозяин цирка, на фоне великанов выглядел мышкой. Писклявым, тонким голоском он пытался что-то втолковать главарю, но тот лишь рычал и скалился, как самый настоящий волк. Дядя Ян, видя это, тяжко вздохнул, поднялся и спрыгнул на землю. Повозка жалобно скрипнула.

Красивые сапоги по самое голенище увязли во влажной земле. Предводитель всадников, почуяв силу, переключил своё внимание на Януша.

Мальчик затаил дыхание, сердце прыгало в груди от восторга, впервые за их долгое путешествие случилось что-то на самом деле интересное. И тут чья-то сильная рука зажала ему рот и утянула вглубь повозки.

Огромные зеленые глаза матери смотрели испуганно. Она приложила палец к губам и покачала головой, только после того, как Малькольм утвердительно кивнул, она отпустила его. Не произнося ни слова, уложила обратно под одеяло, погладила по волосам, поцеловала и легла сама.

Малькольм чуть не плакал от досады. Снаружи раздавались громкие голоса, на стенах повозки сплетались в причудливые фигуры отблески факелов, он представлял себе грозных воинов в доспехах и боролся со жгучим как крапива, любопытством.

Лязгнула конская сбруя, заскрипели доспехи, мальчик прислушался и понял, всадники удаляются. Дядя Ян смог-таки договориться с страшными великанами. Уже засыпая, мальчик подумал, что едут они воевать со страшным драконом, что живёт в своей пещере уже тысячу лет. С тем самым, который выгнал их из теплых домов и заставил покинуть родные земли.

Весь следующий день шел дождь, он размывал дорогу уже неделю и на седьмой день добился своего, повозки, наглухо увязнув в земле, встали. Малькольм сидел на козлах, замотавшись маминым плащом и слушал отборную ругань, от которой, как говорили взрослые, «уши вянут». Четверо братьев — медведей Гри, прозванных так за черную, лоснящуюся шерсть, покрывающую их тела и лица, почти час вытаскивали повозки, но в итоге обоз так и не тронулся с места.

Выползли из леса сумерки, холодный, жадный до чужого добра ветер, рвал натянутую на кузова парусину, швырял в чужаков желто-красными листьями и выл. Не гостеприимная чужеземная осень показывала зубы, которые, впрочем, вскоре обломала об упертых циркачей. «Уродцы из Гтара» так звалась труппа Ярия, исколесила добрую половину обжитого мира, воды и грязи они не боялись и к следующему закату смогли добраться до поселения, где собирались устроить, первое в этом сезоне, представление.

В повозке их жило шестеро: отец, мама, Малькольм, младший Орис, дядя Ян и дед Серат. К цирку они присоединились не так давно, в представлениях не участвовали, но разношерстной публике труппы пришлись по душе. Отец отлично плотничал, умел орудовать молотом, да и грязной работы не чурался, каждый день чистил клетки животных, стелил им свежей соломы и носил воду. Звери пришлых не боялись и сразу признали. Чудо не чудо, но Гван-молот, кузнец, что ростом отродясь выше пня не был, на совете выступил, сидя на плечах брата циклопа, громче всех, голосуя принять чужаков на равных. Малькольм не сомневался, дружба с циркачами — заслуга отца. Мальчик его обожал и мечтал вырасти таким же смелым и сильным, оттого очень обиделся на мать, когда та сказала, что циркачи не на таланты отца польстились, а скорее на деньги его старшего брата. Мать сказала это шёпотом деду, но Малькольм услышал и с тех пор в тайне дулся на неё.

Малькольму в цирке сразу понравилось, он даже выступать рвался. Марта-метательница зазывала его к себе в качестве помощника, но с её двухметровой высоты в его метр с шапкой, было как-то не солидно метать ножи. Хотя и высказывалась мысль, что страх и жалость кошели скряг развязывает. Точку в этом споре поставила мама, запретив Малькольму даже думать об этом.

По вечерам все собирались у костра, собирались и слушали дедовы сказки. Говорил Серат медленно, тихим, хрипловатым голосом, и верилось отчего-то слушающим, что видел дед все эти чудеса своими глазами.

Утро накануне представления выдалось пасмурным, но сухим. С первыми лучами солнца в лагере закипела жизнь. Конюхи чистили лошадей, стучали молоты, чадили костры на сырых дровах. Мужчины сколачивали сцену для выступления. Женщины шили и штопали цветастые костюмы. Никто не сидел без дела, ни дети, ни взрослые.

Рабочая суета затянула в водоворот и Малькольм, наравне со всеми он таскал воду, раздувал меха, чистил лошадей, кормил животных; мечтать стало некогда.

Как разгорелся день, так и угас. Пришло время наведаться в город, зазывать на завтрашнее представление народ. На других посмотреть и себя показать. Малькольма нарядили в лучшую рубаху, папа заплел свою медь в косу, мама распустила волосы и надела красивое платье. Только Орис плакал, так как его оставляли на попечение деда.

Рыночная площадь встретила празднеством. Горожане приветствовали осень, плели венки из багряных кленов, раздавали сладости, жгли костры и пели песни. Циркачи легко вписались в веселье и нашли общий язык с местными.

Малькольм остался доволен, поздно вечером, лежа в постели и считая звезды, мальчик думал, что они похожи на костры. Он представлял себе, как где-то там, в далеком мире, празднуют сейчас и боги.

Все следующее утро Малькольм не мог усидеть на месте, его разрывало от предвкушения, чтобы отвлечься, он напросился пойти с мамой в город. Она собиралась на рынок. Город, как и вчера, пестрил запахами: конский пот вперемешку с цветочными ароматами благовоний, дым кочегарок и кузней, а так же нестерпимая вонь нечистот и навоза.

Мальчик морщил нос, но улыбался.

В городе ему нравилось все: мощёные дороги, неиссякаемый поток людей, странные одежды горожан и особенно стражники. Они были одеты в длинные, синие туники, черные сапоги до колен и чёрные плащи, с начищенными до блеска