Дмитрий Анашкин - «Мой друг – инопланетянин!» Страница 10

– Как!?

– Да вернул я все назад. Не купил я тогда этой книги. Не пошел пива пить. Косого не встретил. Понял?

– Понять-то понял. А «кореш», а «жмурики» тогда у тебя откуда?

– Так это для всего мира ничего не было. А для меня было. Пришлось для себя эти воспоминания оставить. Наука впредь будет, поостерегусь книги идиотские покупать. А тебе я воспоминания оставил, чтоб было с кем всю эту историю вспоминать.

– Слушай, – обрадовался я, – так те двое тоже воскресли?

– Нет, – строго сказал Петр. – Если кто-то откинулся, так я не господь Бог, с того света вытаскивать. Померли. Только по-другому. Одного менты при попытке бегства в зоне застрелили, а у второго инфаркт.

– Мда… – вздохнул я. – Так как же мы теперь… будем? Тебе когда домой-то надо? Тебя на сколько сюда… – я помолчал, подбирая нужное слово, – послали?

– Да никуда меня не посылали. У нас вообще никто никого никуда не посылает. Мы у себя на планете, конечно, тоже создали видимость материального мира, но, понимаешь,… мы сами его создали. У нас нет границ желаемого, потому что все, что мы пожелаем, мгновенно воплощается. У нас все возникает в точности таким как планировалось. Нет никакой неожиданности или мук творчества. А значит, нет ни радости, ни страданий, ни любви. Вообще – нет никаких иррациональных чувств. А здесь, на Земле… да я тебе уже говорил: девушки в мини-юбках ходят!

– Дались тебе эти юбки…

– Тебе не понять. Ты на SHIFFER-2524 сто лет женат не был. Короче, все. Тема закрыта. Остаюсь и баста!

Я икнул от неожиданности. Зазвонил телефон.

***

Я открыл глаза. Оглянулся – я был в своей квартире. Вылез из-под одеяла. Взял телефон, откинул крышку – звенел будильник.

– Телепортировал, подлец, – с теплотой подумал я. – Опять эти его штучки… А все-таки хорошо, что он остался. С ним как-то… не скучно. Я потянулся и пошел на кухню завтракать. Посреди кухни лежала моя одежда. Грязная и вонючая. «Так, – подумал я.– Значит, ничего не было?» Тихо подошел к окну и осторожно выглянул из-за занавески.

Внизу стоял огромный «Додж» с затемненными окнами.

***

Я сидел на кухне и неподвижным взглядом смотрел на остывающую яичницу. Рядом лежали вилка и нож. Есть не хотелось. Мыслей было мало, и все они были как на подбор плохие.

Взял телефон. Поискал в телефонной книжке номер.

Есть у меня одно помещение рядом с домом, на улице Чайковского. Я сдавал его какой-то банковской конторе, которая занималась, кажется, кредитованием и инвестициями. Аренду они платили исправно, поэтому отношения у нас были самыми теплыми. Там, в службе безопасности, работала пара симпатичных ребят, Саша и Кира, с которыми мы периодически пили пиво и разговаривали о курсе доллара и евро в близлежащих перспективах. Тема была вечной, так что и разговоры были долгими.

Им я сейчас и звонил.

После пятиминутного разговора я положил трубку. Подумав, снова взял телефон и связался с нашим охранником, Димоном. С ним также отношения были дружескими, так что и тут разговор получился коротким, без лишних вопросов.

Я переоделся в чистую, удобную одежду. Взял ключи от машины. Посмотрел на часы. Было без двух минут восемь. Все, пора действовать. Жив останусь – свечку поставлю. С Богом.

Я тихо вышел из квартиры, и не вызывая лифт, спустился вниз. Увидев меня, Димон молча встал и пошел к воротам нашего двора. Он открыл их и направился прямиком к «Доджу». Бесцеремонно обошел его с другой стороны и постучал в водительскую дверь. Стекло приоткрылось, из него выглянул браток.

– Те че, припарок? Челюсть вставную потерял? – Из машины донесся дружный гогот братвы. Они явно прикалывались и были рады нежданному развлечению после долгого сидения в машине.

Я тихо выскользнул из подъезда и, прячась за другими автомобилями, пробрался к своему БМВ. Загнул зеркало. Аккуратно приоткрыл дверь.

– Машину нужно убрать, – громким строгим голосом продолжал Димон. – Сейчас госпожа из седьмой квартиры выезжать будет.

Я был уже в машине. Прикрыл дверь. Вставил ключ в зажигание. Руки предательски дрожали.

– Она не любит, когда чужие тут стоят, – Димон как бы не замечал веселья, царившего в машине.

– Так мы твою госпожу сами полюбим, терпила бес…..

Дальше я уже не слышал – мотор завелся с первого оборота и я спокойно и уверенно стал выезжать из ворот. Приоткрыл окно и услышал – «Эй, да это ж машина того козла…»

Дожидаться окончания фразы я не стал, вжал педаль газа в пол и БМВ рванулся вперед, пронзительно взвизгнув покрышками об асфальт. Прямо, налево во двор. Неповоротливый «Додж» грузно разгонялся, следуя за мной. Я заехал во второй двор и оказался перед полузакрытыми воротами. Одна половинка этих ворот давно и безнадежно застряла в асфальте. Сзади послышался приближающийся рокот внедорожника. Стараясь ни о чем не думать, я аккуратно втиснулся в ворота, все же задев одним зеркалом о створку. Поворачивая из арки направо, услышал скрип тормозов, и звон разбивающегося стекла – «Додж» на всей скорости влетел в подворотню, не подозревая о торчащих ему навстречу воротах. Пролезть в них такая большая машина не могла ни при каких обстоятельствах.

Вырулил в следующий двор, затем в подворотню и на улицу. Я понимал, что бандиты не бросят преследования, чтобы обсудить предстоящий ремонт, но у меня теперь был приличный отрыв. И, действительно, проезжая Тверскую, я увидел вываливающийся из-за угла покореженный Додж. Они тоже заметили меня и ускорили движение. Теперь мы двигались по правительственной трассе, машин было мало, и я нажал на газ. X5, едва слышно рыкнув, послушно вдавил меня в сиденье. «Додж» отставал – внедорожники хороши в гонках по болотам, на асфальте же они выглядят величественно, но несколько неуместно. Я резко свернул – для меня это не проблема, а поворот на тяжелой машине куда как более нелегкая работа. Снова прямой участок, «Додж» отставал уже прилично. Гаишник, вышедший из будки, чтобы остановить меня, не успел дойти до обочины и радостно замахал жезлом перед подоспевшим джипом. Тот промчался мимо, как слон на водопой. Гаишник схватился за рацию, мстительно глядя ему вслед. «Эх, номер-то точно поддельный», – подумал я. Дистанция становилась приличной, и я рванул в сторону улицы Чайковского. Свернул на нее – джип еще не появился в зоне видимости. Доехал до дома, где у меня снимали помещение, уверенно свернул в ворота и встал на свободное парковочное место. Кира быстро закрыл ворота, повесил на них замок и исчез в дверях офиса. В проезд к воротам немедленно встал мерседес, из которого вышел Александр и, небрежно пискнув сигнализацией, так же зашел в офис. Все это заняло не более тридцати секунд.

Через некоторое время мимо офиса пронесся покореженный «Додж», из окон которого пристально пялились по сторонам четверо бандитов. Вид у них был неуверенный. Сзади доносился вой приближающейся милицейской сирены.

***

Петр не успел прочитать и трети книги, как в коридоре послышалась ругань и возня. Дверь распахнулась. В проеме стоял взбешенный Валет. Он был вне себя.

– Ты что же, падла? Сперва из зоны его сюда? А потом дружки твои его головой вниз, во двор-колодец?! На зоне достать не могли – так здесь?! Ты на кого работаешь, козел?

– Седой с крыши сам свалился, – как о чем-то само собой разумеющемся сказал Паленый. – А ты не парься, Валет, с кем не случается. И на меня не думай. Мне твой Седой, правда, по барабану. Упал он. Поскользнулся. Балка у крыши подломилась, он и упал. Никакой мистики, сплошной реализм, – как бы уговаривая, продолжал он. Его речь странным образом изменилась: ни слова на фене, даже манера держаться, казалось, была другой.

– Ты че? – Валет подозрительно оглядел комнату. Его взгляд зацепился за книгу. – Ах, б…! Я же говорю – Иуда! – Подельнички твои постарались? Только мне Седой перед смертью глаза-то открыл. Все про тебя как на духу сказал. Ты его за это и пришил? А он чувствовал! А раз он правду про себя чуял, значит, и остальное не порожняк и ты, Иуда, – ссученый потрох!

– Надоело мне, Валет. – Неожиданно спокойно для накалявшейся обстановки сказал Паленый. – Пойду я. Дела у меня. А вам – приятного вечера, счастливо оставаться. – Он спокойно обогнул Валета, открыл дверь, и тут на его голову обрушился сокрушительный удар непочатой бутылкой «Столичной». Бутылка от удара разбилась на сотню сверкающих осколков, серебряным дождем осыпающихся на грязный пол. В сознании Паленого на секунду возник такой же замечательный сверкающий фейерверк и, с проломленной головой, он тяжело упал на сваленную у дверей кучу окурков.

Валет достал из пиджака тяжелый Макаров, взвел курок и сделал два контрольных выстрела Паленому в голову. На звук выстрела из некоторых комнат повыглядывали братки, однако быстро усекли что к чему и испуганно попрятались в свои норы.

– Это тебе за Седого, – тяжело сказал Валет и с брезгливой гримасой на лице скомандовал: – в мешок и на дно, прямо сейчас. Колода, Рязань – к исполнению.