Дофр Евграффов - Кровь Страница 10

Враги пали, но ярость не иссякла. Глаза искали новую жертву, пока взгляд не наткнулся на споткнувшуюся в толпе женщину. Именно она сказала террористам, куда ушел Эрик. То немногое, что оставалось в существе от Рин, разразилось новой волной гнева – «из-за нее!». Женщина почувствовала на себе взгляд и жажду убийства, исходящую от существа, и обернулась.

Девушка, которая недавно пожертвовала собой ради спасения любимого, не спеша шла в ее сторону. Каждый тяжелый шаг оставлял за собой кровавый след. Рубашка, испещренная дырами, практически полностью сменила цвет. Руки и лицо тоже были испачканы в алой густой жидкости. Кровь уже частично засохла, хотя местами струйки еще бежали вниз по коже, капали с пальцев на пол. Волосы, казалось, изменили свой оттенок красного, и создавалось ощущение, будто они полностью покрыты слоем алой крови.

Когда-то золотые, а теперь кроваво-красные зрачки монстра смотрели прямо на женщину, в них читалась лютая ненависть.

– Прости, у меня не было выбора, – еле слышно пролепетала несчастная.

Она понимала, что бежать бессмысленно, но оставалась бездвижной не по этой причине. Перед собой она видела не монстра, а человека, из-за нее потерявшего самое дорогое в жизни. Женщине было страшно, однако за ее взглядом скрывались понимание и сочувствие. Она была готова принять свою участь.

– Прости, – повторила она еще раз и опустила глаза в ожидании смерти.

– Не-на-ви… – выдавливало из себя существо, занося правую руку для удара.

– Мама! – раздался детский крик издалека.

Он был адресован именно этой женщине. Мальчик, взятый ранее в заложники главарем террористов, со всех ног бежал в их сторону. Он не видел монстра, не слышал рева толпы. Сейчас перед ним была лишь его мама.

Детский крик подействовал на Рин, как ведро холодной воды на спящего. Пустота отступила. Несколько секунд она стояла на месте, не понимая, что происходит. Несмотря на крики матери, приказывающие сыну не подходить, мальчик не остановился и бросился на ее шею. Женщина схватила его и загородила от угрозы спиной.

К Рин постепенно возвращалась способность думать. «Я жива?» Осознание событий предыдущих минут, начиная с появления террористов, пока еще не наступило. Увидев женщину, загораживающую от чего-то своего ребенка, Рин захотела спросить ее, что происходит и не нужна ли помощь. Она протянула к женщине руку…

Очередная капля крови отделилась от ее пальцев и упала на пол. Звук соприкосновения капли с поверхностью показался Рин громче криков толпы и стонов раненых. Она в ужасе посмотрела на свою руку, окрашенную алым. Там, где раньше были ранения, ощущалась сильная фантомная боль. Но это тревожило Рин намного меньше, чем жуткая, вязкая, насыщенная приторным запахом железа жидкость, покрывающая ее с ног до головы. Сначала она не поняла, что это. Но уже через секунду ее разум дал ответ.

Она оглядывалась по сторонам, не желая верить собственной памяти. Увиденное говорило само за себя. Тело Эрика еще лежало у стены. По всему этажу были разбросаны разорванные на части трупы, а сидящая перед ней мать защищала ребенка от… нее? Круговорот мыслей, страхов, переживаний сформировался в несколько вопросов, ответы на которые Рин знала, но не хотела в них верить: «Эрик мертв? Я не смогла спасти его? Это я сделала с ними такое? Я собиралась убить эту женщину?»

Прошло уже около десяти секунд после того, как мать загородила своего ребенка, и та только сейчас смогла собраться с силами и поднять глаза на бездействующего монстра. Встретившись взглядом с женщиной, Рин отпрянула и схватилась руками за голову. Она была в смятенье, хотелось рыдать, кричать, биться в истерике. Надо было как-то изменить уже случившееся. В поле зрения Рин попалось треснувшее от выстрелов окно вдали от кафе, и она сделала первое, что пришло ей в голову.

Сначала неуверенной походкой, постепенно увеличивая скорость, она двинулась в его сторону. Мыслей было слишком много, чтобы принять их и обработать, тело действовало само по себе. Она перешла на бег. Рывок… Рин вылетела из окна пятого этажа.

– Слышал про семь смертных грехов? – поинтересовался Трим у друга.

– Конечно, – ответил Алексей. – Изначальная концепция грехов Серафимики, разумеется, принесенная самим Серафимом. Уже давно не используется ни в новой церкви, ни в старой, так как была заменена на аналоги. Однако до сих пор преподносится в некоторых мирах, в основном до наступления индустриального этапа развития общества. Это если в общих чертах. – Алексей явно мог прочитать лекцию на заданную другом тему.

– Разумеется, сами смертные грехи тоже знаешь.

Не было ни одного ангела, который изучил бы столько научного, исторического и религиозного материала, как маршал, а тем более просматривал бы его по нескольку раз, до запоминания каждой мельчайшей детали. В то время, когда они работали вместе, знания «ходячей библиотеки», в совокупности с навыками Трима, не раз помогали друзьям выпутаться из самых сложных ситуаций.

– Гнев, чревоугодие, праздность, похоть, зависть, гордыня и жадность, – отчеканил Алексей. – К чему ты ведешь? – поторопил он, понимая, что Трим подготавливает почву для озвучивания важной информации.

– Есть нечто общее во всех происшествиях. Детали меняются, но суть неизменна, – начал Трим спокойным и уверенным тоном. – Отдел энергетического наблюдения засекает мощный всплеск маны. Некое существо становится носителем силы и совершает несколько убийств с ее использованием, после чего умирает от неспособности ее контролировать. Каждый носитель находился в неординарных, некомфортных или опасных для него условиях до непосредственного слияния с силой. На трупах носителей остаются символы с изображением животных; на данный момент мы видели три варианта. Это все должно быть тебе известно. – Трим не стал ждать ответа и продолжил: – Теперь о том, что заметил я. Эмоциональное и физическое состояние носителя напрямую отражается на том, как себя проявит сила, и на символе, оставленном на теле. – Трим сделал небольшую паузу, позволяя Алексею осмыслить услышанное. – В первом официально зафиксированном случае носитель – бродячая собака, в седьмом – изможденный военнопленный; на их телах оставлен символ с изображением грифа. В обоих случаях тела их жертв были иссушены и частично съедены, а тело носителя буквально разрывалось от переизбытка поглощенной пищи. Что интересно, на остатках тел носителей в этих случаях не было ни единого повреждения, нанесенного извне. – Еще одна пауза. – Происшествия со второго по пятое и девятое обозначены символом с изображением акулы. Все носители находились в стрессовом состоянии при наличии внешней агрессии. Среди них были: двое солдат, принимавших участие в военных действиях; девушка с демофобией, попавшая в толпу; жертва изнасилования; и, наконец, мужчина, подвергшийся жестокому избиению. Убитые ими были разрезаны на части. А в некоторых случаях носитель, не обращая внимания на окружающих, продолжал уничтожать труп первой жертвы. Смерть наступала от полного деформирования организма носителя и снаружи, и изнутри. Ну и восьмой случай – символ паука. Игрока, сорвавшего большой куш в казино, владельцы решили обчистить, а тот не пожелал расстаться с деньгами. Вспышка красного света, и три трупа, включая носителя, упали на землю: прекратилась циркуляция крови и работа всех мышц и органов.

Трим остановился, давая Алексею время задать вопрос или усомниться в услышанном. Маршал не видел в таком необходимости. Поняв это, Трим завершил свою речь:

– Акула символизирует гнев, способна изменять структуру и форму крови. Даже способна деформировать конечность в лезвие, как в последнем случае. Гриф – это чревоугодие: использует кровь жертв как материал для восстановления организма носителя. А паук олицетворяет жадность… Особенности этого проявления силы мне неясны, ибо прецедент лишь один. Возможно, остановка кровяных потоков на расстоянии.

В ходе своего повествования Трим пристально следил за реакцией Алексея. Тот внимательно слушал и явно уже знал, чем возразить другу:

– Предположение любопытное. Но тебе не кажется, что, поскольку ты нашел лишь три греха… все это сильно притянуто за уши?

– Нет, не кажется. Сейчас объясню, – ответил Трим.

Он много раз мысленно прокручивал будущий разговор, и то, что теперь происходило, ничем не отличалось от его ожиданий. Он опустил взгляд на наручный коммуникатор и в несколько движений пальцев отправил информацию Алексею.

– Здесь вся информация по трем делам, которые, на мой взгляд, являются частью серии этих происшествий. Именно те, рапорт по которым ты проигнорировал. – Сейчас Трим говорил без вызова. – Первый: в старшей группе детского сада один из воспитанников, мальчонка из неблагополучной семьи, отобрал дорогую игрушку у ребенка из более состоятельного семейства, хотя тот был гораздо крупнее и физически сильнее. Казалось бы – полная ерунда, не заслуживающая нашего внимания… если бы после содеянного малыш не скончался скоропостижно от кровоизлияния в мозг. Далее: изнасилование и последующее убийство эльфийки обычным человеком, который без всякой подготовки смог догнать ее в лесной местности. – Трим сделал многозначительную паузу. – Что, разумеется, просто невозможно. Сам же насильник умер от разрыва сердца: кровь разгоняло слишком быстро. Тоже можно списать на перевозбуждение инфарктника, однако разорваны были все кровеносные сосуды организма. И наконец, третий случай: некий граф швырнул в девушку восьмидесятикилограммовую кровать одной рукой. После чего скончался из-за того, что кровь во всем его организме кристаллизовалась. До этого он кричал что-то вроде «Да кто ты такая? Ты знаешь, из какого я рода?». Так что вот тебе и зависть, и похоть, и гордыня, – завершил ответ на вопрос друга Трим. – Ну а праздность… Думаю, причина, по которой она себя не проявляет, кроется в названии этого греха.