Пустота внутри кота - Павел Сергеевич Иевлев Страница 10

— Можно подробнее? Какие компоненты, каких функций?

— Я не знаю в деталях, как организована симуляция, потому что она базируется на мощностях искина вашего катера. Это маломощная и очень устаревшая система, поэтому она задействует в качестве основного ресурса ваш собственный мозг. Отчасти именно этим вызвана глубина и обширность его повреждений при экстренном выходе. Но какие бы виртуальные сущности в ней ни имитировались, у них была задача побуждать вас выполнять команды. Очевидно, что они с ней не справились, что вызывает в подобных модулях каскад внутренних ошибок, нечто вроде программного сумасшествия. В силу этого взаимодействие с ними может быть деструктивным для вашей психики.

— Что ты пытаешься мне сказать, Катерина?

— Что, как бы вы ни воспринимали сущности, которые видите в той симуляции, их мотивация — если называть этим словом программный императив — нарушена. Они не желают вам добра, капитан. Они «желают» — этот термин, разумеется, тоже употребляется условно — возвращения ситуации в заданные программой базовые условия. Не считайте их своими союзниками или помощниками, это не так.

— Или ты мне врёшь.

— Это фактор, который вам всегда придётся учитывать.

* * *

Показатели раненой девушки в капсуле — моей раненой дочери — пока не угрожающие, но есть небольшая отрицательная динамика. Это плохо, потому что небольшая динамика может в любой момент стать большой проблемой. Каждый раз, возвращаясь к капсуле, заглядываю в отсек со страхом, опасаясь увидеть, что индикаторы сменили цвет на красный, и девушка мертва. Из-за «слепого пятна» Катерины я не могу получать информацию с капсулы удалённо, но это, в общем, и не имеет смысла — если что-то случится, я ничего не смогу исправить. Либо довезём её до госпиталя, либо не довезём. Одно из двух.

— Она… я… мы… Мы живучие, пап, — сказала Катя.

Семнадцатилетнее сновидение смотрит на двадцатилетнюю себя, опираясь локтем на капсулу.

— Она с возрастом стала очень похожа на мать, не находишь?

— Пожалуй, — соглашаюсь я, сравнив.

— Вопрос в том, только ли внешне, — вздыхает она. — Знаешь, почему в твоём сне мне семнадцать? Хотя, когда ты оказался в капсуле, я была старше?

— Почему?

— Потому что в восемнадцать лет я тебя бросила.

— В каком смысле?

— В прямом. Отказалась лететь в рейс, вместо этого отправилась на Землю, к матери, бабушке и дедушке.

— Я думал, тебе не понравилась Земля. Да и с матерью вышло не очень…

— В четырнадцать — да. Но она написала мне сотни писем. К пятнадцати я засомневалась, в шестнадцать думала, что всё не так однозначно, а к семнадцати решила, что она права.

— В чём?

— Во всём. Что ты просто собственник, который держит меня в эмоциональном плену, эксплуатируя. Что твоя отцовская любовь — патриархальная манипуляция. Что уход матери был тяжёлым, но оправданным решением, иначе она тоже превратилась бы в твою пленницу. Что уклад жизни космиков бессмысленно суров и препятствует реализации свободных независимых личностей. Что ты типичный космик, зашоренный и упёртый, и объяснять тебе что-нибудь бесполезно. Апологет сепаратизма, поддерживающий ложный патриотизм космиков, которые вместо того, чтобы слиться с планетянами в единое глобальное пространство смыслов, трясутся над своими смешными нелепыми идеями Экспансии…

— Какой бред, — прокомментировал я.

— Вот так ты и в жизни мне отвечал. Я злилась. Я вываливала на тебя мамины аргументы, ты пытался объяснить, в чём она неправа, но риторика тебе плохо даётся, так что в итоге всё сводилось к: «Это полный бред, от первого и до последнего слова».

— Очень сложно опровергнуть что-то, если нет совпадения даже в базовых аксиомах.

— Не знаю, наверное. Но эту битву ты проиграл, пап. Мой слепок в твоём виртуале семнадцатилетний, потому что позже снимать его было не с кого. Я с тобой разругалась и ушла, хлопнув люком шлюза. Так что я не она, — Катя беззвучно постучала пальцем по стеклу капсулы. — Я та, кто тебя не бросила. Твой сон о хорошей дочери.

— Не думаю, что ты стала для меня «плохой дочерью», уйдя к маме. Это так не работает.

— Ничего не могу сказать. Я-то не ушла. Но знаешь что? Та, которая ушла, сильно на тебя злилась. А значит, могла рассказать наши секреты матери просто из чувства противоречия.

— У нас были какие-то секреты, которые интересны планетянке?

— Угу. Церера-два тебе о чём-то говорит?

* * *

— Капитан! Капитан!

— Да, Катерина, что?