Евгений Сухов - Режимный апокалипсис Страница 10

— Дальше не особенно разглядишь, — подсказал капитан. — Ход немного искривляется, уходит вниз метра на полтора, а потом идет прямо, а дальше — уже по восходящей.

— Целое интеллектуальное сооружение, я бы сказал, — пробурчал Покровский.

— Это уж точно.

— Как же ход не обвалился? Ведь не с подпорками же они его делали, в самом деле!

— Подпорки не нужны. Здесь не песок, одна глина! Вот потому и не обвалился. Хотя копается достаточно хорошо. В соседней колонии три года назад тоже побег был, так они алюминиевыми ложками рыли.

— И что, вырыли? — спросил Покровский, удивившись.

— Вырыли. Пять месяцев копали.

— А ваши чем копали? — посмотрел Покровский на начальника колонии.

— Лопатами…

— О, как! Все условия, как говорится, копай, не хочу.

— Понимаете, товарищ подполковник, здесь у нас промышленная зона, в силу необходимости приходится использовать лопаты. Что-то нужно прорыть, где-то кабель проложить, столб переставить, ограждение подправить. В общем, без лопат никак нельзя! Но по всем лопатам мы ведем самый строгий учет: все лопаты подписаны, по счету принимаем, по счету сдаем, как положено. Все они под усиленной охраной. В какой-то степени, это ведь оружие. Мы даже провели расследование, как им удалось скрыть наличие лопаты, но выяснить не удалось.

— Заключенные весьма изобретательны, — хмыкнул Покровский. — Как долго они рыли тоннель?

— Предположительно около трех месяцев.

— И за это время никто даже не заглянул в этот сруб? Не поинтересовался, что там делают заключенные?

— Почему же? Заглядывали, смотрели… И не раз!

— Так в чем же тогда дело?

— Ход был завален досками, просто так его не разглядишь. Работа здесь идет в три смены, день и ночь. Сруб был закреплен за их бригадой, тут они переодевались, держали кое-какой инвентарь… И потом, в этой колонии они сидели уже не первый год, к ним все привыкли, включая охрану, успели зарекомендовать себя…

— Значит, уже своими почти стали? — съехидничал подполковник. — Как говорится, вместе работали и всей сменой сбежали!

— Никаких нарушений за ними не замечалось, так что и смысла не было усиленно наблюдать. Хозяйство здесь большое, сами видели… и без них хлопот немало. Вот три дня назад, например, драка в бараке была, троих порезали, один потом скончался в лазарете. А неделю назад один заключенный на солдата с заточкой набросился, хорошо, тот успел увернуться.

— Трудно вам здесь, как я погляжу.

— Разумеется. Здесь ведь не детский сад, а убийцы и насильники, — стараясь не замечать язвительного тона, произнес Евдокимов.

— А вы разве не знали о том, что один из убежавших склонен к побегу? На его деле «красная полоса».

Начальник колонии, нахмурившись, продолжал смотреть на Покровского, между бровей которого образовалась глубокая складочка, делавшая его несколько старше, да и посуровее, пожалуй.

— Вы говорите о Прохорове, я так понимаю? «Красная полоска» была три года назад. Впоследствии он проявил себя с лучшей стороны, нареканий у него не было, режим не нарушал, и мы решили «красную полоску» убрать.

— Когда ему дали «красную полоску»?

— Семь лет назад… Он просидел год, а потом сбежал во время перевозки с автозака. Три месяца жил в лесу. Мы уже отчаялись его поймать, но он допустил ошибку, однажды вышел в селение, чтобы купить хлеба, вот продавщица его и узнала по ориентировке.

— Значит, у него имеется опыт проживания в тайге? — угрюмо уточнил подполковник, выходя из сруба.

— Получается, что так.

— За что именно они сели?

— Они все трое из одного села. Такое тоже случается… Повесили в лесу своего рабочего. Он у родственницы Прохорова яму копал под фундамент, дом собирались строить. Возможно, убийц бы не нашли: рядом с телом была записка, дескать, повесился сам, прошу никого не винить. Но в уголовный розыск поступил звонок, что троицу видели в лесу, когда они избивали этого рабочего. На них там немного надавили, вот они во всем и признались, так сказать, во всех деталях. Прохоров взял все на себя, утверждал, что сам задумал убийство, сам исполнил… Получил больший срок, пятнадцать лет. Двоим другим дали по двенадцать. Отсидели уже восемь. И все время в нашей колонии. Так что думалось, что знаем их как облупленных! А оно вон как повернулось. Но сразу хочу сказать, это дело с убийством какое-то мутное, чего-то они не договаривают. Следователи написали одно, сами они говорят о другом… Что любопытно, этот Николай Прохоров в торговом флоте служил, кажется, помощником капитана. В загранку ходил, домой в отпуск прибыл. Рассчитывал пару недель провести, а потом куда-нибудь на юг поехать. И вот вместо теплого моря оказался на нарах. Должно было что-то серьезное произойти, чтобы вот так получилось.

— Возможно. Ладно, не будем сейчас вникать в детали, как прибудем, передадите мне их дела, попробую сам разобраться.

— Да, конечно, дела уже подготовлены. Вам их принесут. Вы всерьез думаете, что они могут уйти в тайгу?

— Даже не сомневаюсь, — с готовностью отозвался Покровский. — Народу в тайге шастает немного, в изобилии ягоды, грибы. Можно соорудить какой-нибудь шалаш и там жить. Еще в тайге немало охотничьих домиков, где они могут переждать непогоду. А когда все уляжется, постараются пробиться через полицейские кордоны.

— Мне кажется, они не ушли далеко. Затаились. В округе много деревень, дачные поселки. Их обязательно кто-нибудь увидит. Ориентировки на них висят в каждом поселке, в каждом магазине. Сообщили бы… По области введен оперативный план «Вулкан», на всех дорогах посты, проверяют каждую машину. Им просто не просочиться!

На буднях лагеря побег заключенных как будто бы не отразился, во всяком случае внешне. В промышленной зоне звучали режущие звуки пилы, слышались равномерные удары топоров. Выструганные доски трое плотников укладывали в высокие штабеля, еще четверо ставили сруб, уже шестой в ряду. Никакой суеты или нервозности, равнодушно посматривали на подошедшее начальство и без спешки ставили очередной венец. Еще один заключенный уныло помахивал метлой, собирая стружку в общую кучу. Действия отточенные, выработанные за многие годы привычной однообразной работы.

— Вы проверяли срубы? Может, в одной из этих избушек еще один тоннель роют?

— Проверяли, там все в порядке.

Со всех сторон лагерь обступал еловый лес, темный, дремучий. Затеряться в таком несложно. Тут и с дивизией вряд ли что отыщешь. Где-то далеко за сопкой, заросшей густым темным ельником, поднималась тонкая струйка дыма и, подхваченная облаками, расползалась по всему небу, окрашивая синь в темно-серый тревожный цвет.