Мартин Райтер - Доспехи для героя Страница 10

Призрак замолчал. Генрих вытер слезу.

— Ну, это все лирика, — сказал Каракубас, но при этом его голос прозвучал как-то странно, будто колдун через силу хотел показаться холодным, черствым. — В жизни и без этого хватает печальных историй. Меня интересует рукопись. Что сделал с ней герцог?

Марта Винкельхофер с удивлением посмотрела на колдуна.

— Ты разве ничего не понял? — сказала она и усмехнулась. — Глупец! Я обрекла себя на вечные муки, но не уступила злой воле. Тебе никогда не дождаться от меня помощи!

— Даже если я подвергну вас самым ужасным терзаниям? Позову демонов Хелле?

— Даже тогда, — смело ответила герцогиня.

Каракубас улыбнулся и, к неописуемому удивлению Генриха, поднявшись с кресла, поклонился призраку Марты Винкельхофер.

— Преклоняюсь перед вашим мужеством, герцогиня Винкельхофер. Скажу вам честно, я был уверен, что вы — последняя из владетелей рукописи аль-Харита и полагал, раз вас постигла столь печальная участь, то вы — ужасная грешница. А меня нисколько не мучает совесть, когда приходится допрашивать души грешников — они того заслужили. Но я, хотя это может вам показаться странным, считаю себя очень порядочным и честным человеком. Я скорей одержимый ученый, проводящий исследования в области стихий, чем колдун. Если я и прибегаю к вызыванию призраков и мертвецов, то лишь в случае кранней необходимости. Мне не по душе столь низкая магия. Вот почему к колдунам вроде вашего старого герцога, которые используют колдовское знание для порабощения человеческих душ или иного насилия, я отношусь с отвращением. Жалкие отбросы общества, далекие от искусства! Из-за таких, как они, люди считают магию грязным промыслом получения выгоды… Вы мужественная женщина, герцогиня Нинкельхофер, мне чрезвычайно приятно знакомство с вами, хотя и происшедшее при столь печальных обстоятельствах.

Герцогиня выглядела невероятно растерянной. Она несколько раз открывала рот, чтобы что-то сказать, по так и не решилась.

— Ваша участь действительно ужасна, — продолжил Каракубас. Незаслуженно ужасна. Но вы удивитесь, узнав, что во встрече со мной для вас есть и положительная сторона. Да-да, не удивляйтесь — даже в плохом всегда можно найти что-нибудь хорошее. Мне доподлинно известно, что вы обретете желанный покой! Я знаю даже, когда это произойдет…

— Ты шутишь, колдун? Это недобрая шутка…

— О нет, герцогиня, я не умею шутить. Я сказал нам чистейшую правду и отнюдь не в благодарность та ту помощь, что вы оказали мне…

— Я тебе не помогала… — Герцогиня возмущенно вскинула голову.

— Помогли, помогли, — убежденно сказал колдун. — Вы выдали мне имя последнего хранителя рукописи аль-Харита, и для меня теперь нет ничего проще, чем раздобыть бесценные записи. И уж поверьте, проклятого старого герцога я заставлю помучиться так, как в Хелле — царстве мертвых, его не мучил, наверное, ни один демон… Мерзавец! Я прямо киплю от гнева… Ах, как хотел бы я повернуть время вспять и оказаться в замке в тот миг, когда проклятый колдун преследовал вас! Я бы вызвал его на смертельный поединок — вы стоите того, чтоб ради вас рисковать жизнью, — Каракубас смутился и умолк. Он отвернул от герцогини свое раскрасневшееся лицо и уставился на угли камина. Секунд пять длилась острая, полная напряжения пауза, а потом старик вдруг сказал громким, торжественным голосом:

— Знайте же, мужественная госпожа Марта Винкельхофер, в мире ничто не происходит просто так. За всем следит незримое и совершенное Око божественного Правосудия. Каждое событие в мире имеет свое предназначение, все события связаны между собой, все они рано или поздно приводят к результату, угодному Высшей Силе… Вот почему псы, столь мужественно защищавшие вас при жизни и которые в виде призраков стоят сейчас в этой комнате, являют собой ключ от замка цепей, вас сковавших.

— Ах, не мучай меня, — воскликнула герцогиня и закрыла лицо руками. Плечи призрака содрогнулись, словно от рыданий. — Зачем терзаешь ты меня напрасной надеждой?

Каракубас, забывшись, подскочил к герцогине и попытался взять ее за руку, но его ладонь прошла сквозь Марту Винкельхофер как через пустоту.

— Прошу вас, не думайте так, — дрожащим голосом сказал он, отступая. — Я искренне желаю помочь вам. Однажды в мои руки попала старая книга, написанная еще до того, как вы родились и как вас постигло несчастье. В книге не уточнялись детали, но говорилось, что в мире появится призрак женщины, сопровождаемый двумя собаками… Ваше освобождение, герцогиня, произойдет в день, когда щенков, в жилах которых течет кровь одной из собак, охранявших вас в ту страшную ночь, два юноши подарят одной…

Но в этот момент Генрих, у которого занемела нога, решил переменить положение и, сделав шажок в сторону, наступил на лапу неизвестно откуда взявшейся а кошки. Ночная тишина взорвалась пронзительным кошачьим воплем. Каракубас на полуслове умолк, а Генрих обернувшись, увидел дюжину черных кошек — они сидели на том месте, где раньше лежал Клаус Вайеберг, и пялили на мальчика желтые блестящие глаза. Клауса нигде видно не было.

— Матерь божья! — простонал испуганно Генрих.

Кошки разом вскочили, с шипением вздыбили шерсть и, подчиняясь беззвучному приказу, бросились мимо Генриха к дому колдуна. Посыпалось битое стекло.

— Прощайте, герцогиня! Верьте мне! — закричал призраку Каракубас и тут же воззвал к своим невидимым слугам: Эй, дармоеды, все сюда, ко мне! Враг атакует!

В одно мгновение дом наполнился грохотом и шумом, в котором перемешались кошачий визг, выкрики колдуна, хлопанье дверей и глухие удары. И хотя к этом сражении никому до Генриха дела не было, мальчиком овладел такой сильный, парализующий ужас, что о бегстве и речи быть не могло. Генрих застыл, точно истукан, широко раскрытыми глазами наблюдая за битвой колдуна с кошками. Рассвирепевшие животные повисли на Каракубасе черными, визжащими гроздьями, однако их атака, несмотря на внезапность и стремительность, большого успеха не имела. Причина крылась прежде всего в длинной, до пят, шубе старика, густой мех которой защищал от острых когтей и зубов не хуже стальной брони. Кроме того, колдун успел прикрыть ладонями лицо, и всякий раз, когда какая-либо из кошек пыталась вцепиться ему в руки, огромный перстень на указательном пальце Каракубаса вспыхивал голубоватым сиянием. Из камня на перстне била электрическая молния, и кошка, взвизгнув от боли, отдергивала лапу.

Но вот на помощь Каракубасу пришли его слуги: больше половины животных вдруг отделились от колдуна и, повиснув в воздухе, вступили в борьбу с невидимым противником. Несколько кошек полетели в окно, но, перекувыркнувшись несколько раз, приземлились на ноги и снова бросились в дом, укрепляя свое мужество диким воем. Улучив момент, Каракубас отнял руки от лица и сделал несколько пассов. В глубине дома раздались громовые раскаты, здание содрогнулось, по стенам побежали толстые трещины, а из окон сыпанули огни фейерверков, похожие на искры от сварки. Все кошки, кроме одной, отлетели от колдуна, отброшенные со страшной силой.