Владимир Романовский - Валька Страница 10

Гусев понимал.

– Любой бизнес связан с риском, – сказал он.

– Ну, как знаете.

Черная обтекаемая «пантера» доставила Гусева вместе с чемоданчиком и покупками, сделанными по пути, прямо к дому. Он вышел. Охранник, не прощаясь, развернул авто и поехал назад, а Гусев направился к своей каморке – в одной руке чемоданчик, в другой сумка.

Униженная Валька, прибрав каморку, сидела на кровати и смотрела телевизор. Взглянула на Гусева искоса. Гусев выволок из сумки красную розу, подошел к Вальке, встал перед нею на колено, и сказал:

– Прости, Валюха. Ну, прости меня. Я был неправ. Я был сволочь. Скотина. Больше никогда тебя пальцем не трону. Честно. Прости. Это тебе.

Валька взяла розу. Гусев, не вставая с колен, подтянул к себе сумку, запустил туда руку, и вытащил духи знаменитой фирмы.

Когда Валька ушла во двор справлять нужду, Гусев быстро отодвинул от стены кровать, приподнял одну из досок пола, отодвинул жестяной лист, и в несколько движений раскопал, освободил от земли, дверцу самодельного тайника. На дне тайника лежал автоматический пистолет и одинокая купюра. Гусев сунул чемоданчик в тайник, снова замаскировал его землей и жестью, пристроил доску, пододвинул кровать к стене. Десять тысяч фунтов без малого жгли карман пиджака, но нужно было терпеть – шиковать нельзя. Вот разве что сходить сейчас с Валькой в кафе, пусть выпьет амаретто и расслабится.

***

Шиковать нельзя, но нужно произвести необходимые траты – «для дела». Отдал Гусев строителям долю под расписку, и через два дня после этого подыскал и снял двухкомнатную меблированную квартиру с ванной в трехэтажном доме – от набережной далековато, но удобства отдаленность компенсировали. Валька квартире очень обрадовалась и сразу начала переставлять мебель, что-то вытирать и чистить, и попросила Гусева дать ей денег на утварь. Гусев дал.

На стройке он бывал каждый день, созванивался со шведом, реже с сибиряком – сибиряк Гусева недолюбливал.

Делал нужные звонки нужным поставщикам. Шведа поставщики иногда облапошивали, но Гусева не проведешь.

Валька неожиданно нашла себе работу – устроилась в агентство по уборке квартир. Четыре дня в неделю. Платили сносно. Радовалась, что вносит финансовый вклад в общий с Гусевым бюджет.

– Может, мне вторую работу найти? – спросила она Гусева. – А то ты все время на строительстве.

– Да, в балет попробуй, может возьмут.

Валька не обиделась – наоборот, засмеялась.

Раз в месяц Гусев звонил Землемеру – чтобы Землемер не подумал, что он, Гусев, сбежал вместе с деньгами. Встречался с ним в том же кафе на набережной, при старом отеле.

***

Катастрофа разразилась в конце марта. Гусев уже собрался идти, как всегда, смотреть, что происходит на стройке, когда позвонил швед. Одновременно обанкротились еврей и сибиряк. Сам швед состоял при них лишь консультантом, свои средства не вкладывал. Партнеры уже успели договориться, что будут продавать недостроенный отель, причем продавать в убыток, теряя деньги. Чуть ли не половину, а может и больше половины.

– А сколько нужно денег, чтобы закончить строительство? – спросил спокойным голосом Гусев, хотя знал – сколько именно – лучше шведа. Но волокита с продажей затянется, и в этом сезоне отель в строй не вступит. Это Гусев тоже понимал. Следовало как-то получить деньги назад. Швед голосом, полным сомнений, предположил, что об этом Гусев мог бы поговорить с сибиряком. Гусев позвонил сибиряку, но тот его просто обматерил, и повесил трубку. Не до Гусева было сибиряку.

Тогда Гусев позвонил Землемеру. Наехать на сибиряка вполне было в его власти. Землемер пригласил Гусева в кафе.

– Не было бы ничего проще, – сказал Землемер, – если бы ты был мой агент, а вложения бы делал я. Ты не захотел. И даже не сказал мне, что ты отели собираешься строить. Не сочти за невежество, Гусев, но не могу же я за свои же собственные деньги наезжать на кого-то, кроме собственно моих должников. Должник моего должника – не мой должник, Гусев. Пострадала бы моя репутация, а все наше благосостояние держится как раз на репутации. Я тебе очень сочувствую, но выкручиваться будешь своими силами.

– Я мог бы нанять кого-то со стороны, – робко сказал Гусев.

– Неоправданный риск, – заметил Землемер. – А вдруг у твоего сибиряка денег нет? А ведь скорее всего и нет. Сибиряки такие – вкладываются до копейки, а когда пролетают, то сосут свою сибирскую лапу и садятся в тюрьму. Заплатишь лихим людям серьезную сумму, они пойдут сибиряку морду бить, а денег не окажется в наличии – что тогда тебе делать? … Вот у еврея в Марокко деньги наверняка есть. Судя по тому, как ты мне его описал. Но не ехать же теперь в Марокко.

– Что же делать? – спросил Гусев, разыгрывая растерянность, а на самом деле действительно думая, что ему теперь делать.

– Я тебе в этом не советчик, Гусев. Три месяца у тебя осталось, многое можно придумать. Если будешь отлучаться из города – предупреждай меня, куда и насколько. Иначе нас с тобой могут неправильно понять, и про меня начнут говорить, что я стал слабый и глупый, и пора меня в расход. И придется мне с тобой что-нибудь сделать, а мне бы этого не хотелось, Гусев. Мы ведь с тобой старые знакомые.

Неожиданно сибиряк позвонил сам, извинился, и сказал, что готов вернуть примерно половину вложенных Гусевым денег. Встретились.

– Деньги ты одолжил, конечно же? – спросил сибиряк.

– Да.

– У злопамятных людей, небось?

– Да.

– Я так и подумал. У кого именно?

– Не скажу.

– И не надо. Вот, держи. Остальное добывай сам.

Гусев взял деньги.

– Это мои последние, – объяснил сибиряк. – Семьи у меня нет, завтра за мной придут менты, так что все путем, мужик, не впадай в транс.

***

Стал Гусев отлучаться из дому на два дня, на три, иногда на неделю. Валька ни о чем не спрашивала, хоть и беспокоилась. Положение пиковое, и Гусев пошел на крайние меры, то есть, начал планомерно нарушать закон. Прибывали суда из-за морей, отбывали туда же, и много разного на этих судах перевозили, в том числе того, что по закону перевозить нельзя. Гусев получал прибыль. Не очень много – по-крупному рисковать опасался. Подошел срок выплаты долга. Нехватка была невелика! Гусев позвонил Землемеру. Землемер сказал:

– Не волнуйся, Гусев, я ж не зверь какой-то. Дам я тебе отсрочку на месяц. Ну, накинешь немного. Ну, скажем, не семьдесят тысяч, а семьдесят пять. Ничего страшного. Не горюй.

Гусеву не понравился тон Землемера – слишком дружественный. Ночь он не спал, а под утро разбудил Вальку и велел ей быстро одеваться и брать с собой смену белья. Валька захотела принять душ.